— Да кто она такая, эта Кэти Белл?
— Понятия не имею, — сказал я. — Никогда с ней не общался.
— Может, у нее родители — какие-нибудь министерские шишки?
Я поднял голову, поняв, наконец, что с ним происходит.
— Не знаю. Не думай об этом. У тебя, в конце концов, алиби.
Нотт с недоумением воззрился на меня, а потом возмущенно произнес:
— Считаешь, это смешно?
— Я не смеюсь, — пожал я плечами. — Мало ли кому что в голову взбредет… — Глотнув обжигающего чая, я спросил:
— Ты уже придумал, чем после школы займешься?
Нотт снова посмотрел на меня как на сумасшедшего и даже покрутил пальцем у виска.
— А что? — искренне удивился я. — Вон сколько реклам всяких учебных заведений весной лежало…
— Это для недоучек, которые после пятого сваливают, — ответил Нотт. — А на седьмом совсем другие рекламы будут.
Почему-то такая мысль мне раньше не приходила в голову.
— Действительно, — сказал я. — Наверное, каких-нибудь университетов и крутых колледжей… Ну ты хоть примерно-то представляешь?
— Слушай, меня Снейп в том году пытал — не выпытал, а ты хочешь вот так легко расколоть? — спросил Нотт. — Не знаю я. Сначала дожить надо.
Некоторое время мы молча пили чай, оглядывая пустой темный зал "Кабаньей головы".
— Кстати, насчет дожить, — проговорил я, желая поддержать беседу. — У Хагрида паук умирает.
Нотт, который в это время подносил чашку ко рту, расхохотался так, что еле смог поставить ее невредимой обратно на блюдце, расплескав немного чая по столу. Я не ожидал от него столь бурной реакции и списал это на разрядку после сообщения о проклятии, настигшем Кэти Белл.
— Паук!.. — Нотт, наконец, успокоился и высушил палочкой разлитый чай. — И почему я не удивлен, что у Хагрида еще и паук есть?
— Акромантула, между прочим, — сказал я. — Он его с детства растил.
В бар вошло несколько человек в запорошенных снегом мантиях. Это были какие-то взрослые маги, которые уселись за дальний столик, даже не обсушившись. Из своей комнаты к ним вышел Аберфорт.
— Малфой какой-то дерганый стал, — вдруг сказал Нотт, обхватив ладонями чашку, словно до сих пор не мог согреться. — Не знаю, что с ним происходит?
— Ты тоже дерганый, — ответил я. — И я знаю, что с тобой происходит.
— Да нет, он… — Нотт покачал головой. — Ладно, неважно, все равно нечего сказать. Кстати, — он взглянул на меня с любопытством, — тебе Слагхорн не присылал приглашения на свои сладкие посиделки?
— Сладкие посиделки? Это куда Пирс с Полиной ходили? Не-а, не присылал. С чего бы вдруг, я же не сын каких-нибудь знаменитостей.
— Ну, он не только их приглашает. Грейнджер вон даже не чистокровка.
— А ты что, хочешь к нему на посиделки? — поинтересовался я. Нотт немного подумал.
— Да нет, не хочу. Но если бы отец не был в тюрьме, он бы наверняка и меня пригласил, и Малфоя. Слагхорн конъюнктуру носом чует.
— Плохо он ее чует, — проговорил я, бегло осматривая наполнявшийся народом зал. — Если б чуял хорошо, обязательно бы вас позвал. И меня тоже.
Незадолго до дня рождения Клайв Пирс прислал мне верстку каталога. Узнал я об этом в конце учебного дня, когда спустился в нашу гостиную после урока гербологии, на котором мы изучали тропических мухоловок.
— И почему их мухоловками называют? — злился Нотт, потирая укушенную руку. — Они и меня сожрут — не заметят.
— Не преувеличивай, заметят, — успокаивал его Пирс. — Еще и подерутся за такой лакомый кусок.
Не успели мы расположиться у пышущего жаром камина, чтобы согреться после прогулки по морозу, как в гостиную заглянула староста наших пятикурсниц:
— Линг, тебя Снейп вызывает.
— Спасибо, — сказал я, поднялся и направился к двери.
— Веди себя хорошо, — напутствовал меня Пирс.
— В смысле? — удивился я, но Пирс только загадочно ухмыльнулся.
Несмотря на то, что теперь наш декан вел защиту от темных искусств, он продолжал обитать в своем старом подвальном кабинете, в окружении обширной коллекции заспиртованных тварей. Когда я вошел, Снейп разбирал шкаф, вытаскивая оттуда склянки и коробки и расставляя их на рабочем столе.
— Вам пришла посылка, — сказал он, кивнув на письменный стол. Я посмотрел туда и увидел большой, толстый конверт из плотной коричневой бумаги. — Мне надо было проверить ее на наличие проклятий и опасных предметов, поэтому она вскрыта.
— Спасибо…
Как только я здесь оказался, на меня нахлынули воспоминания о наших уроках окклюменции. "Жаль, что больше нет дополнительных занятий, — думал я, с грустью разглядывая знакомые колбы и банки с мертвыми животными. — Интересно, с Поттером он продолжает заниматься?"
Профессор, повернувшийся к столу с очередной партией коробок в руках, посмотрел на меня, в молчании застывшего посреди комнаты, и спросил:
— Вы что-то хотите сказать мне, мистер Ди?
Я растерялся. У меня и в мыслях не было говорить Снейпу ничего другого, кроме "спасибо" за проверку посылки. Может, он хочет услышать какие-то конкретные вещи? Может, это связано с Дамблдором и его рукой?
— А… вы ждете, что я должен что-то сказать? — неуверенно произнес я. На лице Снейпа отразилось недоумение.
— Жду? — переспросил он и поставил коробки на стол. — Я жду, что вы перестанете стоять столбом, заберете свою посылку и исчезнете из моего кабинета.
Не знаю, что на меня нашло, но я был не в состоянии пошевелиться, словно скованный заклятьем. Я молча смотрел на профессора, он — на меня.
— Да что с вами такое? — проговорил он с легким раздражением.
Как будто я понимал!
— Я видел ваши чары, — вдруг сказал я, совершенно не ожидая от себя такой наглости.
— Какие еще мои чары? — окончательно рассердился Снейп.
— Чары Метки.
Лицо Снейпа застыло.
— Ди, что еще вы натворили? — спустя несколько секунд глухо спросил он.
Какого чёрта со мной происходит? Зачем я завел этот разговор? Внутри начала возникать паника — беседы со Снейпом на личные темы никогда не доводили до добра, — однако отступать было поздно, и я нерешительно ответил:
— Нет, я не натворил… Я имел в виду, что патронус их видел, тогда, у вас дома… он умеет видеть ауры заклинаний…
Паника росла — вдруг я и об этом не имел права рассказывать? Но ведь Дамблдор мог объяснить профессору, каким образом я оказался с ним в ту ночь в кабинете, что ему понадобился мой патронус, и не вдаваться при этом в детали, касающиеся крестража и меча… Я совершенно запутался и глядел на Снейпа, испытывая чувство вины, страх за то, что мог нарушить обещание, и абсолютно не представляя, в чем причина моего столь странного поведения.
