В понедельник встали по будильнику. Женя подняла Алису, они втроём позавтракали, и Женя повела дочь в школу, а Эркин взялся за большую уборку. Раз они мебель в большую комнату собираются покупать, то надо пол хорошо натереть, чтобы потом сразу поставить и больше не двигать. Он переоделся в рабские штаны, закатал штанины до колен и взялся за дело.
Привычные, давно нетрудные движения и спокойные мысли. Эркин, моя и натирая полы, отдраивая до блеска ванную и уборную, давно не вспоминал ни питомники, ни Паласы. Всё это ушло в такое прошлое, что не было уже ни обиды, ни ненависти, и, работая, он думал о покупках, о школе, о том, что ещё нужно сделать к воскресенью, и думал по-русски.
Мягкий ласковый взгляд погладил его по спине, и Эркин, оборачиваясь, улыбнулся. Женя, в распахнутом пальто и сбитом на плечи платке, стояла в дверях, упираясь ладонями в косяки, и, улыбаясь, смотрела на него. Эркин встал и, не шлёпая, а мягко скользя босыми ступнями по полу, подошёл к ней. От Жени вкусно пахло морозом и свежим снегом, русским запахом, и Эркин окунулся в этот запах, обняв Женю прямо поверх пальто.
— Эркин, ты с ума сошёл, я с мороза…
— Мгм, — согласился сразу со всем Эркин, целуя её в висок и возле уха, чтобы не мешать ей говорить.
Женя тихо засмеялась.
— Ой, Эркин, ну да, я разденусь сейчас…
— Ага, — кивнул Эркин, помогая Жене сбросить на пол платок и пальто.
Его ладони скользили по телу Жени, отстёгивая, развязывая, распахивая и сбрасывания на пол. Сам он был только в рабских штанах, поэтому мимоходом дёрнул конец шнурка, распустив узел, и, качнув будрами, спустил штаны. А Женя всё смеялась и смеялась, они не оказались совсем голыми среди разбросанной по полу одежды.
— Мы сумасшедшие, да? — Женя обеими руками обняла его за шею.
Эркин вместо ответа мягко поднял её на руки и, перешагнув через одёжный ворох, вышел в прихожую.
— А теперь куда? — спросила Женя.
— А куда хочешь, — весело ответил Эркин. — Квартира большая. Мне с тобой везде хорошо.
— Мне тоже, — Женя поцеловала его в щёку и стала рассуждать: — К Алиске не стоит.
— Угу, — кивнул Эркин.
— В кухне неудобно, — продолжала Женя. — На лоджии холодно.
— Давай в ванную, — предложил Эркин.
Женя засмеялась.
— Нет, я тогда до вечера не просохну.
— А в маленькой? — спросил Эркин. — Андрей не обидится, и там диван щекотный.
— Какой диван? — удивилась женя.
— Ну, с ворсом, — объяснил Эркин, уже входя в большую комнату, залитую белым снежным светом.
— А ему и говорить не надо, — сказала Женя. — Мы же потом всё уберём.
— Ага, конечно, женя, — Эркин коленом толкнул дверь, входя в маленькую комнату.
Вчера, думая, что Андрей заночует у них, Женя задёрнула шторы, и в комнате было полутемно. И Эркин, положив Женю на диван, подошёл к окну. Решительным, даже резким рывком раздвинул шторы и обернулся.
Женя сидела на диване с ногами боком к нему и вынимала из узла шпильки.
— Да? — лукаво улыбнулась она ему. — Тебе так больше нравится?
— Да, — кивнул Эркин. — Да, Женя.
Он подошёл к дивану и гибко опустился на колени. Женя порывисто наклонилась к нему, и её волосы накрыли их. Эркин счастливо засмеялся, целуя Женю. Он целовал её, дышал её телом, и Женя то откидывалась назад, отбрасывая волосы, то снова наклонялась к нему, накрывая волосами, и его обдавало то светом, то тьмой.
Женя легла на диван, И Эркин одним плавным движением подбросил себя и навис над Женей, удерживая себя на выпрямленных руках и упираясь ладонями в диван у плеч Жени.
— Щекотно? Ну, от дивана.
— Ага, — засмеялась Женя.
— А я сверху… пощекочу.
И всем телом легко касаясь тела Жени, заскользил по ней, гладя, щекоча её собой. Женя вскинула руки, обхватив его за шею.
— Ах, ты та-ак?
— И даже этак, — засмеялся Эркин.
Женя вдруг выгнулась навстречу ему, словно пытаясь поймать. И Эркин поддался ей, войдя точным и сильным ударом. Женя охнула и засмеялась.
— И ага!
— И ага! — радостно подхватил Эркин.
Он качался в Жене то длинными плавными, то частыми резкими толчками, и Женя отзывалась ему, ловила его встречными движениями, отталкиваясь от пружинящего под ними дивана.
И наконец волна, которую он так долго сдерживал, с силой ударила его между лопаток и по затылку, бросив на Женю.
