— В свое время поймешь, а пока прими такой ответ. Понимаю, это нелегко для тебя. Но ты постараешься?
— Да, дедушка, — ответил Гильом с нотками разочарования в голосе.
— Терпение, Гильом. Все будет хорошо.
Алехандро и самому хотелось в это верить.
* * *
Дверь на женскую половину открыла старая няня Изабеллы. Ее лицо, обрамленное жестким белым головным убором, было изборождено морщинами.
— Чего тебе, мальчик?
— Ах, добрая няня, пожалуйста, не называйте меня мальчиком. «Парень» гораздо лучше. В этом слове есть намек на скорую возмужалость.
Она с недоверием осмотрела его сверху донизу.
— Как пожелаешь. Так чего тебе, парень?
— Я хотел бы поговорить с леди Кэт, если это возможно.
— На данный момент нет. Она прислуживает принцессе.
От Джеффри Чосера не ускользнул оттенок горечи в тоне старой женщины; вообще-то он именно этого и ожидал.
— А когда, по-вашему, она освободится, осмелюсь спросить?
— Осмеливайся, чего уж, только я не могу точно сказать. Боюсь, она освободится, когда принцесса захочет, чтобы она освободилась.
— Могу я в таком случае оставить для нее записку?
Няня протянула руку. Чосер отдал ей записку, написанную заранее, в предчувствии именно такого поворота событий.
— Я буду с нетерпением ждать ответа.
Няня сунула записку в обширный рукав, моля Бога, чтобы у нее не хватило дерзости прочесть ее.
* * *
Кэт вместе с несколькими придворными дамами стояла и смотрела, как принцесса меняет наряды и выслушивает по поводу них замечания. Отвращение Кэт неуклонно росло по мере того, как высказывались эти самые «мнения» — конечно, исключительно после того, как дамам становилось ясно, что думает о платье сама Изабелла.
Одно слишком пестрое, другое слишком яркое, третье слишком унылое — среди дюжин платьев ни одно ее не устраивало. Наконец она вытащила из принесенного портными сундука и продемонстрировала всем последнее, длинное, простое, из бледного шелка цвета высушенной между страницами книги розы — нежно-розового с оттенком кремового. Подол и обшлага украшала искусная вышивка того же цвета. Прекрасная ручная работа невольно привлекла внимание Кэт, мастерство исполнения восхищало. Заметив ее интерес, Изабелла швырнула ей платье.
— Можешь надеть это платье как свадебное — ты, похоже, в восторге от него.
Кэт поймала платье и повесила на руку, расправив шелк.
— Я не собираюсь замуж, — ответила она.
— Ты, может, и нет, а вот у нашего отца есть такие планы.
— Надеюсь, они увенчаются тем же успехом, что и договоренности такого рода насчет тебя.
Двадцать изящных рук в унисон вскинулись к губам, но дамам не удалось полностью приглушить смешки, вырвавшиеся вслед за язвительным замечанием Кэт. Изабелла в ярости нахмурила брови.
— Непременно передам отцу твое восхищение его дипломатическим мастерством.
— Он мне не отец, но, пожалуйста, непременно расскажи этому человеку! С нетерпением буду ждать, как он отреагирует.
— Он отреагировал бы хлыстом по твоей заднице, будь я на его месте! — взорвалась Изабелла. — А теперь будь хорошей девочкой и надень платье. Мы хотим посмотреть, идет оно тебе или нет.
Кэт молча стояла с перекинутым через согнутую руку платьем.
— Ну же, сестра! Это мой приказ.
Поначалу, когда Кэт только привезли в Виндзор, она отказывалась выполнять приказы Изабеллы, однако охранники быстро продемонстрировали ей, что ни к чему хорошему упрямство не приведет. Она почти месяц не могла пользоваться левой рукой после того, как они «обработали» ее. И всякий раз, когда она демонстрировала пренебрежение ко всем этим издевательствам, ей напоминали об уязвимости ее сына.
Удаляясь за занавеску под щебетание остальных дам, она волокла платье по полу. Однако когда спустя несколько мгновений она вышла уже в нем, все ошеломленно смолкли.
— Ну, — заявила наконец Изабелла, — оно, похоже, идет тебе гораздо больше, чем мне. — Она встала и подошла к Кэт. — У меня сегодня приступ великодушия. Решено — на свою свадьбу ты наденешь это платье.
— Повторяю, сестра, я не собираюсь замуж.
— Посмотрим, — усмехнулась Изабелла. — А теперь из-за всех этих глупых пререканий я опаздываю на встречу со своим ювелиром. Бедняга, наверно, уже в обмороке.
Она подобрала юбки и быстро удалилась в сопровождении придворных дам, ни одна из которых, проходя мимо Кэт, не смотрела ей в глаза.
