Когда лейтенант, продолжавший коситься на несчастного часового, доложил Мартынову о произошедшем, первым хмыкнул Кузнецов, а потом началось. Хохотали так, что снег с елок валился! Я и сам реготал как ненормальный, при этом чувствуя, как разжимается внутри тугая пружина ожидания беды. Скорее всего у других было то же самое ощущение, и с хохотом все избавлялись от напряжения ожидания боя. В общем… сержант Милютин устроился на посту хорошо: из еловых веток сидалище удобное сделал, замаскировался от просмотра с дороги и загрустил. Невеста в Свердловске, соскучился парень. И тут, с другой стороны дороги, вылетает лось и несется почти на Милютина. Видимо, от общей задумчивости да неожиданности этот «великий охотник» шарахнул по зверюге из своего ППСа. Одиночным. Лось даже не заметил, что в него кто-то стрелял, и понесся дальше, а вот волки, которые за ним гнались, заметили человека и не испугались, а кинулись в сторону сержанта. На его счастье, стая была маленькая, всего пять зверюг. А в чем ему действительно капитально повезло, что он их одной очередью и снял. Лейтенант же на него взъярился не из-за волков и стрельбы, а из-за того, что нашел сержанта сидящим на елке, а автомат валялся в снегу. Как он туда залез, почему бросил оружие, он так и не смог объяснить. Так мы и похихикивали сначала до прибытия целой роты из Свердловска, а потом и до самого города. Но при этом над ним посмеивались как-то по-доброму, без злобы. Честно говоря, от волков и я бы на дерево заскочил, да и не только я. Особенно если учитывать рассказы про обнаглевших из-за войны зверей, которые целые деревни в осады брали, не особенно обращая внимания на стрельбу по ним. Страшная это штука – волчья стая. Страшная.
– Ладно. Посмеялись и хватит, – Мартынов, согнав улыбку с лица, слегка прихлопнул по столу. – Многим тогда не до смеха было, что здесь, что в Москве. Да и сейчас некоторым очень не смешно.
– Особенно в Московском авиаполку НКВД, – усмехнулся комиссар, переглянувшись с Мартыновым. – Вина в аварии полностью на них лежит. Осталось только разобраться, случайность это или…
– Ну, это не наша епархия, – опять включился командир, прервав ненужное, по его мнению, направление разговора. – Наша задача следующая. В этот раз идут только четверо: Кузнецов, Стасов, Каримов, Иванеева. Командир группы: Кузнецов. Задача – приобретение оборудования и сопутствующих материалов согласно утвержденному списку. Ориентировочная длительность операции – четыре часа. Максимально возможным образом избегать применения оружия, но при необходимости… С задачами ясно? Тогда переходим к деталям. Обратите внимание на карту, товарищи. В этот раз проход будет осуществлен в районе Центрального рынка. Вот здесь. – Мартынов ткнул в карту карандашом за территорией рынка у берега Качи. – К сожалению, техники смогли открыть только два дополнительных прохода, здесь и на территории района Солнечный. Но тот вариант мы посчитали не очень удобным, здесь же место почти идеальное. Плюс, если верить программе, которую вы доставили, недалеко находятся несколько крупных магазинов интересующего нас направления. Выход назначен на завтра. В три часа дня. А сейчас обсудим детали…
Отвернувшись от бетонной стены, перед которой только что исчез проход, мы дружно направились в сторону входа на рынок со стороны Качи. Вид окрестностей и самой речки-вонючки, как когда-то называли Качу, привел меня если не в ступор, то в состояние стойкого обалдевания точно. Уж слишком сильно отличалось окружающее от того, что я помнил: за эти годы Кача опять стала симпатичной небольшой рекой, берега которой из стихийной помойки превратились в хорошо отделанные набережные с беседками и множеством скамеек и фонарей. Сразу вспомнились обещания красноярского мэра превратить Качу в место отдыха горожан. Как ни странно, но у него получилось, а мне пришлось объяснять ребятам свое удивление.
Быстро пройдя через вещевую часть рынка, по дороге отмахиваясь от приставучих продавцов, мы вышли на площадку перед центральным входом и… в ступор впали уже все четверо. На здоровенном рекламном баннере, в центре хорошо сделанного коллажа, красовалась фотография улыбающегося Николая Кузнецова, фоном для которой были горящие немецкие танки, атакующие бойцы Красной армии. В левом верхнем углу была золотая звезда Героя Советского Союза и имя Николай Иванович Кузнецов, а венчала всю эту картину скромная надпись: «Мы помним своих Героев! Мы – гордимся!» – и номер телефона…
Интерлюдия 9. Москва, Кремль, рабочий кабинет И.В. Сталина, 1 марта 1945 г.
– Лаврентий, я тэбе говорил, чтобы ты не трогал этого Андропова? Так почему ты позволяешь себе наплевательски относиться к моим словам? Или товарищ Сталин тебе не указ?
Несмотря на грозные слова, произносимые вождем, Берия был абсолютно спокоен. Не было в голосе Сталина ни злости, ни желания наказать. Уж что-что, а настроение Вождя за долгие годы работы Лаврентий Павлович определять научился безошибочно. Сейчас же Иосиф Виссарионович говорил словно для проформы, видимо, он уже точно знал, что нарком не причастен к произошедшему, но хотел узнать – а как тот будет оправдываться?
– Товарищ Сталин! Вы прекрасно знаете, что приказы я всегда выполняю! Не нарушил и в этот раз. Простая случайность, которая на войне не редкость. Группа подполковника Андропова, выходя к частям Советской армии, наткнулась на диверсионно-разведывательную группу СС. В результате боестолкновения эсэсовцы были уничтожены, но подполковник Андропов, как и еще четыре наших бойца, погиб на месте. С учетом местных условий были произведены все возможные следственные мероприятия, по результатам которых выявлено, что рейд Андропова во главе спецгруппы был чистой воды личной авантюрой подполковника. Никакой необходимости в том, чтобы он лично отправлялся в этот рейд, не было. Иосиф Виссарионович! В случае если бы он вернулся живым – пошел бы под суд за гибель людей, «Необоснованные потери» словно для него издан был!
– Ну, ну. Не преувеличивай. – Сталин усмехнулся, погрозив Берии трубкой. – Ну да ладно с этим. Ничего уже не поделаешь. А заметил ты одну странность с этой смертью, Лаврентий?
– Какую, Иосиф Виссарионович? – Нарком напрягся и слегка подался в сторону вождя. Этот тон нарком знал и не очень любил. Почти всегда, когда Сталин начинал так разговаривать, это грозило наркому новой работой и головной болью. Исключения же, которые иногда бывали, только подчеркивали правило.
– Большинство из тех, кто так или иначе сыграл важную роль в развале Советского государства, умирали до того, как мы могли взяться за них. Никитку вызвали – немцы разбомбили, у пятерых инфаркты, кто-то погиб, как Андропов, а кто-то и без вести пропал. Просто система какая-то, Лаврентий. Тебе не кажется?
