случае, Гена, ты шумни по рации, чтобы эксперта нам сразу же подвезли, как только он освободится!
— Даже не сомневайся, сразу подвезут! Участковый там уже! — зреющим пивным пузцом Радченко ненавязчиво начал вытеснять нас с Гусаровым из дежурки на оперативный простор. — Вы только побыстрее езжайте на место, а то, не дай бог, раньше вас туда ответственный из УВД заявится! Тогда все вместе наплачемся!
Над последней фразой дежурного, мы с Гусаровым не сговариваясь, усмехнулись. Обязанность организовать своевременный выезд группы на место, всецело лежала на Геннадии. А, значит и плакать, если что, предстоит ему в одиночестве. Без нас с Борей.
— Не ссы, Гена, считай, что мы уже в пути! — похлопал я по плечу Радченко, — Пойду, только папку с бланками заберу из кабинета, и сразу выдвинемся. А ты Боре пока талонов на топливо отсыпь!
Талонов на бензин я так и не получил. На месте происшествия мы были уже минут через десять-двенадцать. Сто пятьдесят девятый дом стоял между двумя себе подобными шестнадцатиэтажными одноподъездными «свечками».
«Разбомбленная» ярко-красная «шестёрка» была припаркована почти ровно перед подъездом. Через сохранившиеся стекла было видно, что в её салоне царит бардак. Подъехав к ней со стороны заднего бампера, мы с Борей вылезли наружу. Только тогда, когда встал в полный рост, я заметил в крыше аккуратную, размером с футбольный мяч, дыру.
На лавочке детской площадки сидел одетый по форме участковый Ярыгин и какой-то крупный мужик. Годов, этак под сорок и с, не по возрасту, нахальным чубчиком. Свисающим на выразительные надбровные дуги и на низкий, в два пальца, лоб.
Увидев нас с Борей, Ярыгин поднялся с лавки и, взяв под локоть мужика, направился вместе с ним к изуродованной машине. Мужик был безучастен. Как к происходящему с ним, так и ко всему, в целом, окружающему его миру. Он, как сомнамбула, послушно двигался синхронно с участковым в нашу сторону. В глазах его была пустота и беспросветный депрессняк.
— Хозяин? — кивнув на потерянного бедолагу, спросил Ярыгина Гусаров.
— Хозяин, — ответил тот, с жалостью оглядывая почему-то «шестёрку», а не её тормозного владельца. — Это ж надо, такую машину угандошили! Новая, муха еще не е#лась! Двадцать семь километров пробега, — словно об одушевлённом предмете рассуждая, с жалостью оглядывал участковый тачку цвета свежей крови.
— На! — Ярыгин достал из кармана маленький пузырёк темного стекла и клочок ваты. — Скорая приезжала, я у них нашатырь отобрал. По-другому ты его не допросишь.
Молодец Ярыгин! Надо же, какой умница! Участковый, действительно поступил в высшей степени профессионально. Отвинтив крышку с пузырька, я смочил ватку вонючей аммиачной жидкостью.
Поднеся нашатырь к ноздрям потерпевшего, я заметил, что он всего лишь поморщился, но дергаться, как это обычно в таких случаях бывает, не стал.
— Шкатула Алексей Евсеевич, — Начал представлять мне терпилу участковый Ярыгин, — Вот его паспорт и справка-счет на машину! — протянул он мне документы.
Я взял паспорт Шкатулы и начал его просматривать. Через две страницы я наткнулся в документе на авиабилет, из которого следовало, что вчера в десять тридцать утра он прилетел к нам в среднюю полосу из Сургута. Еще из этого паспорта следовало, что гражданин Шкатула состоит в браке с такой же Шкатулой, но только Татьяной Ивановной. Прописан Алексей Евсеевич был не здесь и не поблизости, а в далёких отсюда ебенях. Где-то в частном секторе пригорода на улице Тополиной.
— Мужик, ты как здесь оказался? — ткнув еще раз под нос Шкатуле ватку, задал я свой первый вопрос.
— Оказался… — слабо кивнув головой и глядя невидящими глазами сквозь меня, ответил Алексей Евсеевич.
Придвинувшись вплотную и перекрыв собой видимость со стороны подъезда, Гусаров влепил гражданину Шкатуле крепкую пощечину. Осмысленности в глазах потрясённого мужика сразу прибавилось. И прибавилось намного. Вот спрашивается, на хера медики столько дефицитного нашатыря зря переводят?
— Ты чего здесь делаешь, мужик? — повторил я свой вопрос расстроенному человеку, — Что случилось с твоей машиной, Алексей Евсеевич? Ведь это твоя машина? — указав пальцем на изуродованную «шестёрку», начал я сыпать интересующими меня вопросами, пока Шкатула вновь не ушел в себя безвозвратно.
Постепенно оживая и опасливо косясь на Борю, Алексей Евсеевич начал давать свои первичные показания.
