офицеры, нарушили! А теперь вот на секунду представьте себе, что мы упустили…
И тут Жорж начал зачитывать ресторанное меню по памяти, словно выучив его наизусть:
— Омар свежий, соус провансаль, стерлядь по-русски, тюрбо отварное с голландским соусом, ризотто куриной печенки, тушеный в сметане рябчик, подаваемый с брусничным вареньем, филе соль фритт, ботвинья с осетриной и балыком, ростбиф с кровью…
Первым «сломался» Андрей, опередив меня всего на пару мгновений:
— Отставить разговоры о ресторанах! Ты, голубчик, просто меню цитируешь, наш ужин был бы не столь раскошен — так что не трави душу, господин Михайлов! Вот лучше раздобудь нам на вечер две банки чистого мяса — хоть говядины жареной, хоть баранины, тогда и потчуй рассказами о ростбифах и балыках! Тушенка тогда еще веселее пойдет…
Жорж, однако, все еще витающий где-то в облаках, с «ресторанной темы» сворачивать не спешит:
— Нет, господа, мы просто обязаны посетить ресторан и отметить наш выпуск в самое ближайшее время! Вот отобьемся от турок — и все в ресторан, я угощаю! Если в Сарыкамыше есть…
Тут уж я не удержался:
— Георгий, ты вначале уцелей на этой высоте… Я сегодня утром чудом выжил — меня ведь молодой дружинник-армянин невольно закрыл своим телом от пули… Еще один боец расчета погиб, третьего ранили… Да и наших сколько сегодня сгинуло за контратаку?!
Просветлевший было лицом при разговорах о ресторанах Степан тотчас почернел, недовольно замолчал наш потомственный аристократ — а вот балагур и весельчак Андрей, укоризненно посмотрев мне в глаза, серьезно подметил:
— Господин Самсонов, нельзя отнимать у человека мечту и приземлять, окунув в суровую реальность нашего военного бытия — человеку без мечты никак нельзя! Особенно военному… Между прочим я слышал, что чаще всего выживают те раненые, кого на земле что-то очень крепко держит. Кто упрямо борется со смертью, не смотря ни на какие обстоятельства! Вот, например, вам краткая байка: служил как-то наш брат-русак во французском иностранном легионе, где-то в Азии в конце прошлого столетия провалился в ловушку с заостренными кольями на дне — и на такой кол насадился! Его, конечно, списали — хоть и вытащили, тяжелораненого… Думали все, помрет! А он взял, да и не помер — хотя представьте себе, какая там царит антисанитария… Это я к чему — человека, всерьез желающего жить, убить сложно. А мечты как раз и поддерживают в нас жажду жизни!
Мне осталось лишь замолчать, признавая правоту Андрея — и тот, окрыленный успехом, тотчас обратился к Георгию:
— Скажи мне, брат Жорж, лучше вот что: если я найду в Сарыкамыше публичный дом — ты и его посещение возместишь?
Георгий едва не поперхнулся от такого вопроса, и наш балагур быстро затараторил, пытаясь за время небольшой заминки, образовавшейся после его высказывания, довести свою мысль до конца:
— Да ты не бойся, мы же Степана брать не будем, ибо семейный, и Самсонова — ибо занудный! Только вдвоем посетим? Ну, представь — это же Азия, дух гарема, одалиски в прозрачных одеяниях и лица восточных красавиц, скрытые вуалью? Комнаты с мягчайшими подушками, окуренные специальными горными травами, пробуждающими естественные желания… Где еще это возможно посетить, если не здесь?!
Я не удержал ехидного смешка:
— Ну, вот они, две извечные мужские темы — еда и бабы! Андрей — ну-ка отставить разлагать личный состав похабщиной! Георгий, не верь ты этому прохиндею — и даже если найдется здесь публичный дом, то я не советовал бы его посещать. Серьезно! Сифилис, говорят — жуткое заболевание, в тяжелых стадиях от него сгнивает мозг. Ну и без носа как-то, знаешь ли… В обществе появляться не принято. Ах да — потерять мужскую силу, будучи еще неженатым и не оставив после себя отпрысков, звучит совсем уж тоскливо.
В глазах Жоржа, по первости затуманившихся при упоминаниях об одалисках, мелькнуло неприкрытое отвращение, а вот «балагур» посмотрел на меня с какой-то дикой смесью негодования и возмущения, после чего неожиданно предложил:
— Если сейчас же вернешь все свои слова назад и успокоишь Георгия, так и быть — позовем с собой!
Эту очевидную шутку встретил громкий мужской смех собравшихся в ячейке. Ничего не скажешь, напряжение, взвинтившееся в душах после моих слов, Андрею удалось сбросить…
2. На самом деле звание прапорщика относилось к тринадцатому классу табели о рангах, но по-прежнему даровало личное дворянство офицерам.
Остаток дня, вечер и ночь прошли на удивление спокойно — хотя где-то впереди (и как я понял, несколько западнее) шел бой. Позже выяснилось, что большинство солдат пограничной стражи отступили с перевала Бардус не в сторону города, а заняли оборону у высот «Орлиное гнездо» и «Воронье гнездо», представляющий собой, по сути, участки скалистой гряды. И к слову, не только стражники, но также и ратники ополченской дружины, и бойцы эксплуатационных железнодорожных батальонов (что-то наподобие железнодорожных войск моего времени: вроде бы и военные, а вроде бы и строители железных дорог), дислоцирующихся до того в Сарыкамыше — и еще до нас выдвинувшихся на помощь пограничникам. Приказ о выступление к Бардусу «эксплуатационных» батальонов и одной дружины ополченцев (по списочному составу, кстати, четырехротного состава и равняющуюся полноценному пехотному батальону — но, к сожалению, лишь только на бумаге) отдал генерал Машлыкевский, принявший на себя командование войсками. Он же, связавшись днем по телефону с Букретовым, назначил его командиром имеющихся в Сарыкамыше сил, в сущности, юридически утвердив его самоназначение.
…Ночью полковник рискнул отвести большую часть сводного отряда в город, принявшись спешно перевозить имущество с военных складов (расположенных на жд вокзале и в первую очередь попадающих под вражеский удар в случае турецкого прорыва) в казармы 156-го полка. В основном задействовали гужевой транспорт, но и нам пришлось вдоволь поработать руками на погрузке-выгрузке… Кроме того, произошло перераспределение части прапорщиков в ополченскую дружину и подразделения охраны складов. Причиной тому послужила и естественная убыль командиров, и тот факт, что на самом деле еще до боев имелись вакантные офицерские должности. Впрочем, большинство выпускников училища продолжили воевать в сводной «офицерской» роте… Кроме того, нам все-таки удалось поднять орудия на высоту и подготовить орудийные площадки! А заодно и расширить окопы до состояния полноценных траншей, связав ходами сообщений и стрелковые ячейки, и пулеметные точки, и отсечные ходы. Наконец, из ремонта к утру вернули два пулемета — только мой «максим» не удалось вовремя приготовить к бою…
Начавшемуся в сереющих предрассветных сумерках.
…— За Веру, Царя и Отечество! Огонь!!!
Турки выдвинулись вперед еще ночью, сумев подобраться
