и высушит одежду. Дьябло, а где Радей? Случилось что? Проклиная себя за то, что заснул, разгребаю наше гнездо и слышу рядом чьи-то осторожные шаги.
— Это я, Олег!
— Тьфу ты, бес! Где ходил?
Внутрь гнезда залезает полуодетый парень и подает мне подсохшую рубаху.
— Как только солнце вышло, я тут рядом в яме наши вещи сушиться повесил. Скоро все высохнет.
— Молодец!
— Как твоя рука?
— Болит, но вроде меньше.
Я с сомнением глянул на запачканную повязку. Надо бы рану осмотреть и промыть. Но то ли появившееся солнце, то ли осознание того, что мы остались живы, или мне показалось, что здорово полегчало. Хотя такое несколько эйфорическое состояние могло указывать и на то, что ночью на нашу ладью был наслан некий морок. Странно, но Орат не имел кудесных качеств, я бы сразу почувствовал. Кто-то ему помогал или этот хмырь в нужный момент использовал ся некий магический предмет? А не нашли ли проклятые усини без нас нечто такое-эдакое в развалинах ставки? Инициатор поездки ведь много ходил там со своим подпевалой. Он мог и не сказать мне про главное место поисков. Надеюсь, этот урод сейчас кормит рыб на дне реки.
Через полчаса наша одежда достаточно подсохла, мы оделись и начали решать, что делать дальше. В том месте, где ночью стояла на якоре ладья, ничего не осталось. Насколько позволяло нам наблюдение с берега, на ближайших островах также никого не было видно. Или ладья сгорела дотла, или её все-таки захватили чужаки, или полуразрушенную унесло куда-то вниз течением. Оставалось надеяться, что часть команды сумела отбиться и как-то уйти. Ниже они найдут помощь у сезонных рыбаков, может, и к нам поспешат на подмогу. Но рассчитывать на это точно не стоит. Что в первую очередь следует предпринять, когда дело — совсем труба? Правильно, оценить активы!
— Что у нас осталось? Одежда, обувь. Уже неплохо! Топать босиком — это самоубийственно.
Вдобавок я успел натянуть в кубрике по вбитой привычке свой пояс. И Фалката, и «Жнец» остались при мне. К револьверу прилагалось шесть патронов в барабане и столько же в специальном отделе кобуры. Оружие я сразу же протер нижней рубахой. Жаль, что верный «Моссберг» канул в Лету. К моему удивлению, в отдельном подсумке, висящем на ремне, спокойно лежал себе блокнот в кожаной обложке и с карандашом. Часть записей пострадала, но вполне читаема. А это, считай, вся схема Лебяжьей ставки и потенциальные находки. Еще одним подарком оказался мини-набор с ниткой и иголкой. В отдельном кармашке лежали огниво и растопка в вощеном мешочке. Вот так подарок судьбы! Или это моя вечная предусмотрительность? С одной стороны, такой пояс таскать постоянно затруднительно, но зато как он нам сейчас пригодился!
Радей был одновременно менее и более удачлив меня. Свой карабин в кубрике так и не нашел. У меня сложилось такое подозрение, что все оружие матросов втихую унесли заранее. Мой помповик просто закатился глубже под койку, и его не нашел проклятый Урса. Свой револьвер парень потерял в пылу схватки, пояс с патронами не успел или забыл надеть. Зато успел забрать выпавшее у пособника Ората ружье. Так с ним и привязанным к телу подсумком, что висел на ремне винтовки, и приплыл со мной к берегу.
— Это же самозарядка, что мы нашли в оружейной на Ставке!
— Вот тати! Втихую достали и снарядили противу нас.
Я осторожно взял посмотреть автоматическое ружье. А не тяжелое! Удобно легло в руки. Цевье и приклады деревянные и покрыты лаком защитного пыльного цвета. С металла еще не полностью снята смазка, так что воздействия воды можно не бояться. В самозарядку вставлен магазин. Осторожно отщелкиваю его. Для этого сбоку есть кнопка. Снаряжен полностью. Значит, у нас в наличии двадцать пять патронов. Неплохо! На донной стороне выщелкнутого патрона вижу непонятные символы. Мир, из которого они попали сюда, явно далеко отстоит от наших. Но техническая мысль и решения очень похожи.
— И в сумке еще один набитый магазин.
— Значит, у нас пятьдесят патронов. Плюс мои двенадцать в «Жнеце».
— Живем!
В подсумке вдобавок нашлись приспособления для чистки и капсула с ружейным маслом. Хоть что-то!
— Бери ружье. Без разговоров! Ты лучший стрелок, чем я.
Радей волнительно сопит, но заметно, что доволен. Он же с детства имеет дело с оружием, так что и с этим разберется. На душе стало спокойней. Мы не совсем безоружны.
Желудок внезапно издает интересные звуки. Вчера с усталости толком не поужинали. Я задумался. Тратить целый патрон на убийство животного, честно говоря, жалко. Может быть, эти патроны — единственная наша надежда.
— Жрать охота. Здесь водится кто-нибудь?
Радей внезапно подхватился и куда-то шустро ускакал. Вскоре он радостный притащил за уши трепыхающееся туловище зверька.
— Я ж сразу силки поставил, как кролей увидел! Нашел нитки у вас и сделал.
Не успел я ахнуть, как парень зарезал бедного кролика и начал его свежевать. Опять проклятое ощущение близкой смерти. В этот раз все произошло очень быстро, но не менее болезненно. Меня скрючило, но тошнота вскоре прошла. Радей недоуменно на меня оглянулся, но резать тушку не перестал. Оказывается, он всегда носит в сапоге длинный и узкий нож. Вот и пригодился! Дьявол! Что за мир такой, что ради жизни надо кого-то обязательно умертвить! Сколько же всего живого мы за собственное существование убиваем? Где, спрашивается, вселенская справедливость?
Пока парень освежевал кролика, я занялся разведением костра. Лучше это сделать в той ямке, где у нас сушилась одежда, или уйти подальше. Хотя мне без проблем устроить бездымный костер. Набираю немного хвороста под елью и открываю небольшой подсумок на ремне. Все-таки хорошая привычка хватать его сразу! Вот и пригодилась. Подпаленная ткань в качестве трута и всякая мелочь типа сухой бересты и мелкой щепы, заготовленная заранее лежала в вощеном мешочке. Огниво давало достаточно огненных брызг, так что хватит и бересты. Минута и небольшой, практически не дающий дыма огонь готов.
— Зажарим эти куски, остальное я спрячу на обед.
Радей подает мне готовые шпажки из ивовых прутьев с нанизанными на них тонкими кусочками мяса. Хорошо, когда напарник опытный. Вряд ли кто из таких же молодых пацанов моего мира будет вести себя соответственно. Ну, Радея жизнь жестко с самого детства учила. Парень из такой же сожженной степняками деревушки, что и Улада. Так что приют товарищества Боляна стал им всем новой и единственной семьей. Я невольно вздрагиваю. Нет, не такое детство все-таки должно быть у людей. По мне лучше раздать детишек по семьям.
Но хозяин — барин. Раз Болян их выкупил, то и подготовил к жизни. В принципе не самая худшая участь для здешних сирот. Образование очень
