- С вами все в порядке?
Поворачиваюсь на голос. Мишкиного возраста, интеллигентен, очкаст, а спросил глупость. Видит же, что моя реакция и прочность столба оказались на высоте.
- Спасибо, - говорю, - все хорошо.
Водитель, наконец-то, покинул салон. Глаза бессмысленные, локоны белокурые, похоже, натуральные. Классический расклад! Визгливый старушечий голос рядом:
- Товарищ милиционер, она чуть эту женщину не сбила!
Значит представители власти уже на месте. Оперативно! Но только мне все эти разборки ни к чему. Заявляю решительно:
- Никто на меня не наезжал и не пытался! Наехали на столб. Так что все вопросы по поводу претензий к водителю - к нему!
Решительно выбираюсь из толпы и направляюсь к арке. Сзади что-то кричат, но за руки не хватают. Но интересно не это, интересно другое. От самого перекрестка за мной кто-то идет. Поднимаюсь по лестнице со стороны черного хода и слышу, как хлопает входная дверь. Вот это уже наглость! На площадке второго этажа перегорела лампочка. Очень кстати! Маскируюсь в тени. Осторожные торопливые шаги. Очкарик, тот самый, с перекрестка! Начинает подниматься на третий этаж, выглядывает, где там я? А я здесь!
- Вы не меня ищите?
Вздрагивает, - еще бы! - поворачивается, делает шаг, всматриваясь в темноту. Выхожу из тени, руки - пакет давно стоит у стенки - свободны, но ненадолго. Теперь в них очкарик, в моих надежных спецназовских ручках. Прижимаю интеллигента к стенке, слегка встряхиваю и нежно мурлыкаю:
- Котик, что тебе от меня надо? Зачем ты за мной следишь?
Еще до того, как ответил, по его глазам, в которых что угодно, только не замешательство, понимаю, что прокололась и ослабляю хватку.
- Вообще-то, я тут живу, этажом выше вас.
То-то лицо мне показалось знакомым! Отпускаю, бормочу извинения, поправляю слегка потерявший форму ворот пальто.
- А вы не спешите извиняться, Ольга, - сразу напрягаюсь, но руки пока в ход не пускаю, пусть договорит, - в данном случае я действительно шел за вами.
Видимо что-то прочел на моем лице и поспешил добавить банальность:
- Это совсем не то, что вы подумали.
Я внутренне хмыкаю. Тоже мне, Вольф Мессинг нашелся. Мысли он мои читает. Но молчу.
- Мне просто надо с вами поговорить.
Милый мой, это как раз то, о чем я и подумала. Не в ухажеры же ты мне набиваться хотел, глиста очкастая? Куда тебе супротив моего Васича. Усмехаюсь и многозначительно произношу:
- Ну, пошли.
Еще возле вешалки мой странный гость стал косить глазом в направлении лестницы на второй этаж. Выходит, что-то знает? Будем колоть! Я провела хлюпика на кухню, предложила: ни чаю, ни кофе, а лишь присесть - села сама и произнесла сакраментальное:
- Ну?
И я еще хотела его колоть! Через пять минут у меня уже голова пухла от потока информации, а он все лил и лил воду на непрочную мельницу моего восприятия. Когда я поняла, что плотину вот-вот прорвет, я крикнула:
- Стоп!
Очкарик замер с открытым ртом, в котором застряло последнее слово.
- Стоп, - уже более спокойно повторила я. - Давайте разложим по полочкам то, что вы успели сказать. Я буду говорить, а вы меня поправляйте, если что не так, лады?
Он уже успел закрыть рот, потому лишь утвердительно кивнул.
- Вас зовут Игнат Семенович...
- Степанович, - поправил он меня. - Игнат Степанович.
- Вас зовут Игнат Степанович. Вы ученый, подвинутый на паранормальных явлениях. По этому поводу вы даже лежали в психушке.
Он хотел было возразить, но потом махнул рукой.
- Все так.
- Вы являетесь членом подпольной организации...
Вот тут он возразил весьма решительно.
- Прошу прощения, но не подпольной, подполье где-то рядом с политикой, а неформальной, не афиширующей свою деятельность.
Я не заметила большой разницы, но и спорить не стала.
- Хорошо, пусть будет неформальной. Ваша организация, следи прочих объектов, следит и за квартирой, где мы сейчас находимся, потому что вам кажется, что здесь присутствует какая-то чертовщина.
Игнат Степанович страдальчески поморщился, но подтвердил:
- Ну, да, да, где-то так.
- Для удобства наблюдения вы даже сняли квартиру этажом выше и установили там круглосуточный пост.
- Именно так, - кивнул головой Игнат Степанович.
- Не далее как вчера ваши приборы - я правильно поняла: у вас там установлены какие-то приборы? - он кивнул, - зафиксировали сильный всплеск неизвестного науке вида энергии.
- Не совсем так, - попытался поправить меня Игнат Степанович. - Это не неизвестный, а один из непризнанных официальной наукой видов энергии, так называемая...
- Стоп! - опять крикнула я, и он опять замолк с открытым ртом, так и не произнеся ничего не говорившее мне слово. - Для чего мне вникать в ваши научные разборки? Неизвестным я называю тот вид энергии, про который лично я ничего не знаю.
Ученый прыщ посмотрел на меня как-то странно, мне показалось, что с уважением, и кивнул головой.
- Тогда, да.
- Вот и славно, вот и договорились, - мне сразу как-то полегчало. - Теперь вы хотите узнать, что же тут произошло, чтобы удовлетворить свое ученое любопытство?
- И, возможно, уберечь вас от большой опасности! - добавил он.
Я скептически осмотрела его щуплую фигуру. По-моему, уберечь - это не по его части. Однако совет мне таки нужен. И раз он все одно уже слывет сумасшедшим, почему бы мне ему все не рассказать? Не вдаваясь в детали, конечно. И я поведала Игнату Степановичу и про ребят, и про колокол, и про зеркало. Он слушал с блеском в глазах и периодически бормотал плод нос: 'Замечательно!' 'Великолепно!' Когда я закончила говорить, то хмуро поинтересовалась: что в моем печальном рассказе его так восхитило?
- Конечно не ваше горе, голубушка Ольга Владимировна! - прижав руки к груди, заверил он меня. - Мои неуместные на ваш взгляд отклики на эту действительно печальную историю относятся к скрытой еще пока от вас другой ее ипостаси!
- И какой же? - глядя в его бесстыже блестящие глазки спросила я.
- С точки зрения исповедуемого нами воззрения - она замечательна! - И тут же поспешил добавить, видя, что мое лицо становится все суровее: - Нет, право. Пусть для вас четверых - я подчеркиваю: не троих, а именно четверых! - это, конечно, драма. Драма, а вовсе не трагедия, как вам представляется. Ведь вы все живы. Да, да, живы все! И я это вам сейчас докажу! Вы позволите мне теперь изложить вашу историю в моем, так сказать, понимании?
- Валяйте, - все еще хмуро разрешила я.
