Василий Звягинцев - Андреевское братство

Не желая больше втягиваться в бессмысленный и бесконечный разговор, Станислав молча вышел в коридор, повозился там, погромыхивая металлом о металл, и вернулся, неся перед собой универсальный пулемет «ПКМ» с пристегнутой сбоку патронной коробкой.

– Приходилось вам такое видеть? – спросил он, ставя пулемет на стол, на откидные сошки.

– И неоднократно, а в чем дело?

– Этот пулемет стоит на вооружении армии Югороссии, бывшей Белой…

– Да.

– А чем вооружена Красная Армия, да и все остальные европейские армии тоже?

– Мало ли… «льюис», «шош», «максим», «кольт», «гочкис», «браунинг», – я четко выдавал марки пулеметов, виденных в коллекции Шульгина. Мог бы также с ходу перечислить их тактико-технические данные.

– И вас ничего не удивляет?

– Абсолютно. Пулемет как пулемет. Аккуратно сделан, но и не более.

– А почему русский же «максим» весит 64 килограмма, а этот – 12?

– А почему «льюис» – тоже 12 или 13, не помню точно… – ответил я, в соответствии с легендой, вопросом на вопрос.

– Так невозможно же сравнивать! Этот пулемет по боевым качествам превосходит даже и «максим», а «льюис»… Самоварная труба и диск на сорок выстрелов.

– Ну и что? – не понял я хода его мысли. Прикинувшись дураком, я кое-что выиграл.

– Да то, что не должно быть такого разрыва в качестве техники! Кто его сделал, где? – Станислав быстро и умело произвел неполную разборку. Сунул мне под нос крышку ствольной коробки. – Где клеймо завода, год выпуска, номер, наконец? А вот, посмотрите, – он протянул мне затворную раму, шток газового поршня, возвратную пружину. – И это, в сущности, все. Вместо полусотни деталей, грубых и ненадежных – только вот это…

Я понял, что его волнует. Конечно, если он не совсем дурак, а еще и, скажем, инженер, несоответствие конструкции техническому уровню века обязательно должно удивлять. Но я-то по легенде не инженер. Пришлось пожать плечами и растерянно развести руками.

– Почему бы и нет? Когда мы с вами родились, простые пятизарядные винтовки были в диковинку, а уж ручные пулеметы… Ваш отец тоже хватался за голову от изумления и, как великий русский режиссер, провозглашал «Не верю!»?

Он сообразил, что я безнадежен. И решил зайти с другой стороны.

– Тогда послушайте и поверьте мне на слово, потому что именно сейчас мне подтвердить это нечем. Мы три года наблюдаем за происходящим. И удивление только нарастает. Пулемет – частность, но очень наглядная. Я держал их в руках не один десяток. И знаете что, все они совершенно идентичны!

Я в самом деле не понял его пафоса и потому удивился от души, без наигрыша:

– Так, по-моему, уже с начала восемнадцатого века любое почти оружие выпускается серийно и все детали взаимозаменяемы. А с тех пор как Форд внедрил конвейер…

– Ерунду вы говорите. То – серийность, а здесь – идентичность. Они все совершенно одинаковы, – вразрядку произнес он. – У нас есть хорошие эксперты. Они изучали, сличали, фотографировали. Снаружи – да. Там имелись индивидуальные отличия, появившиеся в процессе эксплуатации. Но внутри!.. В местах, совершенно недоступных случайному повреждению, имеются абсолютно одинаковые спилы, раковины, другие дефекты обработки. То же касается и пружин…

Мне осталось только задать последний вопрос:

– И что из этого наблюдения следует?

– А сами вы не знаете? – со смешанным любопытством и нетерпеливым ожиданием спросил Станислав.

– К глубокому сожалению – нет. И даже затрудняюсь представить, какие выводы можно сделать из столь тщательно проведенной экспертизы.

Я не лицемерил сейчас, я и вправду не знал ответа, хотя кое-какие смутные догадки у меня и появились. И собеседник мне поверил. Это сразу нас как-то сблизило. Странно, но мне даже расхотелось ерничать.

– Вот и я не знаю, – кивнул Станислав. – Чувствую, что разгадка где-то очень близко, но – увы… Согласитесь, не может же это быть просто так?

– Вы знаете, а ведь может. Принцип средневекового философа Оккама. Не нужно искать сложных объяснений, если можно найти простое. Предположим, имеется отлаженное, очень… – я хотел сказать автоматизированное, но подобрал более уместный термин – высокомеханизированное производство, специальные станки, выполняющие заданные операции с большой степенью точности и быстроты… Я не инженер, но кое-что видел. Так вот, если это все так, то дефекты резцов, штампов, каких-то суппортов могут оставлять одни и те же следы на деталях…

– Возможно, и это возможно, – без особого энтузиазма ответил Станислав, – но все же, все же… – и неожиданно сменил тему, вернее, перешел на новый ее виток.

Знаете, Игорь, я все больше проникаюсь к вам доверием. Вы – непонятны мне, но врага я в вас не ощущаю. Поэтому скажу – я же вижу, вы терзаетесь сомнениями: для чего вы нам нужны? Пытаетесь угадать, как себя вести и чего опасаться. Опасаться не следует. Вы нам нужны очень и очень. Не здесь. В Москве мы справимся сами, уже справились, завтра все будет кончено. Но и это – только эпизод в грандиозной борьбе цивилизаций, извините за высокопарность. Дело в том, что ваших прежних хозяев мы не можем выявить и разгромить уже три года, а это ведь вопрос выживания человечества! Мы даже не сумели за это время узнать – кто же они, кто за ними стоит и что им нужно. Это тоже странно. С нашими возможностями, с организацией, которая может начинать и прекращать мировые войны, смещать и возносить на трон династии, предписывать миллионам людей, что им любить и кого ненавидеть… и не в силах справиться… С кем?

– Да так ли они страшны, как вы рисуете? Я вот не знаю, с лидерами ли пресловутого «Союза» я встречался или с такими же, как я и вы, пешками… – На его лице мелькнула тень протеста. – Ну не пешками, слонами и конями, на ладью я не тяну точно. Так то были совершенно нормальные люди. Интеллигентные, вежливые… Богаты, да, богаты до неприличия, и меня они сделали богатым, но где же угроза миру, помилуйте? Ваши соотечественники говорят: «Кто взял, тот и прав». И это бесспорно. Угроза чьим-то интересам, даже глобальным – понимаю, грандиозные убытки, – тоже понимаю, но миру?! Нигде ведь не сказано, кроме как в вашем гимне: «Правь, Британия…» Сегодня Британия, завтра Америка, потом хоть бы даже и Китай… Эпоха сменяет эпоху. Закон природы.

– Не совсем так, к сожалению. Именно угрозу миру мы видим и в меру сил пытаемся противодействовать. Потому что определенный миропорядок складывается не моей, не вашей, даже не королевской и царской волей, а… – он пощелкал пальцами, пытаясь подобрать слово.

– Марксисты говорят, непреложными законами общественного развития.

– Пусть даже и так. – Он вдруг взглянул на часы. – Увы, как ни жаль, но пора прервать нашу крайне конструктивную беседу. У вас будет время подумать над моими словами, несколько позже мы вернемся к нашим баранам. Но я чувствую – понять друг друга мы сумеем. Если победим сегодня. А сейчас не сочтите за труд разбудить нашу даму, и – в путь. Ночь будет трудная и, надеюсь, удачная для всех нас…