В общем, убедил. Так что, выйдя от Гавра, репетиторы рысью дунули по домам, готовить для меня темы и планы подготовки к испытаниям в их отсутствие.
А вот уговаривать Граца мне особо и не пришлось. Адьюнкт-профессор, как не имеющий собственной кафедры, был сравнительно волен во времени, и без особых проблем мог выкроить три-четыре седмицы для путешествия по Варяжскому морю. Тем более, учитывая наш интерес к зарубежным университетам. А какой ученый откажется от возможности бесплатно прокатиться по странам, да пообщаться с тамошними коллегами, на свои, сугубо "профессорские" темы? А уж учитывая, природную легкость на подъем Меклена Францевича... В общем, я бы не удивился, если бы, дня эдак через три, он сам явился ко мне с предложением составить компанию в намечающейся поездке...
- Знаете, Виталий Родионович, чем больше я вас узнаю, тем лучше вижу, насколько вы отличаетесь от нас. - Проговорил Грац, выслушав мое предложение.
- Что вы имеете в виду, Меклен Францевич? - Не понял я.
- Вашу стремительность, дорогой мой Виталий Родионович. У нас иные приказчики, в надежде на пай в хозяйском деле, столь рьяны не бывают, как вы. Ведь вы лишь чуть больше полугода, как в Хольмграде обосновались, а уж сколько всяких слухов округ вас вертится. - Усмехнулся профессор, блеснув стеклами пенсне.
- Ну уж, Меклен Францевич, тут я совершенно точно не причем. Слухи, это вотчина хозяйки моей, Заряны Святославны, так что... - Рассмеялся я. - Вот кстати, профессор, напомнили. Госпожа Смольянина велела вам попенять при встрече, дескать, совсем пропали, поди уж и дорогу-то к смольянинскому имению забыли.
- Не по моей вине, Виталий Родионович, не по моей вине. - Со вздохом, ответил Грац, и пустился в объяснения. Странный такой, чего передо мной-то оправдываться? Или это он тренируется перед тем, как то же самое Заряне Святославне высказать? Так, мне почему-то думается, что ей совсем по барабану, в какие-такие исследования ударился профессор и с кем из коллег, на этом поприще, успел поссориться... в смысле, вступить в полемику. Именно в таком духе я и высказался. В ответ, Грац на мгновение застыл с совершенно изумительным выражением полного ошеломления на лице, и отмер, только когда я сунул ему в руку бокал с излюбленным порто... Что-то мне сегодня везет на роль жреца Бахуса. Уж третьего профессора за день, вином пою...
- Так вы, думаете, Заряне Святославне сие будет не интересно? - Наконец, пришел в себя Меклен Францевич.
- Хм. Профессор, я в этом абсолютно уверен. Мнится мне, что госпоже Смольяниной, куда больше хочется быть уверенной в том, что вы не подыскали себе новый салон и иных собесед...ниц.
- Но... ведь... а я... Право, Виталий Родионович, совсем вы меня с панталыку сбили. - Опустошив бокал, Грац, отставил его в сторону, и тяжко вздохнул.
- Так что передать Заряне Святославне? - Пряча улыбку, спросил я. Блин, ну как будто восемнадцать лет профессору. Алеет, словно пионерский галстук на парадной линейке. Тоже мне, Ромео... Хотя, я и сам не лучше. Вот как подумаю, что мне до самой Красной Горки Лады не видать, так не то что краснеть... материться хочется. А что делать... Будем спасаться "колкой дров".
Вечером, как и обещал князь Телепнев, прибыл курьер из Адмиралтейства. Вопреки моим ожиданиям, это оказался вовсе не нижний флотский чин, а офицер в форме фельдъегерей. Вручив мне засургученный пакет и получив подпись на бланке, он коротко кивнул и, взлетев в седло припаркованного у крыльца, черного мерина, унесся по каким-то своим фельдъегерским делам. А мне не осталось ничего иного, кроме как отправить Лейфа к отцу. Заодно, сын ушкуйника был снабжен запиской для Лады и выпрошенным для нее же у Смольяниной, букетом цветов.
