— Отчего же нельзя. У нас ещё два дня съёмки будут, и только потом я её в костюмерную сдам, — усмехнулся в ответ Савельев, поправив кобуру на ладно пригнанной портупее.
Уже когда мы сидели в ресторане, Николай Степанович всё ещё не мог отойти, и хихикал время от времени, вспоминая не столько свои впечатления, сколько то, как вытянулся пожилой осанистый швейцар, увидев вышедшего из "Хорьха" бойца НКВД, открывшего нам дверцу машины.
По-моему, тот разом всё вспомнил. И то, что деньги за вход в ресторан нехорошо брать, и то, что "Арагви" всегда был любимым рестораном незабвенного Лаврентия Павловича Берии.
Как говорили в моём времени — шалость удалась. По крайней мере в этом ресторане мою фамилию, на которую был заказан столик, теперь точно запомнили.
Под конец вечера Николай Степанович, разомлевший от коньяка и деликатесов, дал мне крайне дельный совет, и даже пообещал с утра перезвонить своему знакомому эстонцу, который там в заместителях директора подвизается.
Таллин.
В Таллине есть завод музыкальных кассет, где преимущественно корпуса кассет наши и очень хорошего качества, а вот плёнка в них была в основном BASF. Продаются они с записью.
Так что, для Городского романса ещё не всё потеряно. Одна беда. В Таллин придётся ехать самому.
В Эстонию мне пришлось вылетать вечером следующего дня. На страну неумолимо надвигались майские праздники, и надо было успевать или до них, или откладывать всё на конец мая, потому что в середине мая у меня концерты.
Таллин меня порадовал. Город живёт полнокровной жизнью. Напряжённо работает морской порт. Спешат люди на работу. В городе много промышленных предприятий и целые микрорайоны новостроек.
В моём времени эстонцы с чего-то вдруг стали считать себя жителями Европы, и как по мне, тем самым попытались приравнять и своих девушек к европейкам. Так вот нет. Эстонки намного красивее. По крайней мере Германия, Польша и Франция, страны, в которых я успел в той жизни побывать, такого количества красивых девушек просто не имеют. Там если за день увидишь две-три симпатичные особи, с которыми хотелось бы замутить — это праздник.
А в Таллине у меня глаза разбегаются порой. Тут очень часто такие эльфийки встречаются…
Ну, не будем о грустном. Так-то я по делу прилетел. С моими девушками, одна из которых вместо рентгена, а вторая лучше детектора лжи, замутить с эльфийками не светит.
— Тоо-статочно вам пуу-тет, если мы выы-платим гонорар на-а счёт вашей стуудии? — задал мне свой главный вопрос тот эстонец, с которым мы встретились в баре гостиницы «Виру», где я остановился.
До этого он добрых полчаса изучал привезённые мной документы, а сделав пару глотков пива, порой впадал в прострацию, по целой минуте глядя в потолок бессмысленным взором.
Человеком он оказался очень своеобразным, но в конце концов телефон их юриста мне записал, а на одной из бумаг накорябал непонятные закорючки на эстонском.
Что-то вроде того, что тираж Городского романса к выпуску согласован, как он попытался объяснить.
Выдохнув, я понял, что песни спасены, и решил взглянуть на город.
Таллин готовится к Олимпийским Играм, и это заметно. Олимпиада-80 нагрянула не только в Москву, но и в другие союзные города. Минск, Киев и Ленинград готовятся принимать футболистов, а Таллин — полноценный парусный турнир. Первая и последняя Олимпиада в странах Прибалтики. После распада СССР они все потеряют промышленность и свою экономическую значимость. Зато легко вольются в Европу, став Меккой европейского секс — туризма. Тут ничего не поделаешь. Каждый сам кузнец своего счастья.
Глава 7
Ура! Соседский дом горит.
Ух, как он весело полыхает!
Мы с домовым даже специально в огород лавочку вынесли, чтобы сидя любоваться на пожар, и на то, как бравые пожарные борются с огнём.
— Гоша, ты уверен, что ни у кого не возникнут мысли о преднамеренном поджоге? — беспечно пускал я кольца табачного дыма глядя, как огнеборцы пытаются потушить Верин дом.
