Открыв дверь спальни, я увидел, что моя сестрёнка вовсю забавляется с нашим псом-овчаркой Джерри. Джерри у нас ещё молодой, пылкий и глупый. Ещё более пылкой и глупой может быть только моя любимая сестрёнка: она стояла на карачках возле дивана, под брюхом Джерри, и хихикала, дёргая у себя под животом покорно замирающего от кайфа пса за большой, красный и скользкий хуй. Так она, видимо, пыталась направить его в свою письку-мокрощелку (на определение «пизда» её почти голый девичий орган ещё явно не тянет, хоть Иринка и ебётся просто напропалую уже пару лет). Я спас бедного пса от любовных мук, взяв его за ошейник и оттащив от Иринкиных притязаний. Спасибо мне, правда, Джерри за это совсем не сказал, а посмотрел на меня с тоской, преданностью и полным непониманием в глазах, а потом уставился с вывалившимся языком на Иринкин сверкающий зад.
Иринка перестала содрогаться от хохота, повернулась и произнесла, увидев меня:
– Миха, ебаная мама твоя, где ты ходишь опять! Джерри – щекотный гавнюк! Миша, Мишенька, покажи мне, пожалуйста, человеческий хуй!
– Ринка, не матерись! Зубы чистить пойдёшь! – я скользнул ладонью по заднице ей, нащупывая маленькое коричневое кольцо.
– Ну Миш… Ай! Хорошо… – она выгнулась навстречу мне, и мой палец словно сам собой оказался в её маленькой заднице.
– Не пизди! – там было мокро уже. Я вытащил палец и поднёс к своим губам: запах явно радовал не только ароматом детских Иркиных какашек, но и вполне ощутимым благоуханием мужской спермы. – Вот кому ты уже умудрилась дать в жопу сегодня, моя малолетняя распиздяйка?
– Никому я не умудрилась! – надулась Иринка и села в лотос, схватив меня за хуй через штаны. – Дядя Витя налил разок, да и всё… Мама с папой забрали его себе, а Джерри только щекотится… Мишенька, ну покажи!
Делать было нечего, и я расстегнул. Причём, пока я копался в ширинке, я даже не успел увидеть свой член, опустив глаза, я застал на нём лишь уже жадно заглатывающий его ротик Иринки. Сестрёнка довольно мурлыкала и прикрывала глаза, пытаясь ухватить меня за яйца одной рукой и крепко сжимая ствол другой. Я сдёрнул подальше штаны, чтоб ей было удобней и только тут обратил внимание на волнующегося, поскуливающего Джерри. На пса, честное слово, жалко было смотреть. Он послушно сидел на месте, на котором я его оставил и тряс капающей на ковёр слюной, втыкая взором под сложенными в домик бровями в оттопырившуюся Иринкину щель.
– Зоофил какой-то! – обозвал я его, притворившись немного рассерженным, и дал команду: – Джерри, ко мне!
Джерри радостно запрыгал вокруг, облизывая мне нос.
– Ну тебя на хуй, такой друг человека! – притворялся я дальше сердитым. – Вон у ней полижи, там, под задницей!
Но из Джерри ещё был лизун никакой. Он бестолково бегал вокруг и иногда вспрыгивал на сестру, яростно наддавая задом, но не попадая ей внутрь.
– Поймай его, Ирка, за хуй! Отсосёшь… – предложил я, и Ирка мгновенно обрадовалась перемене игры.
После минутной вольной борьбы в партерах и перепрыгиваниях друг через друга Джерри оказался повержен на диван с распростёртыми к потолку лапами, а Иринка, выставив попу, принялась увлечённо со звонким похлюпыванием дурачиться и смоктать его заострённый красный шишак. Джерри вновь заскулил, но на этот раз в его звуках не было и признаков жалобы. Закайфовал наш огромный щенок, похоже, вовсю! Его зад лишь судорожно подёргивался в рефлекторных движениях навстречу рту моей младшей сестры.
Меня же голая оттопыренная задница сестрёнки взвела на все сто (слипшийся лёгкий пушок возле сфинктера и пустившая слезинку из толстых валиков-губок писька с розовым клювиком клитора). Я подсунул ей хуй под задницу, взялся руками за талию и стал головкой нащупывать вход в её нежном, скользком и горячем ущелье. Ирка заурчала, проглотив по самый корень собачий член, сильно выгибая спинку навстречу мне и всем своим видом выказывая всё большее нетерпение. Я почувствовал, что попадаю уже, и сильно вжал её тело в ковёр, упёршись на глубине в мягкий зев её матки. Постепенно наращивая амплитуду, я начал долбить мою Ирочку, ощущая всё более явственно, что долго на этот раз не удержусь.
– Уууммм..х! – Иринка надула щёки, жадно проглатывая, и я почувствовал сокращение мышц её небольшого влагалища у себя на хую.
Я резко выдернул член, давая ей возможность легче освободиться и с наслаждением наблюдал, как из порозовевших раздолбанных губок струя за струёй выплёскивались на простыню и мне на ноги Иринкины выделения. Её животик ещё судорожно заходился в последних порывах оргазма, когда я произнёс:
– В рот или в попочку?
– В жопу! – её чуть хриплый порыв был похож на воинственный клич куртизанки XVIII века.
– Хулиганка! – я крепко сжал напружиненный уже в предчувствии решающего выброса свой хуй и резко толкнулся ей в попу.
Колечко ануса тесно раздвинулось, сильно сжало меня за головку и почти без усилий уже пропустило наполную. Я будто нырнул по самые яйца в эту жадно-прелестную попку. Ирка сжала меня колечком у самого корня ствола и доила мой фонтанирующий член, пока последние капли спермы не пролились к ней внутрь…
Мы свалились набок на мягкий ковёр почти без чувств. Лишь минут через пять я обнаружил, что мой сдувшийся хуй по-прежнему отвисает в Иришкиной заднице, Иришка хихикает и пытается дотянуться до моего рта своими губами, а Джерри радостно сидит над нами на диване и в полной непонятке машет огромным хвостом.
Я показал Джерри язык, вынул хуй и развернул сестрёнку к себе. Мы слились с ней в долгом обворожительном поцелуе. Наши языки сплетались и баловались друг с другом, наши губы хватались за что ни попадя, а наши то и дело цепляющиеся друг за друга носы улавливали дополнительно возбуждающий нас обоих запах спермы опешившего окончательно на диване Джерри…»
Да, Миша, целиком оправдал мои предчувствия на этот раз: мы с Леночкой обе сидели, озаряемые лишь голубоватым светом дисплея, и как завороженные вчитывались в последние строки его хронологического опуса.
Я поёрзала попою на столе, вытягивая из-под юбки трусы, и повесила этот нескромный предмет моего туалета на уголок ноутбука. Леночка вспыхнула сиреневым взглядом и уставилась на меня.
– Ну и как тебе? Сильно понравилось? – я пошла в лобовую.
– Нина Михайловна… Что вы! Нет… – Леночка растерянно заморгала. – Вы специально всё это придумали?