— Х-г-ха, — гортанно, не слыханным раньше горловым звуком выдохнул Эркин, падая в бешеный чёрно-красный водоворот, последним усилием сознания обхватывая и прижимая к себе Женю, чтобы волна не разделила их.
Руки и ноги Жени оплели его плечи и бёдра, её волосы, как сами по себе, метались вокруг них, хлеща его по затылку и спине. И волна не разделила их — успел счастливо подумать Эркин, прежде чем исчезнуть в чёрно-красном водовороте….
Когда Женя, всхлипнув в последний раз, расслабилась и обмякла, Эркин осторожно отделился от неё и сел на край дивана, перевёл дыхание. Ровный снежно-белый не режущий глаза свет заливал комнату, было тихо и очень спокойно. Осторожно, чтобы не потревожить Женю, он чуть повернул голову и искоса посмотрел на неё. Женя лежала на спине, прикрыв глаза локтем, и улыбалась. За лето она загорела, и её груди казались совсем белыми, как снег.
Женя глубоко вздохнула и потянулась. Эркин повернулся к ней и, вытянув руку, кончиками пальцев погладил её по шее и груди. Женя, не открывая глаз, тихо засмеялась. Эркин подвинулся и, наклонившись, поцеловал её в закрытые глаза.
— Как хорошо, — вздохнула Женя.
— Ага, — согласился Эркин.
— А времени сколько? — вздохом спросила Женя.
— Не знаю, — ответил Эркин. — Женя, а зачем? Мы же в отпуске.
— Обед надо делать, — счастливо вздыхала Женя, — за Алиской идти, а за мебелью тогда завтра.
Эркин кивал, продолжая гладить, ласкать Женю кончиками пальцев.
Женя подняла руку и тоже погладила его по груди, нажав пальцем на сосок, как на кнопку звонка.
— Кто там? — охотно подхватил шутку Эркин. — Входите.
— А я думала, это будильник, — засмеялась Женя. — Что пора вставать.
— Так ты же его выключила, — тут же переключился Эркин. — Он теперь до-олго не зазвонит.
— И как долго? — лукаво спросила Женя.
— А пока не надоест, — залихватски, но с замирающим сердцем ответил Эркин.
— Мне никогда не надоест, — серьёзно ответила Женя.
— Да? — обрадовался Эркин. — Тебе хорошо? Нравится?
— Ну, конечно, Эркин, — Женя снова погладила его по груди и животу.
И Эркин подвинулся поближе, чтобы ей было удобнее.
— Ты очень хороший, Эркин, ты… ты такой красивый, и сильный, и умный. Я не знаю, как сказать, я думаю, я бы не смогла жить без тебя.
Эркин уже не слушал, вернее, не слышал слов Жени, ещё вернее, не не патылся понимать. Потому что рука Жени гладила и ласкала его, и внутри всё внутри дрожало и мучительно сладко дёргалось. Он ещё подвинулся и откинулся назад, лёг на диван, уронив голову на колени лежавшей навзничь Жени. Женя гладила его, любуясь им, его большим и сильным телом, мягко поддающимися, вздувающимися и опадающими от её прикосновений мышцами, его гладкой красновато-коричневой кожей, невыразимо приятно скользящей под его пальцами. Тело Эркина напряглось, выгибаясь, так резко, что Женя испугалась и отдёрнула руку.
— Нет! Хрипло выдохнул Эркин. Ещё… Женя, ещё…!
Женя понимала, что с ним, знала, что должно произойти — не девочка давно уже, и читала, и видала — но судорога, потрясшая Эркина, даже немного испугала её, а ещё больше, когда он после всего обмяк и замер, побледневший до желтизны, с закушенной губой, весь мокрый от пота, на её глазах покрывшего его лицо и тело крупными каплями.
Переведя дыхание несколькими всхлипами, Эркин открыл глаза и увидел лицо Жени. Она сидела, вытянув ноги и коленями поддерживая его голову, и смотрела на него. Эркин виновато улыбнулся.
— Я… испугал тебя?
— Нет, — улыбнулась Женя. — Всё хорошо, Эркин.
— Тебе тяжело, — Эркин заставил себя сесть. — Прости, Женя, я… я как забыл обо всём.
Женя обняла его и поцеловала.
— Тебе было хорошо?
Вместо ответа Эркин обнял её, зарылся лицом в её волосы, плечи его вздрагивали, как от плача, и Женя гладила их, приговаривая что-то неразборчиво ласковое, пока не почувствовала, что он успокоился.
Наконец Эркин оторвался от Жени и встал, вытер ладонями мокрое от пота и слёз лицо.
— Я сейчас всё здесь уберу Женя, и закончу большую комнату.
— Хорошо, — улыбнулась Женя. — Ты в душ?
— Да, — чуть смущённо кивнул Эркин. — Женя, а… а пошли вместе? Честное слово, помоемся и всё.
— Знаю я тебя, провокатора, — Женя поцеловала его в щёку и выбежала так быстро, что он не успел её удержать. Даже если бы попытался.