Как только они скрылись, появилась няня. Заглянув за угол, чтобы удостовериться, что их никто не может услышать, она прошептала:
— Для тебя есть послание от этого парня, Чосера.
Она вытащила записку из рукава и отдала Кэт. Та едва не порвала бумагу, стремясь побыстрее ее развернуть.
«Прекраснейшая леди Кэт,
могу я прийти к вам сегодня вечером? Мне хотелось бы обсудить кое-какие события, которые могут представлять для вас интерес. Если вы не возражаете, пожалуйста, передайте ответ через свою няню».
Какие события? Этот молодой человек обожает интриги, иногда даже чересчур. Ей припомнились первые услышанные от него слова, когда он увидел ее еще в Париже.
«Вы могли бы быть двойником милорда Лайонела».
Он сказал это Кэт в присутствии Гильома Каля, еще не бывшего ее мужем, когда пришел обговорить с ним его участие в бегстве Алехандро от де Шальяка. В результате Чосера самого обвели вокруг пальца, но примечательно, что он, казалось, не держал зла на Кэт. Со времени ее появления в Виндзоре он не раз разговаривал с ней. Нередко она ловила на себе его взгляд, причем, казалось, за ним стоит нечто большее, чем то, что молодой человек выражал словами.
— Няня, сколько лет месье Чосеру?
— Думаю, столько же, сколько и тебе, девочка.
В глазах этой старой женщины она всегда будет девочкой.
— А из какой он семьи?
— По-моему, они виноторговцы, из Лондона.
— Он интересный молодой человек.
— Это правда. А уж какой речистый! Попомни мои слова, он далеко пойдет.
— Наверно, ты права, нянюшка. Пожалуйста, передай месье Чосеру, что я буду рада встретиться с ним. Пусть приходит прямо ко мне, поговорим на балконе над часовней. Мои охранники смогут нас видеть, но не слышать.
* * *
Отряд остановился в лесу, далеко от круга камней. Путешественники с безопасного места смотрели, как флагелланты, в одних лишь набедренных повязках, хлестали себя и друг друга ивовыми прутьями. И точно безумные плясали среди трех столбов, вокруг которых были навалены груды хвороста. К каждому столбу был привязан человек с ярким желтым кружком на блузе, в котором было написано «ЕВРЕЙ». Пленники испускали громкие стоны. Алехандро в ужасе смотрел, как один из флагеллантов вышел вперед и поджег факелом все три погребальных костра. Сначала повалил дым, потом занялось пламя, и совсем скоро его языки уже лизали ноги несчастных.
«Мы должны остановить их!»
Однако капитан эскорта вряд ли станет вмешиваться.
«Я отвечаю за вашу безопасность», — скажет он.
Алехандро вытащил стрелу из колчана, натянул тетиву, тщательно прицелился, как учил его Эрнандес, и выстрелил. Стрела попала точно в грудь одного из пленников. Человек содрогнулся и обмяк, уронив голову.
Флагелланты повернулись в том направлении, откуда прилетела стрела. Разглядев людей в лесу, они бросились к ним, гневно потрясая воздетыми кулаками. Алехандро развернул коня, сжал его бока пятками, но тот, казалось, увяз в зыбучем песке и не мог скакать, а флагелланты были уже совсем рядом, и…
— Дедушка! Что с тобой?
Алехандро сел на соломе, чувствуя, как бешено колотится сердце.
— Дедушка, тебе что-то приснилось?
Алехандро потер лицо ладонями.
— Да, малыш.
— Что тебе снилось? Что-то плохое?
— Так вот сразу и не припомню, — солгал Алехандро, не желая пугать мальчика, которого в этом путешествии и без того ждали многие неожиданности, наверняка не всегда приятные. — Может, потом. Но похоже, это был не слишком хороший сон, и дай бог, чтобы я его забыл. — Он бросил взгляд на окно. — Уже утро, однако. Скоро и вставать пора. Уверен, месье де Шальяк захочет продолжить путь как можно быстрее.
Повернув голову, он поймал взгляд щуплого солдатика, но не успел разглядеть выражение его лица, потому что тот сразу же отвернулся.
Они умылись в тазу с холодной водой, принесенном одним из конюхов. У этого человека был с собой также мешок с яблоками для коней, но он угостил Алехандро и мальчика, которые быстро разделались с сочными плодами. Вскоре вышел де Шальяк в великолепном алом одеянии, прекрасно выспавшийся в мягкой постели. Весь отряд уже ждал его.
Француз быстро глянул в сторону Алехандро и еле заметно кивнул, когда их взгляды встретились; лекарь ответил тем же. Потом, к удивлению Алехандро, де Шальяк пробежал взглядом по лицам солдат, на мгновение остановившись на том единственном, который вчера вечером не пошел развлекаться с остальными.
