Итак, испанский флот лежит на дне бухты Карденас. Не пора ли нашему Правительству оказать помощь мужественным кубинцам и высадить на героический остров американские войска?"
Ночь с 18 на 19 мая 1898 года. Сантьяго-де-Куба. Кабачок "Великий Че".
- Читал? - Эрк раздраженно швырнул на стол газету, и вопросительно посмотрел на Ангольца, - Это что же получается, мы с таким трудом забрались в эту дыру, притащили сюда лучший батальон и пулемётную команду - как-будто в каком-нибудь другом месте они бы нам не пригодились, подготовились к "теплой встрече" … Блин! Мальчики Хартмана там столько земли изрыли - куда тем кротам! А теперь янкесы высадятся совершенно в другом месте, а мы есссно хрен успеем к процессу всеобщего веселья?
Анголец достал из портсигара, инкрустированного значком "Отличник СА" сигарету, подкурил от встроенной зажигалки и взял в руки газету.
- Хм… Верить газетам - это то же самое, что отдать первому встречному ключ от квартиры, где деньги лежат! Эрк, ты же взрослый человек! Неужели ты думаешь, что в военное время есть какие-нибудь различия между брехней газет и творчеством доктора Геббельса и его последышей вроде Витька Резуна и Марк Солонина? Вспомни историю! Мы в сорок первом и сорок втором все время вели "ожесточенные бои за очередные города", расположенные все восточнее и восточнее, а затем немцы в сорок третьем и далее все также успешно вели "ожесточенные бои и громили наши армии", оказываясь с каждой такой "победой" все ближе к Берлину. Так что я думаю, что это все или почти все - нормальная брехня.
- А как же узнать правду?
- Я, так же как и ты сухопутчик, а тут нужен спец по морской истории. Одного такого я знаю…
- И где можно переговорить с этим специалистом? - Эрк нервно забарабанил пальцами по дубовому столу.
- Есть тут неподалеку уютное кафе с милым названием "Железный Феликс"…, - улыбнулся Анголец, а Эрк вздрогнул:
- Подожди, это часом не то кафе, где эти бесноватые собираются?
Анголец ответил по Станиславскому - паузой сопровождаемой кольцами ароматного дыма:
- А мы сами не бесноватые? - Анголец иронично посмотрел в глаза Эрку.
- Мы? Мы профи, … а там - религиозные фанатики! Не люблю фанатиков… Люблю пиво и не люблю фанатиков…
- Ну-с милорд, Эрк, мое дело - предложить… Других спецов на этом острове нет. Из наших. А из местных - до Гаваны - как до Парижа на лыжах..
Эрк обреченно вздохнул:
- Ладно. Пошли знакомиться с твоим спецом!…
* * *
Кафе "Железный Феликс" было в квартале, от кабачка "Великий Че". Как и все заведения подобного рода, оно отличалось неприметностью. Неприметный двухэтажный дом. Тяжелая деревянная дверь со стеклом, занавешенная стандартно-казенной салатного цвета занавеской, сквозь которую проглядывали прутья решетки. Никаких вывесок и табличек. Эрк шагнул внутрь за Ангольцем и вздрогнул от сюрреалистичности увиденного. Впечатление полного сюра пробудилось от двух причин. Первой была трехметровая бронзовая статуя "Железного Феликса" - уменьшенная копия той, что стояла когда-то на одноименной площади в Москве. "Охренеть!" - подумал Эрк пытаясь прикинуть вес статуи Ужаса Всех Российских Интеллигентов, - "Или на кровавую гэбню норма в пятьдесят кэгэ при пересечении портала не распространяется?"
Второй причиной была песня.
Это был популярный в тридцатые и сороковые годы марш, исполняемый веселыми, задорными и звонкими голосами пионерского хора, на стихи Иосифа Бродского и на музыку Ростроповича. Кажется, авторы марша были даже удостоены Сталинской премии, но тут Эрк не был абсолютно уверен.
Дрожат в подворотнях Арбата
Шпионы, злодеи, враги,
Боятся, что наши ребята
Прервут их злодейскую жизнь!
Шагают и в дождь и в ненастье,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
Рыдают в подвалах Лубянки,
Родного народа враги,
Но слезы шпионов напрасны -
Их ждет Магадан и Сибирь!
Шагают, равняясь в шеренгах,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
Пусть злобствуют те лауреаты,
Что премию Нобеля ждут,
От пули нагана чекиста
Их премии те не спасут!
