Но моих соратников кровь да кишки не напрягают. Они могут и похоть утолить, и кишки выпустить, и тут же, на труп присев, шмат полусырого мяса слопать. А чего? Тут кровь, там кровь… Дело привычное.
Черноногие пахари засмущались. Не рискнули соврать. Нету в монастыре баб.
Залопотали быстро-быстро, по-своему, так что даже я со второго на третье понимал. Но подключился Вихорёк и перетолмачил: мол, бабы есть, но такие некачественные, что благородным шевалье точно не понравятся.
С моей точки зрения, «качественных» женщин в среде местных поселян в принципе быть не могло. Замуж их выдавали чуть ли не в двенадцать лет, старухами они становились в тридцать. Плюс голод, болезни, изнурительная работа…
Но викинги менее придирчивы.
– А лучших баб небось в лесу спрятали? – поинтересовался Ульфхам Треска.
Судя по перепуганным рожам поселян, так оно и было.
– Хватит! – вмешался в допрос Хрёрек. – Ты, ты и ты! Покажете дорогу!
Не соврали землепашцы. Имелся монастырь. Небольшой, но пригожий. И в отличие от обители, которую мы брали вместе с Хальфданом, куда более доступный. Ограда хилая. Сам храм, правда, каменный, но к обороне не подготовленный. Слишком много дверей. Его обитатели, вероятно, посчитали, что враги в эти чащобы не доберутся, и не стали вкладываться в оборону. Исключительно мирный вид у обители. Поля вокруг, луга, коровки пасутся. Просто рай на земле…
В который вторглись аж три сотни чертей из пекла.
Сопротивления нам практически не оказали. Кому тут сопротивляться? Сотня с хвостиком монахов, раза в два больше обслуги да несколько мужиков с дубьем – при воротах.
Эти, как нас увидали, так тут же дубинки побросали – и дернули к лесу.
Дальше – грустно. Дальше – мясня.
Первый этап грабежа. Всё, что могло противиться, устранено. Покрошено в фарш. Деловитые викинги мечутся среди обезумевших от ужаса обитателей монастыря, прихватывая на что упадет глаз, безжалостно калеча церковные реликвии и мимоходом срубая тех, кому не повезло оказаться между разбойником и вожделенным трофеем. Впрочем, некоторые монахи бросались к реликвиям совершенно сознательно. Надеялись: Бог защитит. Ну да, конечно! Сотни других не защитил, а тебя – непременно.
Хряп! И расчлененное тело, в агонии, оползает на алтарь, а убийца, наступив умирающему на грудь, умело вышибает самоцветы из обрызганного кровью распятия.
А строгий лик Христа взирает на побоище с фрески и… ничего. Хотя это здесь – ничего, а там, где обитают души, наверняка другой расклад сил.
Я, как обычно, стоял в сторонке и приглядывал за общим развитием событий. Мало ли – подоспеет откуда-нибудь вооруженный отряд защитников? Или руководство монастыря пожелает по-тихому сдернуть с места событий, пока длится первый хаотический этап разграбления. На втором этапе это будет уже невозможно. Всех пленников изолируют, рассортируют и определят: кого – в рабы, кого – в расход, а кого (этим особенно не повезло!) – в работу. Вот уж кто тысячу раз пожалеет, что его не зарубили!
Страшнее только, если то же самое – но в женском монастыре.
К счастью, меня от такого судьба пока миловала. Женских монастырей на нашем пути еще не попадалось. А то бы я даже не знаю, что делал. Не исключено, что погиб бы в неравном бою с собственными друзьями.
Тут мой наметанный на необычное глаз упал на нечто неординарное…
Этот монах среди прочей вопящей и визжащей братии выглядел как орел в стае воронов.
Он не визжал, не вопил, не суетился. Стоял спокойно, я бы даже сказал – гордо. Не выказывая страха. С чего бы? Оружия при нем не было. Одет весьма скромно, даже бедно. Но я собственными глазами увидел, как набежавший викинг, вместо того чтобы привычно срубить помеху топором, просто отпихнул монаха плечом с дороги. Монах качнулся, однако не упал, следовательно, толчок был – легонький. А лицо монаха осталось таким же: уверенно-безмятежным. Казалось, видит он не резню и поругание святынь, а нечто совсем другое: чистое и светлое. Очень интересный персонаж!
Ага! Кажется, первый этап завершен. Хрёрек проревел команду, и стратегический резерв хирда пришел в движение: выстроился цепью и двинул вперед, загоняя перепуганное стадо в стойло. С другой стороны двинулись варяги и личная гвардия Хрёрека под руководством Ульфхама Трески… Мое место – в первой группе.
Не скажу, что я очень удивился, когда увидел в толчее подгоняемых древками копий монахов, служек и монастырских рабов того самого, невозмутимого. Причем прямо перед собой. И еле успел перехватить древко Руада, вознамерившегося треснуть по голове «тормозную овцу».
– За мной иди! – гаркнул я, толкая необычного монаха влево, под защиту своего щита.
Честно сказать, я немного опасался, что он заартачится или просто не поймет моего корявого франкского, но монах воспринял мое действие как должное. И, оказавшись позади нашей цепи, не сделал попытки дать деру, а двинулся следом за мной, как привязанный.
Минут через пять (быстро, поскольку работа привычная) второй этап завершился. Сейчас начнется сортировка…
– Э, ворона! А ну-ка марш к своим!
Викинг-норег сунулся к моему протеже… И очень удивился, обнаружив между собой и монахом меня.
– Ты ослеп, Гуннар? – очень вежливо поинтересовался я. – Этот человек со мной.
– Человек? – прорычал мой брат по хирду Гуннар Гагара. – Это не человек! Это меньше, чем крыса! Тьфу!
Но на конфликт, естественно, не пошел, развернулся и удалился.
– Зачем? – спросил меня загадочный монах.
Я пожал плечами. Насколько это возможно в броне.
– Я бы хотел – туда, – монах кивнул в сторону загнанных в придел обитателей монастыря.
– Нет! – отрезал я. Мое знание средневекового французского не позволяло вести дискуссии. – Хочешь там забрать? Кого?
Монах задумался… Покачал головой.
– Все в руке Божьей, – сказал он. Во всяком случае я его так понял.
– Ульф! Мы его ищем, а он тут с вороной треплется! – Это Харальд Щит. С ним Стюрмир и мой ученик Скиди.
– Подружку себе нашел, га-га-га! – Это Стюрмир. Шутник, блин!
– Тебя ярл зовет! – единственную дельную фразу произнес малыш Скиди.
Я глянул туда, где вокруг груды сокровищ стояли наши лидеры: Хрёрек, Ольбард… И Тьёрви-хёвдинг. Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть.
– Скиди, присмотри за ним, – я кивнул на монаха.
– Зачем он тебе? – Это Харальд спросил. Скиди просто принял к сведению, как и положено ученику. Пусть даже с правами полноценного дренга.
– Языку франков меня будет учить, – ответил я первое, что пришло в голову.
Главное – дать логичное и практическое объяснение своим поступкам. Тогда твои друзья-викинги не будут думать, что ты – с придурью. Хотя, если бы я сказал что-нибудь типа: «На него указал Один», – это тоже было бы принято нормально. То, что лет через тысячу назовут мистикой, здесь – объективная реальность. Но ссылаться на Одина в данном случае было бы неумно. Любому норману известно: если одноглазый бог выбрал какого-то монаха, то лишь для того, чтобы предать его особенно изощренной смерти.
