Князь спешился на ходу, бросил поводья стремянному, принял у него золоченый шелом с роскошным плюмажем из белоснежных перьев.
– Василек! – крикнул он начальнику своей дружины.
– Я здесь, князь! – молодой статный витязь в ослепительно сверкающих латах подбежал к воеводе.
– Построй дружину за валом. В атаку пойдешь только тогда, когда… Ну, ты меня понял. Не раньше, не позже, что бы ни случилось! Атакуй в две шеренги, в ряды неприятельские не врубайся, как обычно, а вытесняй. Больно уж их много, отрезать от пролома нельзя: все равно сомнут. Оставим им путь к отступлению. Даст Бог – прогоним, и то ладно! Исполняй!
– Слушаюсь, князь! – Василек на миг вытянулся перед воеводой, затем резко повернулся и побежал к своим дружинникам.
– Ну что ж! Пошли, бояре! – Князь Шуйский вынул саблю из ножен и неспешно взошел на вал.
Первыми воеводу и его свиту увидели водоносы – женщины и дети, находившиеся позади войска, поившие ратников и помогавшие раненым.
– Князь с боярами! – выкрикнул звонкий девичий голос, перекрывший на миг шум битвы.
– Воевода здесь, с нами! – пронеслось по рядам изнемогавших ратников.
– Не робей, братцы! Бог не оставит чады своя! Навались всем миром на супостата! – Голос князя привычно и уверенно гремел над полем боя, его белоснежный плюмаж уже развивался в передних рядах, за частоколом, где с невиданной самоотверженностью, исконной мужицкой силой и упорством в страшной сутолоке и жуткой тесноте рукопашной схватки противостояли русские ополченцы лучшим солдатам западных стран. Лишенные привычного строя и возможности маневрировать и вести огонь, ландскнехты, жолнеры, гайдуки, спешенные рейтары и гусары вот уже третий час ничего не могли поделать с этими русскими стрельцами и простолюдинами, непонятно откуда берущими силы и презревшими смерть, бьющими профессиональных вояк чем попало, а то и попросту голыми руками, грудь в грудь.
Внутри Свинарской башни тоже кипел бой. Конечно, оборону столь важного стратегического объекта держали не ополченцы. С атакующими башню отборными жолнерами и гайдуками, за щедрую награду вызвавшимися выполнить одну из ключевых задач штурма Пскова, бились государевы стрельцы, причем тоже лучшие из лучших, то есть разведчики. Сражение на узких лестницах и переходах в тесном пространстве башни неизбежно распадалось на множество отдельных схваток. Понятно, что именно разведчики, которым зачастую приходилось в одиночку сражаться с численно превосходящим противником, наилучшим образом были приспособлены именно для такого боя. И еще у лихих стрелецких разведчиков – любимцев воеводы князя Шуйского – была в этом бою особая задача, которую им накануне поставил лично сам князь в обстановке строжайшей тайны.
Разведчики бились умело и отчаянно. Но и жолнеры с гайдуками, специально отобранные для захвата башни, тоже не были питомцами приюта для убогих и увечных. Стрелецкие разведчики постепенно, шаг за шагом, отступали под их напором снизу вверх, сдавая ярус за ярусом, вынося из схватки раненых товарищей. Это был железный закон разведки: раненых ни при каких обстоятельствах не бросать! Именно этот, навсегда впечатавшийся в плоть и кровь и ставший безусловным инстинктом любого разведчика закон был одной из причин, по которым воевода доверил оборону Свинарской башни именно им. Князь Шуйский был уверен, что при любом развитии событий разведчики будут спасать раненых, а не оставят их на занятых неприятелем этажах башни.
Судьба Пскова – северо-западного форпоста государства Российского – решалась сейчас на валу и в извилистых внутренних стрелковых галереях Свинарской башни. Чаши весов судьбы замерли в хрупком равновесии, ожидая, кто готов бросить на них больше сил и жизней. Все русские люди, от мала до велика, встали на защиту родного города. Женщины и дети непрерывно подносили уставшим защитникам вала воду, выносили с поля боя и перевязывали раненых, а иные, схватив коромысло, топор или что иное, подвернувшееся под руку, вставали в ряды ополченцев вместо своих мужей, сыновей и отцов. Воевода князь Шуйский со всеми боярами бились в первых рядах псковской рати.
И лишь двое сильных, здоровых и хорошо обученных русских дружинников не принимали никакого участия в этой ожесточеннейшей битве. Михась и Желток сидели, вернее – полулежали на верхней открытой площадке Свинарской башни, с комфортом расположившись на мешках с соломой, предназначавших в обычных обстоятельствах для отдыхающей смены караульных. Оба дружинника были в полном вооружении, при саблях, ножах, бомбах и пистолях. На поясе у Михася была даже приторочена дополнительная пара двуствольных пистолей. А еще на груди у каждого на плечевом ремне висел свернутый колечком фитиль. Такая деталь амуниции раньше, да и теперь использовалась при стрельбе из фитильных ружей и аркебуз. Но в поморской дружине давным-давно перешли на мушкеты с кремниевыми замками.
Оба бойца лежали молча и неподвижно, прикрыв веки, не делая попыток выглянуть за зубцы башни и хотя бы понаблюдать за ходом сражения. Через их поясные ремни были пропущены концы длинных прочных веревок, свернутые бухты которых лежали тут же рядом на каменном настиле башни. Вторые концы этих веревок были закреплены на железных крюках, специально вбитых в камни наружной стены башни на три сажени ниже парапета. Никто не смог бы с башни дотянуться до этих крюков и обрубить веревки ни саблей, ни алебардой. Словом, двое лучших бойцов поморской дружины не только не принимали участия в защите башни, но и были готовы беспрепятственно удрать с ее вершины по этим самым веревкам в случае опасности.
Тяжелая крышка из почернелых дубовых плах, прикрывавшая выход из башни на верхнюю площадку, резко откинулась. Из нее показался стрелецкий разведчик с залитой кровью половиной лица. Он тряхнул головой, сбросил помятый шелом с перебитым подбородочным ремешком. Шелом с жалобным звоном покатился по каменным плитам. От кажущегося сонного безразличия двух поморских дружинников не осталось и следа. Они пружинисто вскочили на ноги, но не бросились к люку, а остались стоять у парапета, словно привязанные к нему своими спасительными веревками. На башню поднялся второй стрелецкий разведчик, и они вдвоем с первым стали поднимать из люка раненых, которых им подавали снизу. Из башни доносились звуки выстрелов, стук сабель и топоров, крики схватившихся не на жизнь, а насмерть людей. Пахнуло дымом и кисловатым запахом свежей пороховой гари. От гребня стены, которая вела к соседней уцелевшей башне, по легкой лесенке уже поднимались на помощь к разведчикам ополченцы-затинщики. В их обязанности входило в случае захвата башни врагами отсечь их огнем и не дать продвинуться по стене, распространиться вокруг города. Сейчас затинщики помогали стрельцам выносить раненых по стене в соседнюю башню. А поморские дружинники вновь бездействовали, молча и напряженно взирая на все происходящее.
