— Костя, живой? — к пострадавшему кинулись Егор и Охрим.
Щебенкин, сидя на пятой точке, ошалело затряс головой, а потом выдал длинную тираду, в которой цензурные были только предлоги.
— Какой дебил такой приклад придумал? Руки бы пооборвал, — наконец простонал он, когда к нему вернулась способность нормально изъясняться. — Я, по-моему, ключицу сломал.
— Сам ты балбес, этот приклад не к плечу приставляется, а под мышку засовывается.
Пока Егор возился с товарищем, ушкуйники и остатки купеческой команды добивали паникующих витальеров, и вскоре с теми было покончено.
В результате быстротечной схватки новгородцы потеряли одного бойца убитым и еще троих, включая Щебенкина, — ранеными. В борту ушкуя зияла приличных размеров пробоина, в которую даже при легком волнении начинала захлестывать вода. Зато русичам достался в качестве трофея почти целый пиратский кнарр. Торговому коггу повезло гораздо меньше — судно получило серьезные повреждения, а от команды осталась лишь жалкая горстка раненых людей.
Ранним утром в конце июля 1500 года в бухту Грюненбурга вновь вошел неизвестный корабль. Корнев, Емелин и девушки находились в большом зале замка, когда тревожный вой сигнального горна с верхней площадки донжона поднял суматоху среди его обитателей. На пороге появился испуганный Петер:
— Ваша милость, пираты!
— Какие пираты, ты чего несешь? — не понял Сергей.
— Там, в бухте, пиратский корабль!
Парни, схватив Лехин бинокль, опрометью кинулись наверх. В замке царила страшная суета. Гарнизон под руководством Фридриха спешно занимал свои места. На колокольне деревенской кирки вовсю трезвонил колокол. К замку бежала толпа селян, тащивших с собой нехитрый скарб, детей и скотину.
Между тем судно вошло в бухту, бросило якорь, какие-то люди засуетились на палубе, убирая паруса.
— Отставить панику! — скомандовал Корнев, внимательно рассматривая корабль в бинокль. — Леха, это, кажется, наши прибыли… Вон, смотри: Леший руками машет и Костя рядом с ним.
— А может, они в плен попали и теперь у пиратов в качестве заложников? — предположил Вжик.
— Да нет, не похоже. Вон рожи довольные — у заложников таких не бывает.
— Что там у вас? — на площадку поднялись девчонки.
— Да все нормально, это ребята вернулись.
Последние слова Корнева утонули в радостном визге.
— Господин фон Корн, гарнизон замка готов к обороне, бомбарды заряжены. Альберт у ворот встречает беженцев. Как только витальеры высадятся, мы сразу поднимем мост, — запыхавшийся начетник спешил с докладом.
— Отставить мост, Фридрих. Успокой сервов, подготовь замок и гарнизон к встрече фогта, надо послать несколько лодок к кнарру, пусть перевезут людей.
Выскочивших из лодки первыми Егора и Костю встретили радостные крики и крепкие объятья друзей. Рядом короткой шеренгой, блистая надраенными кирасами и шлемами, вытянулся в почетном карауле гарнизон замка в количестве семи человек.
Первыми стояли сияющий широкой улыбкой старик Вольф и не менее довольный долговязый Альберт, рядом с ними, сжимая огромную совню, казавшуюся игрушечной в его руках, белобрысой башней возвышался Валдис. Далее располагались трое бывших баронских наемников, а замыкал шеренгу лопоухий и худощавый паренек лет пятнадцати от роду.
— Да у нас уже целая армия! — улыбнулся Егор, тепло поприветствовав начетника и фон Зига.
— Ну да, а ты как думал! — гордо ответил Корнев. — Там еще один, из бывших, на костыле по двору скачет, я его в строй ставить не стал. А это кто с вами? — в свою очередь поинтересовался он, показывая на высаживающихся на берег людей.
— Это хорошие ребята — атаман Савва Черный и его ушкуйники. Моряки с ганзейского когга, их корабль пираты потопили, ну, об этом потом расскажем, за обедом. Организуйте разгрузку судна. Там, в трюмах, добро трофейное, бомбарда, пара кулеврин, порох, ядра, оружие.
— А у нас для вас сюрприз есть. Вон там, за частоколом.
— Неужели Степан баню соорудил? Вот это удружили!
— Да еще какую, одно удовольствие! У нас вон Фридрих раз попробовал, так потом жалел, что нельзя каждый день париться.
— А остальные?
— Да кто как, большинство до сих пор силком загонять приходится. Смех и грех был, когда слуг погнали в баню первый раз. Они решили, что мы их живьем сжечь хотим. Вою было — ужас. Ладно, идите с дороги в баньку, а Марта пока обед сообразит.
