Обучение военному делу давалось ему легко и казалось интересным. Вскоре его уже уважали сверстники и ценило руководство школы, вопрос с выбором профессии был решён, да и окружающий мир готовился к трудным временам. Прошло несколько лет, и грянула война…
В перерывах между кампаниями, премированный за доблесть и отвагу, он отправлялся в отпуск. Дома его никто не ждал… Так продолжалось до тех пор, пока после очередного ранения, когда его удалось собрать буквально по частям, открыв глаза, он не увидел её, свою Марту, медсестру из госпиталя.
Мир вокруг него раскрасился разноцветными красками! Захотелось жить, радоваться каждому дню, думать о будущем. Осенью 1915 года они с Мартой повенчались. Он написал рапорт об отставке, и его просьбу обещали рассмотреть спустя месяц. Один месяц… Но судьба решила этот вопрос намного раньше… Пока он рвался в свой последний бой и выполнял последние задачи, Марта тяжело заболела. Денег хватало лишь на оплату жилья и на еду. Она его не дождалась. Умерла. Но и этого судьбе показалось мало. Оказавшись дома, он узнал, что Марта ждала ребёнка… Вернувшись с кладбища, он поставил перед собой на стол бутылку водки и рядом положил револьвер. Так и просидел всю ночь, не притронувшись к ним, а с первыми лучам рассвета решил для себя, что должен уничтожить этот мир. Разделаться с ним раз и навсегда. За Марту, за своего нерождённого ребёнка, за свою мать, которая не смогла оставить его себе…
Зная его отношение к жизни, бесстрашие и профессионализм, командование посылало его в самое пекло – туда, откуда нормальные люди не возвращались. Он возвращался и брался за новое дело… Серые, безликие дни тянулись друг за другом. Война казалось бесконечной, жестокой, лишённой всякого смысла. Победы сменялись поражениями. Люди вокруг него погибали, становились калеками, а он продолжал воевать. У него была своя война, безвыходная и беспросветная. Но выход нашёлся…
В одну из ночей, когда все спали в окопах, казармах и там, где их застал бой, противник применил газовую атаку. Солдаты метались, как в бреду, не понимая, что происходит. Искали свою одежду вместо противогазов, которых и так не хватало на всех. Забыв про себя, он натягивал маски на солдат и тащил их к выходу. Одного за другим, пока сам не потерял сознание…
Очнулся он уже в госпитале. Врачи были очень удивлены его выздоровлению, но он знал: его час ещё не пробил.
Выписавшись, он получил два месяца реабилитации и, несмотря на все его просьбы о возвращении на передовую, был отправлен в отпуск, в Берлин.
Он снял небольшую комнату в частном доме. Хозяйка дома, фрау Хельга, оказалась на редкость хорошей женщиной. За деньги, что он заплатил за весь срок проживания, она иногда угощала его парным молоком, сыром и домашним хлебом. А ещё разрешала пользоваться огромной библиотекой, которая у неё была. В один из осенних вечеров, сославшись на недомогание, она отдала ему два билета в Национальную Берлинскую Оперу.
- Хватит сидеть каждый вечер в четырёх стенах! Вы же красивый юноша, офицер! -сказала фрау Хельга. - Найдите какую-нибудь симпатичную девушку и отправляйтесь с ней на постановку.
- Где же я сейчас найду одинокую девушку? Уж не с проституткой ли мне идти в общество?
- Позвольте! Какая проститутка? На площади перед Оперой всегда стоят молоденькие девушки в надежде на лишний билетик, - воскликнула фрау Хельга.
Она оказалась права. Среди сотен людей, спешащих в оперу, он заметил одиноко стоящую девушку. Её толкали со всех сторон, спрашивали о чём-то. Она же стояла и смотрела вниз потухшим взглядом.
- Не желает ли фройляйн составить мне компанию? - подойдя к ней, спросил он.
Девушка не ответила, продолжая смотреть вниз.
- Фройляйн! - уже громче сказал он.
Она вздрогнула и подняла на него свои глаза, потом перевела взгляд на билеты.
Её взгляд изменился, во взгляде появились искорки радости.
- Конечно! С удовольствием! - радостно ответила она.
Так он встретил свою Натали… Наталью Бартеньеву. Она была русской и жила в Берлине с отцом. Её отец был крупным промышленником из Петербурга и находился здесь по делам своего предприятия.
Мир вновь сжалился над ним, наступило перемирие. Два месяца пролетели, как один день. День, полный любви, ласки, счастья - всего того, чего он лишил себя. Он попросил перевода в Берлин, поближе к своей Натали, и его просьбу удовлетворили!
Вот она, счастливая жизнь! Пора заключать мир, закопать топор войны и думать о своём доме и о семье.
Как-то весной 1917 года они с Натали гуляли по парку. Всё вокруг благоухало ароматами цветущих деревьев, было наполнено пением птиц, жужжанием пчёл. Отправляясь ко сну, солнце раскрасило Берлин красками весеннего заката.
Они подошли к сливовому дереву, укрытому пышной шапкой цветов. Аромат пьянил не только их, но и многочисленный рой пчёл, летающих вокруг дерева.
- Тебе не кажется, что это дерево напоминает чем-то нашу жизнь? - спросила Натали.
- Вот как? Чем же? - спросил он.
- Совсем недавно оно стояло серым и безликим. На скрученных, кривых ветках сливы какой-то бродяга развесил свои нехитрые пожитки, пытаясь продать их и выручить деньги на хлеб. Люди проходили мимо него всю осень и зиму, и им не было до дерева никакого дела. Ветки ломались, где-то их подтачивала болезнь. И вот наступила весна. Дерево зацвело, заблагоухало, и все обратили на него внимание. Оно сразу стало всем полезным: пчёлам, птицам, людям. Кто-то срезает ветку, чтобы подарить девушке на свидании, чуть позже детвора будет лакомиться плодами. Кто-то потом соберёт урожай и будет вспоминать об этих днях холодными вечерами за чашкой чая со сливовым вареньем. А потом наступит осень, - грустно закончила она своё повествование.
- Давай не будем о грустном, Натали, ведь всё хорошо! - громко сказал он.
- Да, хорошо, - она грустно улыбнулась.
Неожиданно подул ветерок, набежали тучи, и послышались раскаты грома.
- Бежим скорее ко мне домой, иначе промокнем, - прокричал он.
Как они ни старались, дождь нагнал их и накрыл тёплой пеленой весенней прохлады.
Они лежали в постели и прислушивались к монотонному постукиванию дождя по окну. Клонило в сон. Натали прижалась к нему всем телом, её била дрожь.
- Тебе холодно? - спросил он.
- Нет…сейчас пройдёт, - ответила она.
Он обнял её покрепче.
- Я должна тебе кое-что сказать. Бессмысленно тянуть и держать это в себе…
Внутри себя он услышал едва уловимый шум, который усиливался с каждым мгновением… Он знал, что это означает. Это начала покрываться трещинами их будущая счастливая жизнь. Ещё немного, и всё разрушится…