Со слов Шкатулы выходило, что работает он на севере нашей родины вахтовым методом. Помощником бурильщика в НГДУ. В нефте-газодобывающем управлении, то есть. Вчера он неурочно прилетел с вахты. С большим трудом отпросившись у добывающего нефть руководства. Причиной тому послужила открытка из автомагазина, где он по льготной очереди ожидал мечту всей своей жизни. Открытку с оказией ему оперативно передала жена Татьяна. На получение «ласточки». Вон этой самой, которая с пробитой крышей стоит в двух шагах.
— Постой! — прервал я северного бурильщика, — А что, разве нельзя было доработать вахту, вернуться в город вовремя и без лишней суеты выкупить машину?
На меня непонимающе уставился не только Шкатула, но и Ярыгин с Гусаровым.
— Можно, наверное… — вздохнув, пожал плечами нефте-газодобывающий вахтовик, — Только не факт, что мне очередь еще на полгода не передвинули бы.
— Или модель с «шестёрки» на «копейку» не поменяли бы! — добавил Коля Ярыгин. — Им только дай повод!
— Ты, Серёга, как с Луны свалился! — поддержал терпилу и участкового реаниматор бурильщиков Боря, — Это же из автомагазина открытка! Автомагазин, это тебе не какой-то там райисполком! Тут тебе никто шутить не будет! И ждать тоже никто не будет!
— Ну да, чего-то я туплю! — на всякий случай не стал я углубляться в давно забытые детали и в ненужную полемику, — Ладно, а ты Алексей Евсеевич продолжай, рассказывай! Как ты говоришь, здесь, в этом дворе оказался?
Достаточно продолжительное время гражданин Шкатула занудливо дурил нам головы. Он петлял, как заяц, пытаясь играть в хитрого партизана. Ему никак не хотелось рассказывать, у кого он был в гостях в этой шестнадцатиэтажке. Ну был и был! Какая нам разница?
— В общем так, Шкатула! Ты меня уже задрал! — я достал из папки чистый лист бумаги и вместе с авторучкой сунул его в руки северянина-маятника, — Пиши, я диктовать тебе буду!
— Что писать, товарищ следователь? — изготовился мутный потерпевший.
— Пиши, что претензий ни к кому не имеешь и, что мер к розыску лиц, нанёсших повреждения принадлежащему тебе имуществу, ты просишь не предпринимать. Дальше число и подпись.
— Как это, претензий не имею и не предпринимать⁈ — визгом, переходящим в поросячий, заблажил вдруг оживший Шкатула, сверкая угольками глаз из-под своего гопнического чубчика.
Гусаров снова подшагнул к неудобному потерпевшему и прежде, чем я успел его тормознуть, влепил ему вторую оплеуху. Шкатуле это снова помогло и он опять на какое-то время успокоился.
— Слушай сюда, мужик! — Гусаров вплотную придвинулся к съёжившемуся вахтовику, — Либо ты сейчас отвечаешь ему на все вопросы, — опер ткнул указательным пальцем в мою сторону, — Либо вали на х#й со своей колымагой! Мы тут с тобой время теряем, а там родина под гнётом преступности загибается! Отвечай, будешь по делу говорить, сука?
Сука-мужик, пару раз похлопав глазами, заявил, что поскольку машину он еще на учет не поставил и потому не застраховал, то отвечать на мои вопросы он будет. Даже не смотря на то, что он член партии. Но при этом он надеется, что мы тоже мужики и по этой причине проявим в отношении него мущщинскую солидарность.
Всё оказалось просто и печально. Как в испанской песне про любовь.
Прилетев нештатно в город, бурильщик Шкатула из аэропорта ринулся сначала объезжать сберкассы, в которых он хранил раздробленную наличность. Потом, со снятым ассигнационным активом Алексей Евсеевич прибыл в специализированный магазин «Жигули». Где и выкупил вожделенный ВАЗ 2106. Приплатив за цвет «коррида» сто двадцать сверхбюджетных рублей.
А потом, не заезжая к себе на улицу Тополиную, где ждёт его с вахты супружница Татьяна Шкатула, он прибыл сюда. К дому сто пятьдесят девять, на улицу Гагарина. Где тоже проживает такая же жена вахтовика, работающего вместе с ним в одной бригаде бурильщиков. Помбур Шкатула решил преумножить радость покупки новой «Лады» посредством акта прелюбодеяния с женой своего коллеги. И пока Валера Силантьев сверлит земной шар где-то в Тюменской области, чтобы добраться до «черного золота», он решил немного подолбить его неверную благоверную в родном городе. Чтобы тоже до чего-нибудь там добраться.
— Мужики, вы только не пишите об этом в своих бумагах, а? — канючил бурильщик Шкатула, бросая полные тоски взгляды в сторону своей новой машины, — Я же коммунист, мужики! — непонятно, то ли гордился, то ли каялся, поминая всуе это обстоятельство, блудливый вахтовик. —