Шагают стальными рядами,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
И прячется в лондонском смоге,
Английский фашист Чемберлен,
Боится, что грозный Меркадер,
Избавит его от проблем!
Шагают смело и грозно,
Агенты кровавой гэбни,
На страже народного счастья
Всегда выступают они.
Кровавой слезой диссидентов,
Умыта брусчатка Кремля,
Забьем эту мразь сапогами,
Чтоб их не носила земля!
Шагают равняясь на знамя,
Агенты кровавой гэбни,
Товарища Сталина мудрость,
Всегда воплощают они.
"Хорошо, что Барт остался на западе…", - мелькнула у него мысль. - "А то, захотел бы спародировать и … пришлось бы выдираться отсюда с боем!". Последние шаги в зале Эрк сделал крайне осторожно. Казалось, что вот-вот навстречу выйдет САМ Символ Народной Справедливости, САМ Лаврентий Павлович, скользнет тусклым взглядом по Эрку из под своих пенсне, и от этого взгляда, захочется вытянуться по стойке "смирно" и бодро доложить: "Готов служить трудовому народу!". Но Лаврентий Павлович слава богу не появился, хотя… в глубине души Эрк хотел его появления. И хотел чего-то сакрального вроде ледоруба или бейсбольной биты и боевого задания замочить какого-нибудь Раскольникова или Бронштейна. Генетическая память? Предки были опричниками?
Зал был выдержан в казенном стиле. И также по-казенному был полупустой. К некоторому удивлению Эрка, Анголец повел его не к группе молодых людей за столиком, а в противоположный угол - к столику, за которым одиноко сидела симпатичная брюнетка, и красила ногти лаком.
Увидев военную форму Эрка, она инстинктивно потянулась за маузером, Но потом, разглядев какой именно череп красуется у него в петлице, вернула руку в исходное положение. "Фанатичка!" - подумал Эрк, вчитываясь в марку лака для ногтей: "Кровь диссидента". "Любят они эти фетиши! Сто пудов… тут еще подвал есть, с чучелом диссидента, где они по вечерам поют свои песни и молятся Железному Феликсу!"
- Добрый день миледи! - произнес Анголец.
- Добрый день Милорд! - ответила брюнетка, вопросительно скосив глаза в сторону Эрка.
- У Товарища вопрос возник по поводу газеты "Нью-Йорк Таймс", - Анголец протянул брюнетке газету. Та, молча кивнула - типа "садитесь".
Сели. Тут же появилась официантка-мулатка, одетая в стиле "сталинской эпохи" и поставила на стол бутылки, рюмки и минимальный закусочный набор из салатов, и прочего. "Фетишисты!" - фыркнул Эрк мысленно, читая надписи на бутылках: "Вино "Кровь замученного интеллигента", "Водка "Слезы врага народа", "Коньяк "Подвалы Лубянки". Впрочем, все в мире относительно, и то, что у Эрка вызывало смех, могло вполне довести до инфаркта или суицида, какого-нибудь утонченного интеллигента, приписавшего себе для "благородства и древности рода" пару-тройку поколений репрессированных родственников.
- И что? - с явным непониманием спросила брюнетка Ангольца, возвращая газету.
- Карде…, - начал было Анголец, но брюнетка фыркнула:
- Там же мелко, как у негра в жО! Какие нафиг мачты, торчащие из воды? Чтобы Севера попал в Карденас, нужно полгода землечерпалками канал рыть! Там даже как в Порт-Артуре нельзя корабли затопить!
- Ну вот, милорд, - обратился Анголец к Эрку, - Как я и предполагал, эта статья сработана нью-йоркским доктором Геббельсом.
- Но бой, то хоть был? - Эрку хотелось прояснить все до конца.
- А-а-а! - брюнетка махнула рукой, - Фигня там была, а не бой. Испанский летеха на рейдовом буксире с одной пушкой вломил амерам по самые гланды. Вот и все дела.
- Миледи, а когда должен прийти Сервера? - задал вопрос Анголец.
- 19 мая. То бишь уже сегодня. В пять часов утра должны заметить дымы, а в семь часов эскадра должна уже бросить якоря в бухте.
- А…
- Так вроде реальность здесь не так сильно изменили, чтобы все пошло наперекосяк. Подождем пару часов - все узнаем.
- Миледи, - решился вдруг Эрк, - А сколько весит та статуя?
- Через портал провозили пластиковую форму для отливки весом в три кило. Отливали уже здесь. Килограмм двести наверное.
