– Что-то я такую не встречал нигде.
– Еще встретишь. У тебя вся жизнь впереди, – заверил Жан.
– Я не пойму, идешь, болтаешь всякую ерунду. Тебе больше делать нечего?
– Это я так просто, чтобы дорога короче казалась, – ответил Жан. – А девчонку я тебе обязательно найду еще одну.
– Иди ты со своей девчонкой. Что мне со второй делать-то?
– Во, дурак! Догадаться не можешь? Фантазии нет вообще? Я тебе потом скажу, если умом не дойдешь.
– Я и без тебя как-нибудь разберусь. Болтун ты, как тебя там…
– Жан.
– Вот именно, Жан. Имя-то какое-то ненашенское.
– Привыкнешь. Так искать тебе девчонку или нет?
– Прямо здесь, в лесу? – удивился Терехин.
– Здесь я только Бабу-Ягу могу тебе найти. Ты же не станешь с ней целоваться?
Терехин молча покачал головой, потом сказал:
– Лучше себе найди. Я смотрю, у тебя из твоих штанов так все и выпирает.
– Это джинсы, а не штаны. Тоже мне, колхозник.
Жан оставил солдата в покое и стал внимательно всматриваться в темноту.
Прячась за деревьями, отряд медленно продвигался вперед. Вот они уже прошли искореженную железную дорогу, спустились с насыпи вниз…
Кузьминов оглянулся назад, чтобы убедиться, что все на месте, как неожиданно с двух сторон зажглись яркие прожектора, направленные на бойцов.
– Ложись! – закричал командир, но перекрестный огонь сразил сразу человек двадцать.
Мгновенно все стихло, и Жан поднял голову.
– Что это было? – прошептал он рядом лежавшему Терехину.
– Засада.
– Где командир? Жив?
– Откуда мне знать, – ответил солдат.
– Будь здесь и не шевелись. Я поползу вперед, посмотрю.
Жан, упираясь локтями в сырую землю, стал продвигаться вперед, спрашивая каждого бойца о командире.
– Он где-то впереди. Куда ты, пацан, лезешь? – ворчал кто-то.
– Лезут на бабу, а я ползу. Собери свои кости и дай дорогу. Где Кузьминов? – снова спросил Жан.
– Вот он, здесь. Его, кажись, ранило, лежит.
Жан прибавил ходу и оказался рядом.
– Егор, – тронул он командира за плечо. – Егор, ты жив? – Жан перевернул его на спину.
Простреленная грудь Кузьминова еще кровоточила. Жан с ужасом понял, что он убит.
Он со всей злости ударил кулаком по земле и до боли сжал зубы.
– Ну, суки, – прошипел он и оглянулся на лежавших бойцов. – Приготовились, мужики, к бою. Нечего землю греть. Еще один рывок, и мы у наших. Стрелять во все стороны, чтобы противника сбить с толку. – Жан почувствовал, как все в нем затряслось. Непонятно было, от страха или от ненависти, но он нашел в себе силы, поднялся и, взмахнув рукой, встал во весь рост, открыл огонь из автомата в разные стороны.
– Тут уже недалеко! – закричал он и помчался вперед.
Где-то в кустах зазвенели стекла прожекторов, закричали растерявшиеся фашисты.
Жан оглянулся назад и увидел Терехина, который не отставал и бежал рядом.
– Молодцы, за мной! Впереди Питер, тьфу ты, Ленинград! Он нас ждет. Вперед, Терехин, останешься в живых, я тебя расцелую.
– Вот этого не надо, – переводя дыхание, предупредил солдат.
– Как это не надо, надо!
Терехин тоже вел огонь куда-то в темноту.
– Себя береги, командир-самозванец, – кричал Терехин. – Так и быть, соглашаюсь, только тебе тогда придется всех облизать, кто останется в живых.
– Потом разберемся, – кричал Жан и бежал вперед, увлекая за собой бойцов.
Солдаты тоже открыли огонь во все стороны. Противник опешил от такой дерзкой выходки и не сразу открыл ответный огонь. Пока он опомнился, оставшиеся в живых бойцы уже проделали немалый путь. Некоторые падали, сраженные пулями, но большинство еще были целы и устремились за Жаном.
– Терехин, ты живой? – кричал во весь голос Жан. – Ответь мне.
С противоположной стороны тоже открыли огонь. Это били наши.
– Свои, – что было силы закричал Терехин, обгоняя Жана. – Он размахивал автоматом и мчался через рвы и противотанковые заграждения вперед, к стенам завода.
– Терехин – это ты? Ты живой? – обрадовался Жан, когда увидел его перед собой. – Ты любого переживешь.
– А что со мной сделается? – на ходу шутил солдат. – Таких, как я, еще найти надо.
– Пуленепробиваемый?
– Что-то вроде этого. – Терехин подбежал к стенам завода и оглянулся на остальных. – Сюда, мужики, только здесь мы можем укрыться.
Жан уже видел, как к ним на помощь спешат защитники города, и у него из глаз полились слезы.
– За мной, братва! – заикаясь, кричал он. – Мы спасены. Терехин, уйди в укрытие, чего стоишь на видном месте?
Не успел Жан это сказать, как длинная автоматная очередь раздалась где-то совсем рядом. Терехин упал, и Жан кинулся к нему.
– Живой?
– Кажется.
– Ползи отсюда, дурак, пока по стене не размазали. – Жан подтолкнул бойца вперед и сам стал ползти за ним. – Что же это творится на самом-то деле? – сквозь слезы спрашивал Жан, но чьи-то сильные руки подхватили его и потащили в укрытие.
Жан попытался вырваться, не понимая, что происходит вокруг.
– Там командир, там наши, – шептал он пересохшими губами. – Терехин, не отставай.
С двух сторон начался шквальный огонь. Пули свистели прямо над ухом и головой.
Жан был в таком состоянии, что ему сейчас было все равно. Сейчас он мог бежать на противника чуть ли не с голыми руками и разорвать его на куски.
Жана усадили в каком-то кирпичном помещении, куда добралось еще с полсотни бойцов.
– Наши, – сквозь слезы улыбнулся Жан. – Дошли наконец…
Вновь прибывших сразу окружили солдаты.
– Кто ваш командир? – спросил подошедший офицер. – Где он?
Бойцы переглянулись и устремили свой взгляд на Жана.
– Ты командир?
– Командира убили. Я его случайно подменил, – объяснил Жан. – Он там лежит, его надо немедленно забрать и похоронить как героя.
– На войне случайностей не бывает. На войне есть командир или его нет вообще.
– Он наш командир, – показали бойцы на Жана. – Он нас вывел из-под огня.
Жан встал.
– Наверное, я, – согласился теперь уже Жан.
– Так вот, командир, – обратился офицер. – Рассиживаться некогда. Враг полностью окружил город. Есть в городе нечего, кругом одна зараза и покойники. Предлагаю занять оборону с нами.
– Как скажешь, начальник, – произнес Жан.
– Я тебе не начальник, а офицер. Понятно?
– Куда уже понятней.
– Идем, обмозгуем план.
Они прошли в полуразрушенное помещение. На сложенных ящиках лежала карта, около десятка автоматов и сидело несколько раненых.
