Доктор Мин, так звали врачевателя, начал приходить каждый день. И каждый раз он толковал про чудодейственный бальзам.
— Сейчас мы только активизируем то, что у нас есть. Но тут нужно как минимум два месяца для работы с иголками, а доктор приехал только на месяц. А бальзам действует так же как иголки, кроме того, он придаст ей дополнительные силы, — переводил Лонг. — Это усилит выздоровление и обезопасит ее от повторения, то есть рецидива болезни.
Девочка чувствовала себя гораздо лучше, она явно оживала. Через неделю Потылицин и Лонг сидели за столом на кухне, пили чай. Марины с сыном дома не было, доктор колдовал над телом девочки.
— Приятно видеть, как ребенок оживает, — сказал Лонг. — Точно такой же случай у сына генерала Павловского. Но там доктор Мин использует бальзам. Пацан генерала уже бегает.
— Ну, генерал может себе такое позволить. А мне где взять такие деньги?
— Не обязательно для этого иметь деньги. Есть и то, что имеет большую цену.
Потылицин не понял:
— Что именно? Квартира? Так она государственная. Машины у меня нет.
— Я не про это. Ты ведь имеешь доступ к секретным документам.
Лейтенант отшатнулся, пристально всмотрелся в лицо гостя:
— Откуда вы знаете?
— Знаем. Знаем и какие документы хранятся у тебя. Нам они очень нужны, несколько хороших снимков и бальзам твой.
Лейтенант встал:
— Это предательство!
Но Лонг был невозмутим:
— Это здоровье твоей дочери. Ваши врачи ее не вылечат, даже не рассчитывай.
— Я знаю. Но предавать родину…
Лонг пододвинул к руке Николая небольшую, не более ногтя, коробочку.
— Возьми. Это спецапарат. С этой стороны объектив, а тут спуск. Достаточно нажать на эту кнопку, и любой документ размером с этот стол будет уже в его памяти.
Потылицин упрямо покачал головой:
— Нет. Я не могу. Я обязан доложить обо всем этом командованию.
— И тогда меня арестуют, а доктора вышлют из страны. Кто тогда будет лечить твою дочь?
В дверном проеме кухни появился доктор, кивнул головой. Лонг поднялся, забрал коробочку.
— Я не тороплю. Нам спешить некуда. Но подумай о дочери.
Потылицын думал до вечера. Потом проснулась Полина, открыла глаза, а увидев отца, засмеялась и протянула к нему руки. Это решило все. На следующий день он принял из рук Лонга хитроумный фотоаппарат.
Уже через неделю министр обороны КНР Чжан Вэйжон, начальник генерального штаба Сю Веньян и начальник разведки Мао Вейшенг рассматривали отпечатанную в полную величину карту дислокаций войск и оборонительных сооружений Дальнего Востока Российской Федерации.
— Что вы скажите об этом? — Спросил Вейшенг.
— Очень интересно. В основном это совпадает не только с данными космической разведки, с вашими данными, но и хорошо дополняет их. Единственное, я не пойму, что значит разный цвет укрепрайнов.
Начальник генштаба ткнул пальцем в один из квадратов карты. Вейшенг рассмеялся:
— Вот это как раз самое интересное. Мы даже посылали запрос тому лейтенанту, и все оказалось очень просто. Это вот, — Он ткнул указкой в извилистую линию на карте, — старые укрепрайны еще тридцатых годов, это — семидесятых годов. В девяностые годы они были заброшены и разграблены. Сейчас их активно восстанавливают. Вот эту систему дотов решили не восстанавливать, они безнадежно устарели, строят новые. Вот эти, синим цветом — новые рубежи обороны. А вот эти, желтые контуры — ложные укрепрайоны.
— Как это — ложные? — Переспросил начальник генштаба.
— А вот так. Эти системы дотов расположены на второстепенных участках обороны. Здесь очень сложный рельеф и мы вряд ли направили сюда свой удар. И русские это поняли. Они строят укрепления почти на виду, демонстративно. Завозят цемент, камень щебенку, но весь этот с виду настоящий бетон на самом деле — почти картон. Практически это муляжи. Они должны принять на себя удары нашей авиации и артиллерии, но тут не будет, ни пушек, ни пулеметов, ни солдат.
— Неплохо придумано, — бросил Чжан Вэйжон. — Без этих данных мы бы направили на эти муляжи удары своих войск?
— Да, безусловно, — подтвердил начальник генштаба. — А сейчас у нас есть даже направление главного удара.
И он карандашом провел красную черту сквозь ложный укрепрайон вглубь страны.
— Логично, — согласился министр. — Почему не использовать глупость врага?
— Значит, нам больше не стоит заниматься сбором информации об этих укреплениях? — Спросил Вейшенг.
— Да, именно так. Теперь главное — подготовить такой вал диверсий, чтобы полностью парализовать войска русских. Перебросьте на это всех своих агентов. Кстати, надо бы наградить агента, доставшего эту информацию. Как его зовут?
— Дан Лонгвэй, — прояснил Вейшенг. — Это один из наших лучших резидентов. Мы уже подготовили представление на внеочередное звание. Он мне почти как сын, я его веду с двадцати лет, с военного училища. Сирота, а добился таких успехов в нашем деле.
Через два дня после этого разговора капитан Семенов разбился на своей служебной «Волге». Лонгвэй лично видел разбитую и сгоревшую машину капитана в трех километрах от Хабаровска. Китаец не удивился — с теми запасами алкоголя в крови, что постоянно находились у капитана, это должно было рано или поздно случится.
Эпизод 11. ПЕКИН, площадь Таньанмэнь, за год до вторжения
Они все рассчитали точно и верно. Никто не обратил внимания на двадцать молодых людей, пришедших на самую большую в мире площадь порознь, поодиночке. Единственное, что отличало этих девушек и парней — слишком теплая, не по погоде одежда. Было уже тепло, плюс двадцать, а на них были широкие, теплые куртки. На площади, как обычно, было очень много людей. Сотни, а может тысячи туристов приехали со всех концов великой страны, в том числе из тех районов, где еще вовсю царствовала зима — с высокогорного Тибета, с северной пустыни Гоби. Кроме того было очень много туристов из-за рубежа. Сразу три телекомпании производили заранее обговоренные съемки. В том числе съемочная группа Би-Би-Си снимала сюжет посвященный современному Китаю. Ветеран политического репортажа Джонатан Дин снимал свой очередной фильм с предварительным названием «С любовью в Китай».
— Когда я приехал в эту страну в первый раз этот человек был еще жив, — Джонатан, невысокий, худощавый, и, несмотря на свои семьдесят лет как мальчишка подвижный, показал рукой на огромный портрет Мао Цзэдуна над его мавзолеем, — и страна походила на один большой завод. Все ходили в одинаковых синих спецовка, кедах и кепках как у вождя…
