Однако, если удастся получить одобрение наверху, готовься к самому непредсказуемому. Пойми, может сложиться большая игра, в которой будут задействованы такие силы и интересы, что и представить страшно, не только сказать. Но попытка, как говорит наш начальник, не пытка.
Еще раз выслушав все, что сумел вспомнить Павел о своих импровизациях, майор усмехнулся: — Ладно еще хоть не ракету изобрел, а то бы…
— Кого? — недоуменно вскинулся Говоров, услышав незнакомое слово…
— Не бери в голову, это я так… — отмахнулся командир, отпуская подчиненного.
Результатом этой беседы стал разговор, состоявшийся поздним вечером того же дня в кабинете с дубовыми панелями и горящей на рабочем столе лампой с зеленым абажуром.
— И что? — поднял голову комиссар, выслушав доклад. — Какие будут предложения?
Стекла очков блеснули, отразив стоящего по стойке смирно майора. — Да ты садись, или как говорят, присаживайся, — кивнул горец на стул.
Опытный разработчик прекрасно понимал, что момент весьма щекотливый. Никто не любит сложностей, а тем более с непредсказуемым результатом. А то, что игра, предложенная командиром особого подразделения, весьма и весьма опасна, было понятно с первого взгляда.
Комиссар задумался, уперев взгляд в затянутое волнистой кисеей окно. Наконец прервал молчание и решительно вынул из стоящего на зеленом сукне стола стакана толстый двухцветный карандаш:
— Вот что, Иван, на свой страх и риск поручаю тебе и твоему летуну задание. Суть проста. Это, ежели коротко. Дезинформация. Но деза дезе рознь.
— Мы думаем, — витиевато обозначил сановный чин свое решение. — Мы думаем, в случае успеха получить весьма приличные дивиденды… Хотя, чего это я вокруг да около… А суть в следующем. Сейчас нам трудно. Враг стоит у самых ворот, но это временное явление.
Менгрел шевельнул бровью: — Это не штамп, а реальность. Стратегически мы способны за пару лет перемолоть не только фашистов, но и… Маховик раскручивается медленно, но если он наберет ход, остановить будет невозможно… А думать о будущем мы должны уже сейчас. И все расчеты аналитиков говорят, будущее за тем, кто первым сможет освоить новые виды топлива и наладит выпуск более передовой техники. Многое уже сделано для этого, но есть и неудачи. Одна из таких — это разработка нового истребителя — перехватчика. Называется он… — нарком пододвинул к себе перекидной календарь. — Называется самолет БИ-1. По фамилиям конструкторов. Березняк и Исаев. Самолет этот необычный. Однако, хотя первые испытания были успешными, дальше дело не пошло. Разбились уже три опытных образца. Принято решение признать этот путь ошибочным. Но… — тут хозяин кабинета даже поднял палец. — Знает об этом лишь несколько человек. И больше никто. А на поверхности, по крайней мере, в той части, которая могла каким-то образом оказаться известной врагу, факт, что аппарат показал феноменальные скоростные качества. Он превосходит все существующие самолеты по скороподъемности в десять раз.
— Представляешь? В десять. Взлетает такой самолет с аэродрома за несколько секунд и за одну минуту успевает сбить любой истребитель врага. Скорость самолета в горизонтальном полете восемьсот с лишним километров. Еще чуть-чуть, и он преодолеет скорость звука.
Семенов недоуменно уставился на командира: — Товарищ… Но как же мы своими руками отдадим врагу?.. А если они сумеют создать на его основе…?
— А и пусть… — усмехнулся сидящий в кресле кукловод. — Пусть разбираются, пусть радуются. Они будут в восторге… И потратят столь необходимое время и силы на то, чтобы выяснить простую вещь. После достижения скорости звука, самолет становится неуправляем. Мы не знаем почему, но есть мнение, что преодолеть этот порог невозможно. Наши ученые говорят это в один голос, а они знают, что отвечают за свои слова головой… Все. Детали тебе разъяснит мой помощник. Бумаги получишь, а утром этот, как его, Говоров, должен убыть на испытательный полигон. Он расположен под Свердловском…
— А перед отъездом пусть лейтенант сообщит агенту, что направлен в поселок Билимбай… И только. Таким образом мы выясним, известно ли немцам, что расположено в том районе. Если немцы знают о дислокации полигона, то они вывернутся наизнанку, чтобы выйти на связь со своим агентом. Да, и еще, есть предложение наградить лейтенанта. Как мне помнится, он чего-то там сбил… Вот и представьте его к ордену, и оформите документы на присвоение внеочередного звания. Ну, скажем… — капитан. Пусть клюнут покрепче.
Павел выслушал приказ об отправке в тыл с непроницаемым лицом. После сумасшествия последних событий он уже ничему не удивлялся. "Нужно для дела, что ж, военный человек обязан выполнять приказы. А обсуждать бессмысленно и опасно".
Однако смутило не то, что его, боевого летчика, отправляют в тыл, а короткая справка о предстоящем истребителю задании. Освоить совершенно новый, с невероятными возможностями самолет — это как раз нормально. Но сказанное негромким голосом задание, которое ему надлежало исполнить позднее, вызвало легкий ступор.
Майор понимающе следил за молодым офицером: — Пойми, Паша, так надо… И если я не сообщаю тебе всего, то это лишь для пользы дела. Представь на миг, что тебя станут спрашивать. И спрашивать умело. С такими препаратами и ухищрениями, рядом с которыми снадобье твоего капитана — это так, легкое снотворное. Сможешь ты сохранить в тайне правду? Не спеши отвечать. Знаю. Ты выдержишь допрос первой степени, возможно — второй, но, в конце концов, ломается любой. И тогда… понимаешь? Вот и молодец.
Документы оформили с невероятной быстротой. И уже на следующий день в госпиталь пришел приказ о направлении капитана Говорова в распоряжение п/я, расположенного в глухой сибирской тайге.
— Странно, — пробурчал летчик, уже сменив больничный халат на новенькую форму военлета. Он забежал в палату за оставленными в тумбочке вещами. — Отправляют в какое-то богом забытое место. Би-лим — бай, — прочитал он почти по слогам.
Сочувственно кивающий ему капитан замер и едва сумел совладать с отвисшей челюстью.
— Куда, говоришь? — словно не расслышал сосед. Он придержал приятеля за рукав гимнастерки, шепнул ему на ухо: — Ты, Павлентий, главное не забывай. То, что сейчас отправляешься к новому месту службы, а не в подвалы Лубянки, это моя заслуга. Служи. Повышай уровень подготовки, а когда придет время, я тебя отыщу. И не вздумай хитрить. Выбор уже сделан…
Павел сник, выдернул руку, и тяжело вздохнул. — Чтоб тебе… Помню я… — он перекатил желваки… — Эх, моя бы воля, пристрелил бы я тебя, и концы в воду.
