– Жив? – спросили они. – Быстро, мальчик, в убежище!
Они подхватили его под руки и потащили в подвал дома.
– Да жив я, – попытался вырваться Жан. – Куда это вы меня?
– В убежище. Переждешь бомбежку, потом иди своей дорогой, – объяснили ему.
– За что ко мне такое внимание?
– Сейчас городу каждый человек дорог, – сказала девушка, которая держала его справа под руку. – Ты что, не видишь, как люди мрут один за другим, как впустую погибают? Кто будет защищать Ленинград? От наших властей пользы мало, а у нас свой отряд обороны. Кто на крышах пожары тушит, кто трупы по району собирает, а мы людей спасаем. Если что, давай к нам. У нас и паек рабочий найдется, правда, не очень он богатый, но протянуть можно.
Жан взглянул на девушку и улыбнулся.
– Смотрите, он еще и смеется! – воскликнула она.
– Ну и что такого? – тут же нахмурился Жан.
– За последние месяцы я ни разу не видела улыбку на лицах людей, – призналась девушка. – Одна скорбь и слезы, да еще ужас от происходящего вокруг, и голодные взгляды.
У Жана снова защемило сердце.
– Неужели все так серьезно? – спросил он.
– Ты что, ничего не видишь? Блокада же… Фашисты со всех сторон окружили город. Взять его не могут, вот и решили нас голодом заморить. Продуктов в городе вообще нет. Паек дают строго по карточками. Люди мрут как мухи. Говорят, еще зима будет суровая, а если нам Москва не поможет – то грош цена Сталину и всем остальным.
– За такие слова можно и под трибунал угодить, – заметил Жан.
– Здесь не угодишь. В городе все по-другому. Нам страна не может помочь, и все выражают свои мысли в открытую. Если еще нас будут сажать за всякую ерунду – то кто же тогда город будет защищать? Тут все по-другому. Я слышала, что город даже подготовили, чтобы взорвать, если фашисты прорвутся.
– Не прорвутся, – заверил Жан. – Их будем бить, как собак последних, а Ленинград останется нашим.
– Что-то с трудом нам всем уже верится, – призналась другая женщина.
– Настроение у вас совсем плохое, – заметил Жан. – Это очень плохо.
– А какое оно может быть, когда вокруг творятся непонятные дела? Хорошо, что в последнее время радио на улицах установили, люди могут хоть обстановку на фронте знать.
Они спустились по крутой лестнице в большой и глубокий подвал дома.
Здесь горел тусклый свет и было душно. Множество скамеек, на которых расположились жильцы близлежащих домов с детьми и узлами с необходимыми вещами. Было много и случайных прохожих, которых вот так же, как и Жана, провели сюда. Все сидели тихо, даже дети. Изможденные, худые и усталые лица смотрели на Жана безразличными глазами, выражавшими одно страдание.
– Куда мне? – спросил Жан.
– Где найдешь место, туда и садись – здесь все общее, – сказала девушка и отпустила руку нового посетителя. – Бомбежка закончится, всем сообщат, и можете тогда расходиться.
Жан прошел вглубь большого помещения, нашел свободное место и присел, стараясь не разбудить дремавшую женщину, которая сидела с накрытым платком лицом. Он сидел, поглядывая по сторонам, а внутри его все кипело от того, что рассказала ему девушка.
Жан еще не представлял, в какую историю он попал. Слово «блокада» ему мало о чем говорило, но он видел обезумевших людей, чувствовал всем своим существом их страдание и боль.
Ему не сиделось на месте, он стал ерзать, с надеждой поглядывая на входную металлическую дверь, в которую только что вошел.
Только сейчас Жан понял, что смертельно устал. Сырые ноги будто вросли в обувь, распухли и стали как колодки: тяжелые и непослушные. Он попытался пошевелить пальцами, но не смог: стал их растирать, а сам взглядом искал ту самую девушку, которая привела его сюда. Но девушки нигде не было.
Неожиданно погас свет, потом включился, Жан зажмурил глаза, прислушиваясь к грохоту наверху.
– Бомбят, сволочи, – проговорил старик, сидящий по другую сторону.
– Часто бомбят? – спросил Жан.
– Постоянно. Хотят город с лица земли стереть, – объяснил возмущенный старик. Он был страшно изможден и еле выговаривал слова.
– А наши?
– Что наши? Палят по ним из зениток и только. Жукова хотят к нам на помощь прислать, – сообщил старик.
– Долго собираются, – заметил Жан.
Старик закутался в рваное пальто, поднял воротник и замолчал.
Жан хотел еще о чем-то у него спросить, но не стал тревожить. Он взглянул на женщину, которая приподняла платок с лица и посмотрела на своего соседа.
– Это ты? – вдруг прошептал женский голос.
Жан нахмурил брови, и руки его похолодели, вся кровь хлынула в голову.
– Жан, это ты? – снова тихо спросил женский голос.
Жан вскочил с места, и его рука сама потянулась к платку женщины. Он осторожно его убрал и с удивлением увидел лицо Лизы.
– Ты? Как так, почему ты здесь? – Жан еле выговорил эти слова.
– Я.
– Как ты здесь, объясни!
– А ты? – устало улыбнулась Лиза. – Раз ты здесь, значит, и я должна была быть тут. Меня два часа назад сюда привели военные, которые дежурят на улицах. Начиналась бомбежка, и я под нее попала. Всех направили сюда, в укрытие.
– С тобой все в порядке? – он провел ладонью по ее лицу, поправил упавшие на лицо волосы. – Этого не может быть, я не верю своим глазам.
– Это действительно я.
– Что же это получается? – недоумевал Жан. – Снова тетушка нас закинула в очередную заваруху?
– Ты не рад меня видеть?
Жан прижался к Лизе.
– О чем ты говоришь? Ты же видишь, что у меня от удивления просто нет слов. Значит, мы будем опять вместе?
Лиза улыбнулась и уселась поудобнее.
– Ты была у своих, там, на Малой Морской?
– Я не успела дойти.
Жан присел перед ней на корточки и обнял ее колени.
– Не верю, что происходит, – шептал он и не сводил с Лизы глаз. – Это как сон. Неужели мы опять вместе?
– Выходит, так, – Лиза сжала холодные ладони Жана. – Извини, что так получилось. Мы же мечтали встретиться где-нибудь в другое время, а получилось вот так… – по ее щекам покатились слезы.
– Ну, что ты, прекрати. Все вышло так, как вышло. Главное, я вижу тебя. Ты не изменилась, такая же красивая. Это здорово, что мы вместе!
– Вид у меня неважный, – с сожалением сказала Лиза.
– А у меня? Забудь все это. Ты самая красивая, я ведь тебя люблю, а такую еще больше.
Лиза склонила голову на плечо Жана и тихо заплакала.
– Я тебя тоже очень-очень люблю. За что меня Бог наказал, что мы встречаемся так редко? Я тебя больше никуда не отпущу.
Жан поднялся и сел рядом с Лизой, обнял ее за плечи.
