Сонъер пожал плечами.
– Как скажете, мастер. Если надо будет, починим все дома и сараи в этом селе.
– Думаю, что до этого не дойдет. Тащи инструменты.
Работы начались с необходимости вытащить из сруба старые трухлявые бревна. Задача простая, но усложнялась она тем, что бревна эти были внизу, и на них лежало еще полтора десятка венцов. Для того чтобы их заменить, требовалось приподнять все строение. Чем-то это напоминает строительство американских небоскребов, когда весь дом поднимают на гигантских домкратах и пристраивают к нему еще один этаж снизу. Разумеется, домкратов у нас не было, но и жилище для коней – тоже не небоскреб. Обойдемся простым рычагом. В свое время Архимед собирался с его помощью перевернуть Землю, наша задача была куда более скромной.
Мы притащили бревно, подпихнули один его край под угол сруба, положив рядом с ним ту самую точку опоры (в виде чурбака), которую так и не смог найти открыватель закона плавания тел. И хорошо, что не смог. Неперевернутой Земля мне как-то больше нравится.
– Нажми на рычаг, а я попробую что-нибудь подложить под угол.
Сонъер подпрыгнул и уцепился за конец бревна. Рычаг давал выигрыш в силе раз в десять, но этого оказалось мало.
– Может, я крестьянина позову? – предложил охотник.
– Не будем тревожить нанимателя. Давай лучше прикатим поближе бревна.
Мы подтащили бревно и положили его под нашим рычагом.
– И что теперь? – поинтересовался охотник.
– Теперь сделаем зарубку на бревне-рычаге, чтобы веревка не скользила.
Сонъер сделал засечку, мы привязали один конец веревки к лежащему на земле бревну и перекинули его через длинный край рычага.
– Что теперь?
– Тяни за веревку.
– Я, конечно, потяну, но моего веса все равно не хватит, чтобы прижать рычаг к земле.
– А ты попробуй.
Такой простейший блок дает двойной выигрыш в силе. Охотник налег на веревку, и рычаг пошел вниз, приподнимая строение.
– Ничего не понимаю. Я не стал тяжелее! – с недоумением воскликнул охотник. – Дело в веревке?
– В том числе. Я тебе потом объясню.
Зафиксировав угол сруба, мы перешли к другому углу. Работа спорилась, к обеду мы вытащили два бревна и положили на их место новые, вырубив в них чашки под углы.
– И все-таки я не понимаю, – ворчал Сонъер.
– Неужели я просчитался? Уже пора бы.
Прошло еще полчаса, и поселок наполнился шумом. Три десятка кавалеристов влетели на улицу села на полном ходу. Они рассыпались по дворам, заглядывая в каждый дом и расспрашивая о проезжих. Несколько человек заглянуло и в наш двор. На двух плотников, занимающихся ремонтом, они не обратили никакого внимания.
– Чужих здесь нет? – спросил один из гвардейцев крестьянина.
– Нет, милсдарь, – отозвался тот. – Вот плотники двор починяют, а больше мы никого не видели.
Гвардейцы исчезли, через полчаса ржание коней и усилившийся топот копыт возвестили о том, что они покинули село.
– Как Вы узнали, мастер?! – спросил удивленный Сонъер.
– А я и не знал, просто решил перестраховаться. Появление гвардейцев логично. Я, правда, ждал его несколько ранее, но видимо они задержались в пути. Разумеется, основные силы брошены к востоку, но и это направление не могли оставить без внимания.
– Но мы же и так замаскировались.
– Это верно, но если бы нас застигли в дороге, внимания уделили бы значительно больше.
Спокойно закончив работу, мы переночевали и на следующий день отправились далее, не забыв получить положенную плату. Гвардейцев Лефлера мы повстречали ближе к вечеру.
– Кто такие? – крикнул один из них.
– Оставь их в покое, мы уже видели этих плотников, – одернул его другой гвардеец.
Он видел нас за работой, у него в голове отложилось, что мы плотники, этот факт зафиксирован, как данность. Увидев нас в следующий раз, гвардеец не усомнился, в том, кого он видит перед собой. Поменять уже сделанные выводы сложнее, чем сделать их первоначально.
Через пару дней мы выехали на хорошо накатанную дорогу, движение сразу стало оживленным. Разъезжаясь со встречным обозом, мы приняли вправо, лошадь, что везла нас уже три дня, оступилась и захромала. Сонъер соскочил и осмотрел животное.
– Растяжение, – огласил он вердикт. – Лошади нужен отдых.
– Хорошо, поменяем ее на первой почтовой станции. Для того мы их в свое время и организовывали, – до станции было уже недалеко.
Станция располагалась на постоялом дворе, прежде чем предъявлять жетон гонца мы решили немного осмотреться. Сонъер заказал обед, и мы устроились в тени, наблюдая за хозяином заведения и посетителями.
– Смотрите, мастер, что за подозрительный тип, – кивнул охотник в сторону человека, время от времени бросавшего на хозяина постоялого двора нерешительные взгляды. По виду человек был похож на средней руки купца. Интересно чем хозяин заведения привлек такое внимание.
Игра чувств открыто отражалась на лице посетителя. Оно выражало то решительность, то досаду – купец в чем-то сомневался.
Наконец, приняв решение, он направился к стойке. Сонъер бросил на меня вопросительный взгляд, но я сделал ему знак, означающий – «ждем». Ситуация пока не представляла опасений.
Купец зашептал что-то вполголоса, хозяин постоялого двора отрицательно помотал головой.
– Хотя бы старую, – купец чуть прибавил голос, и мы смогли его услышать.
– Говорю Вам, нет, – отозвался хозяин постоялого двора.
– Плачу золотой, – не унимался купец.
Интересно, чего это он так расщедрился.
– Уважаемый, я еще раз повторяю, нет ни старой, ни новой. Никакой нет!
– Я слышал, что ее можно купить именно у вас. Я никому не скажу, – купец оглянулся.
– Вас ввели в заблуждение, уважаемый. Ничего у меня нет.
– Плачу полтора золотых за «Весть».
Хозяин постоялого двора развел руками, показывая, что ничем не может помочь даже в таком случае, разочарованный купец отошел к своему столу.
Я довольно улыбнулся, услышав, что было предметом их торга, но по последние слова хозяина постоялого двора заставили меня нахмуриться.
Вот и настала пора рассказать, что же заставило меня в свое время увеличить количество почтовых станций. Причиной была та самая «Весть». Она пользовалась необычайной популярностью, как среди купечества, так и среди знати. Интересовались ею и простые люди. Не все, по причине свой необразованности, поскольку… Вы уже догадались? «Весть» была газетой.
Мысль издавать газету пришла ко мне неожиданно. Как-то вечером я сидел на террасе своего дома и по обыкновению смотрел на реку. Событий происходило много, но все они случались здесь и сейчас. Что происходит в стране? Как дела в Абудаге? Если я кое о чем узнавал от проезжих купцов, и от гонцов, приносящих вести, то что говорить о других людях. Как вообще люди могут жить в условиях такого информационного голода?