Ну, да, дом уже два дня на законных основаниях принадлежит Вере Серебряковой. Не без помощи Гоши цена его составила чуть больше четырёх тысяч, которые моя "троюродная сестрёнка" вручила бывшим хозяевам в нотариальной конторе. Не зря Гоша в соседском доме при потенциальных покупателях гремел посудой да вещи ронял — всех клиентов отвадил.
Думаю, что желая побыстрее съехать из-за творящегося в их жилище хаоса, бывшие соседи задействовали весь доступный им аппаратный ресурс, и домик на Веру был переоформлен в течение одного дня.
— Все соседи знают, в каком состоянии была проводка в доме у коммунистов, — фыркнул Гоша, — К тому же точки возгорания рассчитывала Ганя. Не-е, никто на поджог не подумает. Разве, что какой-нибудь Маг Огня на пепелище покопается. У тебя случайно нет знакомых стихийников на примете? — склонив голову, хитро посмотрел на меня домовёнок.
— Ты бы завязывал со своим инсинуациями, — чуть не подавился я дымом, — Настя обычная девушка. Я специально с ней Веру познакомил, чтобы она на танцовщицу своим магическим зрением посмотрела. Нет у Насти задатков магии.
— А с Алисой и Линой Вера встречалась? — не унимался Гоша.
— Пока ещё нет, — на миг задумался я, — Хотя, судя по тому, как Лина быстро охмурила Николаева, не удивлюсь, если она окажется какой-нибудь ведьмой.
— Та-а-а-к! — раздался голос Веры, появившейся в огороде, — Я, значит, на ТЭЦ работаю не покладая рук, мой дом полыхает, а эти два лоботряса смотрят на то, как он горит и лясы точат. Вам для полноты картины осталось только по кульку семечек в руки взять.
Собственно говоря, запалить дом почти перед самым приходом Веры с работы была её собственная идея, а нам с Гошей досталась только роль поджигателей. Галя в нашей акции участвовать наотрез отказалась, сославшись на подготовку к сессии. Она у нас теперь то в институте, то в пузыре пропадает, а дома появляется только для того, что бы покушать да поспать.
Кто-то спросит, что за сессия в конце апреля? Через час, после того как я занёс пакет с парой бутылок ликёра "Старый Таллин" в кабинет Галиного завкафедрой и объяснил Главному Композитору Чувашии, что девушке предстоят концерты в Москве, в пединституте появился приказ о досрочной летней сессии для студентки Тимофеевой. Казалось бы, и бутылка у ликёра невзрачная, да и содержимое стоит меньше червонца, а какие чудеса творит бальзам — любой волшебник позавидует.
— В моём времени семечки в полиэтиленовых пакетиках продают, — не нашёл я ничего лучшего, отвечая на Верину подколку, — А в кинотеатрах так и вовсе поп-корном хрустят. Кстати, хорошая идея. Гоша, — повернулся я к домовому, — Ты поп-корн будешь? А то впереди ещё вторая часть Марлезонского балета. Сейчас наша Вера пойдёт к руинам своего дома, и будет перед соседями и пожарными изображать несчастного погорельца.
— Ты бы сапоги резиновые надела, — посоветовал Вере домовой, тяжко вздохнув и не отводя глаз от горящего дома, у которого уже рухнула крыша, — Сыро там. Пожарные уже вторую автоцистерну пригнали.
Оказывается, даже при пожарах жизнь продолжается. Не успели огнеборцы разломать то, что не сгорело в Верином доме, как позвонила Наталья Федоровна с жалобой на свою "Ниву".
Щелкает, видите ли, что-то в задней части машины. Я прикинул про себя, что щелкать кроме крестовин в её автомобиле больше нечему, пообещал помочь женщине и велел приезжать либо сейчас, либо через месяц.
К моему удивлению примчалась Наталья Фёдоровна меньше, чем через час и не одна, а с Наполеоном. Мол, девушки в прошлый раз её пирогом потчевали, и директрисе теперь неудобно с пустыми руками ко мне приезжать. Нетрудно догадаться, что "Наполеон" — это торт, который директриса купила в кулинарии. Конечно же, по блату.
Нужно заметить, что не маленький тортик лежал на пассажирском сидении "Нивы". По моим прикидкам весил он никак не меньше трёх килограмм. Если Гоша наглеть не будет, то нам всем ещё и на завтрак останется.
