началу лета 1946 года, не смотря на все успехи Красной Армии, вермахт все еще держал под своим контролем значительную часть территории Советского Союза. Юг Латвийской ССР, вся Литовская ССР, запад и центр Белорусской ССР, запад Украинской ССР. В общей сложности в руках немцев оставалось еще почти 400 тыс. квадратных километров советского государства, и Ставка была решительно настроена это дело исправить как можно быстрее. План-минимум на 1946 год был выход к довоенной границе на всей ее протяженности. Про план-максимум пока старались не говорить. Просто чтобы не накаркать.
Закончившаяся безоговорочной победой Рижская наступательная операция хоть и вернула в руки Советского Союза север Прибалтики, однако полностью поставленных целей достичь не смогла. Быстрого разгрома не получилось, большая часть бывшей группы армий «А» — переформированной впоследствии в группу армий «Кенигсберг» — сумела ускользнуть, а резкое сокращение фронта позволило немцам худо-бедно залатать дыры в раскинувшемся от Балтийского моря до Карпат фронте.
Одновременно начавшееся с прибалтийским наступление в Белоруссии особых успехов советским войскам не принесло. С тяжелыми потерями были освобождены Могилев, Витебск и Гомель, однако дальнейшее продвижение на запад застопорилось, и было решено перенести основной упор летней кампании на юг. Туда где немцы ждали этого меньше.
Стратегический замысел советского генштаба заключался в нанесении главного удара по южному обрезу Полесских болот, с тем чтобы эта труднопроходимая территория прикрывала правый фланг наступающей группировки, с выходом на госграницу и попыткой прижать всю группу армий «Украина» — называть это соединение группой армий «С» в Берлине остереглись из чисто суеверных мотивов — к Карпатам и границе нейтральной Румынии. При этом в случае достижения позитивного результата все войска, оставшиеся на выдающемся вперед «Белорусском балконе», должны были оказаться в настолько опасном положении, что никакого другого выхода кроме отступления у немецкого генштаба в любом случае не останется.
Для осуществления данного замысла в составе трех фронтов — 1-ого и 2-ого Украинских бывших Киевских и Кировоградских, а также Молдавского, бывшего Одесского — было сосредоточено почти два миллиона человек, семь тысяч танков и САУ, шестьдесят тысяч артиллерийских орудий и минометов, восемь тысяч единиц фронтовой авиации.
При этом красная армия имела тут преимущество буквально во всех компонентах. По живой силе 3к1, по танкам и САУ 13к1, по артиллерии 10к1 по авиации 9к1.
Надо отметить, что к концу весны 1946 года на фронт попали первые полноценно подготовленные и переученные на новую технику истребительные полки имеющие на вооружение реактивные самолеты Як-15. Они все еще существенно проигрывали своим аналогам немецкого производства — а, по сути, СССР отставал в этом компоненте от всех главных стран мира — однако даже такое усиление резко меняло картину воздушной войны на восточном фронте.
Если до этого летающие на реактивных машинах немцы — не все, Ме-262 и Та-154 как пара тяжелый и легкий истребитель занимала долю примерно в 30 % всех немецких самолетов этого класса — сами могли выбирать время и место боя предпочитая атаковать наскоками, используя свою превосходящую скорость, то теперь им это делать стало заметно сложнее. На перемены, произошедшие весной 1946 года указывает даже статистика потерь советской авиации, которая буквально за два месяца снизилась на двадцать два процента.
Впрочем, тут вероятно сыграло сразу несколько факторов. Весной 1946 года маршал Антонеску, являвшийся фактическим правителем Румынии, под давлением Москвы полностью прекратил поставки нефти в Германию, чем вызвал натуральный топливный кризис. Тремя месяцами ранее немцы лишились нефти с ближнего востока, а производство синтетического горючего со своего пика начала 1944 года в 6 500 000 тонн сократилось до 1 800 000 тонн в год и продолжало неуклонно падать. Были еще нефтяные поля Венгрии, кое-что добывалось на территории самой Германии, однако все это были слезы, полноценно удовлетворить потребности воюющей армии уже не способные.
Поэтому эффективность первых реактивных советских истребителей надо признать была достаточно спорной. Вот что было совершенно бесспорно так это низкая надежность самого реактивного сердца самолета, из-за чего происходили регулярные несчастные случаи, а аварийность машины, особенно в первые месяцы просто зашкаливала. Потом правда эту беду сумели худо-бедно побороть, самолет быстро модернизировали переименовали в Як-17 и на этом временно успокоились.
Кроме реактивной авиации весной 1946 года советские войска получил еще одну новинку, которая хоть и не повлияла на рисунок войны столь же существенно, однако тоже была по достоинству оценена в боевых частях красной армии. В войска пошел первый советский ручной гранатомет РПГ-1, который, если говорить честно, был некой компиляцией уже хорошо знакомых советским солдатам «Фаустпатронов», «Панзершрека» и собственных наработок в этой области.
Многоразовое пусковое устройство, надкалиберная кумулятивная — вскоре появилась и гораздо более востребованная фугасная — граната, дальность выстрела — 170 метров. Гранатомёт пробивал при удаче в лоб даже самый тяжелый серийный немецкий «Тигр 2», однако в условиях, когда немецкие танки становились все более редкими гостями на полях сражения, актуальность его как противотанкового средства оказалась не столь высокой. А вот возможность «плюнуть» фугасной гранатой прямо в амбразуру дота или в окно, заткнуть перемётчика или просто использовать как противопехотную гранату с увеличенной дальностью броска — вполне.
Понятное дело, полностью скрыть такую концентрацию войск на этом участке фронта было просто невозможно. Слишком невелик был выбор потенциального направления главного удара и слишком удобным в отличии от лесистой Белоруссии были относительно плоские пространства Западной Украины. Очевидно, что при полной доминации в подвижных соединениях, имело смысл атаковать именно там, где ее можно реализовать в полной мере.
Тем не менее, началось все не здесь, а в Прибалтике, где 28 мая в наступление перешли части первого Прибалтийского с включенным в его состав Финским экспедиционным корпусом. Как и предполагалось по договору о дружбе и сотрудничестве, Хельсинки выставил на поле боя пятьдесят тысяч штыков, что не столько влияло на общий расклад сил, сколько было своеобразной заявкой на включение страны в состав победителей, а не проигравших.
Целью удара Прибалтийцев был не столько сам прорыв к Кёнигсбергу, сколько отвлечение внимания от других направлений. Расчёт был на то, что сам факт приближающейся опасности коренным немецким землям вынудит Гальдера перебрасывать на угрожаемое направление все доступные — и отнюдь не бесконечные — резервы. Тем более, что в условиях превосходства в воздухе советской авиации, возможные действия большевиков покрывал достаточно плотный туман войны.
Ко всему прочему в конце весны резко активизировалось партизанские движение. Целью действующих в немецком тылу отрядов становилась в первую очередь инфраструктура: мосты, железные дороги, линии телеграфа. За два дня предшествующих началу наступления на Западной Украине, партизанами
