— Дальше.
— «Рабби сделал этого голема человеком во всех отношениях, воспользовавшись своим семенем и красной глиной Карфагена, и придал ему приятный внешний облик. Рабыня в его доме, некая Ильдихо, сильно влюбилась в голема, который, несмотря на его каменные конечности и металлические сочленения, был очень похож на человека, и зачала от него дитя. Дитя, по ее словам, было зарождено по ходатайству Творца Чудес, великого предсказателя Гундобада, явившегося к ней во сне и просившего ее носить на себе его священную реликвию, которая сохранялась в семье этой рабыни со времен, когда Гундобад был жив».
Аш почувствовала легкое прикосновение. Она открыла глаза. Леофрик пальцами гладил ее по лбу, прикасаясь кончиками пальцев к коже, совершенно равнодушный к засохшей крови и грязи. Она отпрянула:
— Гундобад — это ваш предсказатель, да? Он проклял Папу, и из-за него появился Пустой Трон.
— Ваш Папа не должен был его казнить, — мрачно сказал Леофрик и убрал руку, — но я не стану спорить с тобой, дитя. Шесть веков истории пролетели над нами, и кто сейчас скажет, кем был Творец Чудес? Ильдихо верила в него, конечно.
— Чтобы женщина зачала ребенка от каменной статуи! — Аш не старалась скрыть презрения в голосе. — Господин Леофрик, если бы мне пришлось обучать машину истории, я бы не рассказывала ей этой чепухи!
— А Зеленый Христос, рожденный Девой и выкормленный медведицей; это что, не «чепуха»?
— Да, насколько я знаю! — она пожала плечами и устроилась на кровати по возможности поудобнее. Ноги у нее были ледяными. По нахмуренному лицу Леофрика она поняла, что перешла на французско-швейцарский диалект своей молодости, и вернулась к карфагенской латыни. — Я повидала не меньше мелких чудес, чем любая женщина, но все это могло быть случайностью, совпадением: просто повезло… Фортуна царит…
С некоторым нажимом визигот поинтересовался:
— Кто создал второго каменного голема и почему?
Аш повторила его фразу. В голове у нее, неизвестно в каком месте мозга, звучал тот же голос, который и раньше отвечал ей на вопросы об идеальном тактическом решении в заданных условиях, — такая-то почва, такие-то типы войск и погодные условия.
— «Некоторые пишут, что рабыня Ильдихо не только хранила реликвию предсказателя Гундобада, но была прямым его потомком по нисходящей линии, через ряд поколений с восемьсот шестнадцатого года после того, как Наш Господь был передан Древу, до сего года, двенадцать сот пятьдесят третьего».
Леофрик повторил свой вопрос:
— Кто изготовил второго голема и почему?
— «Старший сын Радоника, некто Сарус, был убит в сражении с турками. Тогда Радоник приказал вырезать из дерева набор шахматных фигур в полном воинском снаряжении и вооружении, напоминающем турецких воинов и воинов его сына Саруса. Потом он вспомнил голема и начал играть с ним в шахматы, и однажды в том году голем наконец сыграл так, что войска Саруса выстроились в другом боевом порядке и победили турок.
В тот же день амир Радоник обнаружил, что его рабыня Ильдихо принимает в постели голема; и он взял молоток каменщика и разбил голема, изготовленного из красной глины и меди, на мелкие кусочки, такие мелкие, что никто не смог бы угадать, чем они были. После этого он заперся в башне. А Ильдихо родила дочь.
Радоник, думая о своем погибшем сыне Сарусе и о других живых сыновьях, пришел к Рабби и упросил его сделать второго голема, вместо того, которого он уничтожил в гневе. Этого Рабби сделать не мог, хотя амир грозил лишить жизни двух сыновей Рабби. Рабби смягчился, только когда Радоник дал ему понять, что посадит на кол и убьет и Ильдихо, и ее новорожденную дочь. И тогда Рабби изготовил для амира Радоника другого каменного голема, помещенного в комнате внутри дома, но у этого человеческой была только верхняя часть тела и голова, причем больше человеческих в три раза; остальная часть тела представляла собой глиняную плиту, по которой могли перемещаться модели людей и животных. И голем говорил своим медным ртом».
Закутанная в шерсть Аш свернулась клубочком. Две-три фразы за один раз — это чепуха, подумала она, но такое… Ее утомил бесстрастный бубнящий голос, кружилась голова, ее охватила полная отрешенность.
— «После этого Радоник убил Рабби и его семью, чтобы Рабби не сделал еще одного такого игрока в шахматы для его врагов или для врагов его короля-калифа. И сразу солнце над ними потемнело. Солнце потемнело над городом Карфагеном, и на все земли, бывшие под властью короля-калифа, распространилось проклятие Рабби. И так в течение двух сотен лет ни один живой человек не видел солнца сквозь Вечный Сумрак».
Аш снова открыла глаза; она и не знала, что закрывала их, чтобы лучше слышать Голос.
— Господи, представляю, какая наступила паника!
— Тогдашний король-калиф Эриульф и его амиры умели командовать своими войсками, и войска не допускали волнений в народе, — тихо произнес Леофрик.
— Ну еще бы, многое можно сделать, если под твоим началом хоть горсть солдат, — Аш стала двигаться к изголовью кровати, пока не доползла до белого дубового подголовника, на поддерживающих балдахин рифленых колоннах были вырезаны изображения гранатов. С трудом она оперлась о вощеное дерево. — Все это легенды. Я эту ерунду еще ребенком слышала в лагере. О том, как на юге воцарился Вечный Сумрак… Вы действительно ждали, что услышите именно то, что я вам рассказала?
— Предсказатель Гундобад на самом деле существовал, и его дочь от рабыни Ильдихо — тоже, — сказал Леофрик, — в истории моей семьи об этом сказано вполне определенно. И мой предок Радоник на самом деле казнил еврейского Рабби приблизительно в 1250 году.
— Тогда спрашивайте меня о том, чего не написано в истории вашей семьи!
Вощеное дерево издавало приятный запах. В желудке что-то бурчало. Она напряженно следила за малейшими изменениями выражения лица Леофрика и не обращала внимания на телесные неудобства.
— Кто такая Радегунда?
Аш послушно повторила вопрос.
— «Первая, кто на расстоянии говорила с каменным големом».
«Интересно, — подумала она, — ведь не сказал „со мной“…»
— «В те первые годы крестовых походов, когда не было урожаев и зерно можно было раздобыть, только отняв у более счастливых стран, в которых светило солнце, король-калиф Эриульф начал свои набеги на иберийские государства. Участвуя в войнах на стороне короля-калифа, амир Радоник узнавал о каждом поражении или победе, потому что после каждого сражения он заново проигрывал его со своим каменным големом. Ребенок Ильдихо, Радегунда, на третьем году жизни начала лепить статуэтки людей из красного наносного песка Карфагена.
