- Мир Вашему дому! – продолжал профессор. - Да, среди нас есть неверный, но он на пути…
Наступило молчание…Спустя минуту, гермоворота начали открываться. Они открылись, и в нас ударили лучи прожекторов.
- Неверные влево, остальные прямо, - прогремел голос из микрофона.
Юлий Оттович куда-то исчез, а я так и остался стоять посреди платформы. Спустя несколько минут, появился человек в камуфляже с зелёной повязкой на лбу.
- Ты Дымов?
- Да…
- Тебя хочет видеть Шамиль, - произнёс он.
Проследовав сквозь глухие переходы и тёмные комнаты, я оказался перед входом в помещение, закрытым свисающим с потолка ковром.
- Шамиль ждёт тебя, - произнёс мой провожатый.
Я вошёл. В середине помещения стояла керосиновая лампа, и её свет еле-еле охватывал пределы комнаты.
- Садись, путник, - услышал я голос из глубины.
- Здрравствуйте, - заикаясь, произнёс я.
- Здравствуй, дорогой, - услышал я в ответ.
Последовала тишина…
- Скажи, зачем ты тут? - услышал я.
- У нас важное дело… Нам очень нужно были прийти к вам…
- Ты крещёный?
- Нет, -ответил я.
- Вот видишь…
- Что я должен увидеть?
- Вы сами боитесь своей Веры и себя… Человек, живущий без веры, - это не человек! Это животное, нечто… Мы рождаемся уже с верой, а вы лишь с годами приходите к этому… Вы выбираете, а мы нет! Ты, наверно, обвиняешь нас в том, что произошло с миром? Правда? Не отвечай, знаю, что так. Но…. ведь это вы считали себя богами, пока у вас была бомба, вы давно уже отошли от заветов, оставленных вам вашим Богом… Ведь это вы забыли его заветы! Вы танцевали дьявольские танцы в ваших храмах, жгли и убивали священников, спивались и продавали своих женщин и детей! Вы были Богами! Но когда у нас появилась бомба, мир изменился… Вы не смогли с этим смириться и совершили свою последнюю глупость… Правоверный никогда не взорвёт мечеть! Ничего, ещё немного, и вас не станет! Вы сами сгниёте и сдохнете в страшных муках! Зачем ты пришёл сюда?
- Нам нужен Гамид…
- Гамид… Пока ты на распутье, примешь Ислам? Это не так сложно, как у вас. Для того, чтобы принять Ислам, достаточно произнести слова главного исламского свидетельства Шахаду на арабском языке или же на любом другом языке, которым ты владеешь. Эти слова должны произноситься с верой в сердце и с твердым намерением принять Ислам. Необходимо отказаться от всех убеждений, противоречащих истинной религии Всевышнего. Согласен?
- Прости… Шамиль…
- Странно, русский… Тебе уже столько лет, а ты всё ещё не можешь найти свою веру. Полжизни уже прожил… Плохо это…
- Я не отвечу тебе…
- Дело твоё…
- Спасибо тебе, Шамиль!
- Не за что, брат! Думаю, твой друг уже нашёл Гамида. Препятствовать не буду, вижу: правильное дело задумал. Да поможет тебе Всевышний!
Я вышел из покоев Шамиля совершенно опустошённый… У блокпоста сидели три человека: Юлий Оттович, старец в халате и его сын…
- Коля, познакомься. Это Гамид, а это его сын Ильхам.
- Очень приятно, - произнёс я, пожимая им руки.
- Нам пора… - выдохнул профессор.
Гамид встал и обнял сына. Это длилось несколько минут, пока профессор не сказал, что у нас мало времени.
Спустя несколько минут, мы двинулись в обратный путь…
.Возвращение на Чернышевскую было омрачено резко испортившейся погодой. Свинцовые тучи плотно затянули небо над городом. Усиливающийся с каждой минутой ветер гнул к земле деревья и гонял по улицам довольно крупные фрагменты ушедшей цивилизации. Ко всему прочему, начиналась метель. Прямо над нами, в небе, пульсировала огромная воронка, всасывающая всё то, что ещё оставалось в умирающем городе…
- Не отставать! Нам нужно как можно скорее добраться до улицы Чапаева, -перекрикивая завывание ветра, прокричал Жук.
- А зачем нам подвергать себя риску, если можно уже сейчас сделать остановку? -прокричал ему в ответ я.
- Потому что взрывная волна пощадила внутренний дом, и там остались стёкла в окнах! - пояснил мне профессор.
Держась друг за друга, положившись лишь на чутьё Жука, мы продолжили путь. Вскоре метель разошлась так, что мы уже ничего не видели впереди себя и не слышали. Защитное стекло шлема было облеплено снегом, в ушах стоял бесконечный вой…
Вся эта природная вакханалия прекратилась в один миг. Чья-то рука резко схватила меня за плечо и втянула внутрь какого-то помещения. Стряхнув снег со стекла, я наконец увидел всех своих спутников. Мы находились в подъезде жилого дома.
- Чудненько!- воскликнул профессор. Практически не тронутое никем место.
Жук сбросил на пол свой огромный рюкзак.
- Профессор и все остальные, - обратился он к нам. - Я бы очень хотел, чтобы вы занялись поиском горючих материалов для костра. Иначе пара часов, и мы тут останемся навечно.
Сбросив на пол своё нехитрое снаряжение, мы разошлись по сторонам. Профессор с Ильхамом занялись дверью подсобки, находившейся рядом с нами, а я отправился вверх по лестнице. Осторожно ступая по ступеням, я добрался до последнего этажа. Луч фонаря выхватывал из темноты атрибуты царившей когда-то в этих помещениях жизни. Вот у двери стоят бережно перевязанные верёвкой лыжи. Напротив – также прислонившись к стене, стояли напоминающие скелеты невиданных животных велосипеды. Неожиданно вырвавшиеся из темноты щупальца ужасного животного оказались высохшим деревом, торчащим из большого цветочного горшка. Гуляющие по коридорам сквозняки открывали двери квартир, приглашая в гости. Споткнувшись о кем-то брошенный чемодан, я ухватился за дверную ручку одной из квартир. Дверь оказалась заперта…
Наверно, катастрофа застала людей в отпуске или на даче…
Дверь была простенькая, деревянная. Выбить её не составляло труда. Медленно и тихо, будто боясь разбудить хозяев, я вошёл в квартиру. Сквозь стёкла окон в помещение пробивались редкие лучи света. Первое, что бросилось в глаза, это стройные ряды книг, стоящих на полках вдоль стен коридора. Стендаль, Дюма,Пушкин,Толстой… Жильцы, наверняка, были образованными и начитанными людьми. В поле зрения попало пианино, картины, висящие на стенах. Слева у окна стоял письменный стол. На поверхности стола были разбросаны листы исписанной бумаги, карандаши. Стояла полная окурков пепельница и стакан в железном подстаканнике. Случайно я задел стоящий рядом шкаф. Что-то упало сверху, разбившись вдребезги о пол. Резко повернувшись, я увидел сидевшего передо мной в кресле пожилого бородатого мужчину в тёмных очках. Он был укутан в шерстяной плед, на голове была меховая шапка, а вокруг шеи несколько раз обмотан вязаный шарф. На ногах незнакомца были валенки.
