Вот и сегодня, во время привала, пока я сидел у костра и наслаждался своими любовными муками, он успел узнать столько информации, что не хватит времени рассказывать ее до самого перевала.
Кстати, мне стоит обратить внимание на свое поведение, что-то я совсем раскис, надеюсь, что хоть со стороны это незаметно. Ничто не делает мужчину таким сильным, и в тоже время таким уязвимым, как любовь к женщине. И вот что-то я у себя прибавление в силе не замечаю, напротив, мне самому начинает казаться, что от моего взгляда даже вино может скиснуть. Подумаешь, ну увижу я Янианну на неделю позже, пусть даже на две чем мог бы, и что теперь, вешаться?
На следующий день мы преодолели перевал, и темп нашего движения несколько увеличился. Не знаю, что повлияло на такое решение герцога, хотя встречались мы с ним ежевечерне. Перед ужином герцог имел обыкновение принимать всех у себя в шатре и выслушивать рапорты.
Сначала докладывали кирасиры, потом егеря, а затем следовала моя очередь. Люди здоровы, отставших нет, заболевших и захромавших лошадей тоже, докладывал я. Герцог выслушивал всех, задавал интересующие его вопросы, отдавал необходимые, по его мнению, распоряжения и мы расходились на ужин. Блин, тоже мне рейд в глубоком тылу противника, хотя может зря я и ерничаю, по крайней мере, все были в курсе того, что происходило каждый день.
Я часто отсылал несколько человек вперед, нет, не для того чтобы разведать обстановку, смысла в этом не было никакого. Обычно им хватало времени, чтобы выследить какую-нибудь дичь или поджидать нас на обочине с полной корзиной рыбы, выловленной сетями из крапивы.
Вечерами от нашего лагеря доносился аромат готовящейся на вертеле свеженины или не менее аппетитный запах жареной рыбы и солдаты герцога с завистью посматривали в нашу сторону, поедая жидкую кашу с солониной. Герцогу с окружением, конечно же, готовили отдельно, но столовался я со своими парнями, лишь изредка принимая приглашение на ужин в его шатре.
Но именно из нашего лагеря каждый вечер доносился звон стали, а чего время терять, вон молодежи сколько, чтобы они о себе не думали, да и остальным не помешает.
'Тяжело в учении, сдохнешь без мучений' — любил говаривать один мой старый знакомый.
Монтенер становился все ближе, вот уже Майронские леса стали отступать от дороги все дальше, селений же становилось все больше, а Коллайн все задумчивей.
— Что случилось, дорогой Анри? — я решил сам вызвать его на разговор.
— Понимаешь, де Койн, скоро будет Монтенер. — он еще помялся некоторое время, затем продолжил — говоря коротко, перед самым Монтенером будет отворот на дорогу, ведущую к селу, лежащему прямо на берегу Арны. Если переправиться через Арну, а в селе достаточно лодок, чтобы сделать это безо всяких проблем, то до моего имения останется всего три дня пути. И вот я все думаю…. - и он посмотрел на меня.
— И чего же здесь раздумывать? Вечером я договорюсь с герцогом, возьмешь с собой половину людей и в добрый путь. —
Желание Коллайна так понятно, долго мечтать о том, чтобы появиться в родовом имении снова хозяином и проехать с ним совсем рядом, всего в нескольких днях пути.
— Артуа, мне не нужно так много людей… — заговорил явно обрадованный Коллайн.
— Вот тут я с тобой не соглашусь, и не уговаривай. Ты мне нужен живым и здоровым, Анри, так что или берешь ровно половину или… или тебе придется забрать всех. Кроме Прошки конечно, без него ты перебьешься, не отдам, и не проси. —
— Ровно половину не получится — засмеялся Коллайн — наши люди пополам не делятся. —
— Отлично делятся, поскольку Прошка не в счет. —
Договориться с герцогом удалось на удивление легко, и на следующий день мы с Коллайном расстались, поделив людей пополам. Анри обещал вернуться в столицу через пару недель, что устраивало нас обоих.
Монтенер являлся центром одноименной провинции и третьим городом Империи по величине и численности населения, после самой столицы и Гроугента.
Город вольно раскинулся на берегу Арны, и был крупным промышленным центром, разделяя это почетное звание со столицей, чему, несомненно, способствовали крупные залежи каменного угля и железной руды, обнаруженные поблизости от него еще пару веков назад, а также близость судоходной Арны. Ко всему этому можно добавить, что располагался он в географическом центре Империи и выделялся архитектурой зданий, чем-то похожей на готическую, со всеми ее особенностями — острые устремленные в небо шпили, ажурные стрельчатые окна с многоцветными витражами….
Мы прибыли в Монтенер ближе к вечеру, но мои надежды отправиться в столицу на следующее же утро, растаяли под приглашением на бал.
Бал должен был состояться завтра во дворце наместника, герцога Монтейского и игнорировать такое приглашение было чревато порчей с ним отношений. Как же, я прибыл с визитом в составе свиты герцога Иллойского и мне недвусмысленно дали понять, что будут рады видеть меня в доме завтра вечером. Исчезнуть без объяснений очень не вежливо, а пуститься в объяснения, что на завтра у меня совсем другие планы…. В любом случае будет похоже на оскорбление. Ничего, до столицы еще около двух недель пути и придется вычеркнуть один из дней отдыха, без которых не обойтись, только и всего.
Дворец наместника не поражал размерами после императорского дворца, но роскошью мог с ним потягаться. И люди, собравшиеся в нем отнюдь не выглядели провинциалами, в отличие от того же Тромера. Здесь тоже танцевали вальс, и даже существовал белый танец, новшество, которое привнес тоже я.
После пары бокалов знаменитого местного вина имевшего яркий изумрудный цвет и здорово дурманящего голову, несмотря на обычную крепость, я нашел, что окружение герцога Иллойского состоит вовсе не из негодяев и льстецов. Мы весело общались, обсуждая перипетии нашего путешествия, когда я получил приглашение на тур вальса.
Это верх хамства отказать даме, когда объявляют белый танец, и я принял приглашение, хотя меньше всего мне хотелось танцевать. Приглашение было от графини Ленойз, леди Виктории, которой я был представлен еще на первом визите в дом Вандереров. Один раз у нас даже чуть не случилось, но тогда нам помешала дочь Вандерера, Элоиза. Потом, потом все женщины мне стали совсем не интересны, потому что у меня появилась Янианна.
Несомненно, Виктория являлась королевой этого бала, и она знала это, но воспринимала как само собой разумеющееся. Мы станцевали тур вальса, но отвязаться от Виктории стало для меня проблемой. Выглядела она сногсшибательно — великолепная фигурка, затянутая в облегающее платье, огромные выразительные темно-карие глаза и копна темных волос в затейливой, и очень идущей ей прическе. Своей улыбкой, наверное, она могла бы растопить сердце любого, самого стойкого женоненавистника. Буквально несколько месяцев назад я был бы безумно рад, что такая дама уделяет мне так много внимания. Но все это было тогда, а сейчас меня больше мучил вопрос, как бы тактично от нее избавиться.