Сказать, что Белов был удивлен содержимым присланного из Адмиралтейства пакета, значит ничего не сказать. Старый пират всю следующую неделю пребывал в эйфорическом состоянии, причину которого мне понять так и не удалось. Добиться от этого морского волка более вменяемых объяснений, чем невнятное бормотание о защите некоего "второго класса", я так и не смог. Да и Лейф, уж на что подкованный в плане ушкуйных заморочек, молодой человек, и тот лишь непонимающе пожимал плечами, когда я пытался его разговорить. Кажется, эта самая защита, и для него была "темным лесом". Ну и черт бы с ней. У меня и без того занятий хватает. День свадьбы всё ближе, и количество неотложных дел растет прямо-таки в арифметической прогрессии. А ведь ни подготовку к испытаниям, ни мои занятия с охранителями, равно как и посиделки нашей опытно-конструкторской банды, никто не отменял. Также, как и мои тренировки с Тихомиром.
На фоне всей этой закрутившей меня карусели, как-то незаметно прошли проводы уезжающих на фронт Мстиславского со следователем и сопровождающих их охранителей из числа моих питомцев. Потом Белов представил мне набранную им и его помощником, здоровенным седоусым чубатым дядькой, самого что ни на есть боцманского вида, команду. И это экипаж яхты?! Чушь! Дюжина лихих ушкуйников, с ухватками серьезных бойцов и такими "наивными" глазами, что руки сами тянутся перепрятать кошелек куда-нибудь подальше... в приваренный к полу сейф, например. Потому как, если не приварить, унесут кошелек вместе с сейфом. Что я там про пиратов шутил? Так вот, беру свои слова назад. Тот же стивенсовский Сильвер этим ушлым мордам, и в подметки не годится. Ушкуйники, одно слово... Как бы они какую дрекку, во время круиза, на абордаж не взяли, так, чисто по привычке...
Повздыхав и высказав свои опасения, чем вызвал жизнерадостный гогот этих товарищей, я устроил им грандиозную попойку... и свадебный обряд[x] для меня, начался на неделю раньше. Иными словами, эти... морские волки облезлые, с попустительства Белова, самым наглым образом поперли у меня Ладу! И ладно бы они отдали её за выкуп, так нет же. Пока я не набил морду, последовательно, каждому ушкуйнику, защищавшему дом, в котором они сховали мою невесту, ни о каком возврате и речи быть не могло. А последним на моем пути, оказался Лейф... тоже мне почитатель традиций. Ведь ни словом не обмолвился о том, что затеял Белов, при поддержке экипажа. Думаю, объяснять, что будущему родственнику досталось поболе чем остальным, не надо. Хотя, если бы в защите невесты принимал участие мой будущий тесть, ему бы прилетело куда как солиднее. Но чертов ушкуйник решил, что его участие в этом дурном спектакле, не самая лучшая идея... Жаль.
А через три дня после нашего с Ладой венчания в церкви, экипаж "Варяга" в полном составе слинял в Конуград[5] готовиться к выходу, и этот факт вызвал немало облегченных вздохов среди нижних полицейских чинов Хольмграда, коим, за прошедшие две недели крепко досталось от буянящих ушкуйников. Нет, не подумайте ничего такого, полицейские в долгу не оставались... но ходить две недели подряд с постоянно подновляемыми упрямыми моряками, бланшами, удовольствие невеликое. И какая разница, что ушкуйники тоже не могли похвастаться целостным видом своих "фасадов"? Городовой, подсвечивающий себе дорогу "фонарем", это не эстетично, и пятнает честь мундира! По крайней мере, именно так выговаривал мне на третий, так называемый, мужской день, после свадьбы, княжич Туровской. Пришлось кивать с виноватым видом и внимать... внимать.