Вдоль южной стены замка группа сервов под руководством Степана возводила частокол из двухметровых бревен, огораживая участок земли шириной примерно сто метров. На огороженной территории у реки уже стоял, дымя трубой, новенький сруб.
— Чего это вы тут за ударную стройку развернули? — поинтересовался Егор.
— Что-то типа посада организуем, кузницу сюда перенесем, построим тренировочную площадку. Прежние хозяева, как я понял, боевой подготовкой вовсе не заморачивались.
— Эк вы размахнулись! Ты не забывай, нам скоро сваливать отсюда.
— До ухода нам еще почти год, так что пригодится, а я тебе потом еще кое-чего покажу.
«Кое-чем» оказалась одна из привезенных Кугелем бомбард. Ее установили на деревянный лафет на двух высоких тележных колесах, посаженных на железную ось. К удивлению Ляшкова, лафет был снабжен цапфой, обеспечивающей вертикальную наводку орудия.
— Да, мы с кузнецом здешним долго головы ломали над подъемным механизмом. Вроде получилось, только надо вдвоем менять угол возвышения. Долго получается, но все же лучше, чем ничего. Еще мы передок к ней сделали с зарядным ящиком, я такой в Бородинской панораме видел, — похвастался Сергей.
— А прислугу ты к ней подобрал?
— С этим сложнее. Я сперва хотел Валдиса бомбардиром назначить, только он боится. Когда первый раз стреляли, страшно сказать, какая паника с ним приключилась. Здоровый парень, а исподнее перепачкал, а потом еще полчаса крестился, заикался и голову ощупывал, не оторвало ли? Чего ты ржешь, тут плакать надо!
— Ну и что дальше? — отсмеявшись, поинтересовался Егор.
— Да нашел. Паренька видел? В строю последним стоял. Янисом зовут. Он со Степаном баню строил, а потом, когда они лафет для бомбарды конструировали, смотрю, вроде парнишка смышленый, заинтересовался. Ну, я его в армию и мобилизовал. Неплохо справляется.
— Ничего, мы с собой привезли канонира опытного, голландец, на когге всей артиллерией заведовал, согласился к нам на службу пойти, кое-как уболтал. Поднатаскает он твоего Яниса.
Пока Сергей знакомил Егора со своими нововведениями, в главном зале замка за большим столом уже собралась вся компания. Костя, раздав привезенные подарки, рассказывал о путешествии.
После боя с пиратами Савва и Егор решили забрать на борт кнарра груз, артиллерию и остатки экипажа с разбитого купеческого когга. Бросать поврежденный ушкуй новгородцы наотрез отказались. Под пробоину был подведен парусиновый пластырь, и дальнейшее плавание продолжили уже на двух судах. Однако природа внесла свои поправки в планы людей. Ночью разыгрался шторм, пластырь не выдержал, и пришлось в срочном порядке снимать с тонущего ушкуя команду. К счастью, обошлось без жертв.
Из десяти спасенных ганзейских моряков шестеро не только помогли управиться с кнарром, но и выразили желание остаться на службе в Грюненбурге. Остальные получили долю из судовой кассы и отправились на все четыре стороны. Таким образом, наши герои сделались обладателями не нового, но еще довольно крепкого боевого корабля и груза меда, воска, дегтя и пеньки, а также кучи различного трофейного оружия.
— А как у вас тут дела? — поинтересовался Костя.
— А у нас обстановка неспокойная, вчера прибежали сервы с дальних хуторов, сосед активизировался. Его отряды шарят по округе, безобразия устраивают, а нам и отпор ему дать нечем, — пожаловался Емелин.
— Ничего, что-нибудь придумаем, да и Савва с ребятами поможет.
— Окоротим вашего соседа, будь спокоен, — важно кивнул сидящий рядом Черный, — не будет больше акти… атив… в общем, безобразничать.
Почти месяц после возвращения ребята прожили достаточно безмятежно, если не считать того, что поначалу приходилось сглаживать то и дело возникающие между прибывшими новгородцами и ливонскими обитателями замка незначительные трения на религиозной и национальной почве. Пришлось даже выдержать долгий теологический спор с отцом Бонифатием. В конце концов, после того как ребята частично посвятили его в свои дальнейшие планы, священник согласился закрыть глаза на присутствие на территории фогтии иноверцев. Но хитрый падре поставил обязательное условие взять его с собой на новые земли. На настойчивые вопросы ребят, с чем же связано подобное рвение, отец Бонифатий по секрету поведал, что всегда мечтал стать ни много ни мало — настоятелем монастыря, и именно свое появление в языческих краях в качестве единственного поборника католичества считал кратчайшим путем к достижению этой цели. Мало того, перед честолюбивым священником в этом случае открывались широчайшие перспективы вплоть до епископских и кардинальских должностей.
