- Конечно не ваше горе, голубушка Ольга Владимировна! - прижав руки к груди, заверил он меня. - Мои неуместные на ваш взгляд отклики на эту действительно печальную историю относятся к скрытой еще пока от вас другой ее ипостаси!
- И какой же? - глядя в его бесстыже блестящие глазки спросила я.
- С точки зрения исповедуемого нами воззрения - она замечательна! - И тут же поспешил добавить, видя, что мое лицо становится все суровее: - Нет, право. Пусть для вас четверых - я подчеркиваю: не троих, а именно четверых! - это, конечно, драма. Драма, а вовсе не трагедия, как вам представляется. Ведь вы все живы. Да, да, живы все! И я это вам сейчас докажу! Вы позволите мне теперь изложить вашу историю в моем, так сказать, понимании?
- Валяйте, - все еще хмуро разрешила я.
Он ненадолго задумался, видимо делал перевод своей речи с ученого на человеческий язык, потом заговорил:
Все мы, живущие на Земле, находимся 'под колпаком' у некого Могущества. Кто-то именует его Богом, а я, с вашего позволения, назову Мировым разумом. В начале XX века не без его согласия - а как иначе-то? - было запущено пресловутое Красное колесо, как поименовал его Александр Исаевич Солженицын. И начало оно свой бег по странам и континентам с того, что исполосовало своим раскаленным ободом вдоль и поперек Российскую империю, а потом очертило вокруг ее развалин границы нового мира. Спустя семьдесят лет колесо было остановлено, притом, там же, где и было запущено. Великий эксперимент закончился неудачей. - Заметив мое недовольство, червь ученый поспешил внести поправку. - Согласен, голубушка, что и грешно, и цинично так говорить, учитывая миллионы загубленных жизней, но для краткости позвольте мне помянуть беду лишь этим упоминанием. Не об том, извините, речь. А вот то, что Мировой разум вряд ли предполагал подобный исход, давая разрешение на начало эксперимента, мне кажется, мы вполне допустить можем. Как вы думаете?
Не знаю, что он хотел от меня услышать, но, судя по его вытянувшемуся лицу, вряд ли то, что произнесла я.
- Думать я пока еще не начала. Начну с того момента, когда услышу, какое отношение вся эта лабуда имеет ко мне и ребятам. И имей в виду - мое терпение на исходе!
Печально вздохнув, мой ученый собеседник покорно кивнул.
- Хорошо. Перехожу сразу к сути. После 1917 года человечество пошло не по тому пути. Мировой разум решил создать параллельную ветвь истории, в которой Красное колесо будет катиться как-то иначе. Для придания нужного импульса из будущего изымается группа 'попаданцев' - извините, термин не мной придуман - и переносится ближе к точке начала изменения. Не спрашивайте, почему выбрали именно вас и почему именно сейчас, а не годом или десятилетием раньше или позже.
- Не буду, - кивнула я, - но все-таки - почему?
Вот что значит питерский интеллигент! Глеб на этом месте обязательно бы сорвался, а этот ничего, только погрустнел еще больше.
- Точно я, конечно, не знаю. Предположим, что кто-то из вашей четверки внешне похож на реальную историческую личность. Их меняют местами, а остальных отправляют в прошлое как бы на подмогу.
- Ерш! - воскликнула я.
- Вы имеете в виду Николая Ершова? - уточнил Игнат Степанович. - Это весьма вероятно. На месте его якобы гибели находят останки человека из прошлого, а он сам оказывается вместо него в будущем.
В моей голове стало проясняться. Ну, конечно, все так и есть! Вот только...
- С ребятами все ясно. Теперь я уверена, что они там, в прошлом. Но почему вы думаете, что и я должна присоединиться к ним?
- Во-первых, вы и сами так думаете, - ответил Игнат Степанович. - Во-вторых, я не утверждаю, что вы обязательно попадете к ним. - Заметив мою реакцию, поспешил добавить: - Но это более чем вероятно! Ключевым моментом я считаю происшествие на берегу реки, вы ведь тогда впервые услышали колокол? - Я кивнула. - Звук колокола, скорее всего, является неким атрибутом перехода. Все, кто его слышал, будут втянуты во временную воронку.
Не могу сказать, что объяснение показалось мне убедительным, но очень хотелось, чтобы так оно и случилось, и я поверила. Но кое-что хотелось уточнить.
- Как вы думаете, после выполнения миссии мы вернемся назад?
Ученый посмотрел на меня печальными глазами.
- Боюсь, нет, не буду врать, я уверен, что билеты вам выписаны в один конец.
- Но в кино... - растеряно произнесла я.
- Причем тут кино? - удивился мой собеседник. - Хотя... Видите ли, я допускаю, что 'попаданцы' могут вернуться в свою эпоху, но при условии, что они никак не изменили прошлое. А это возможно лишь в том случае, если они попали туда случайно и на очень короткий промежуток времени. У вас же совсем иная миссия. Вам суждено стать частью нового мира, и старый мир вас обратно не примет. Зачем далеко ходить? Вы еще здесь, но другой мир уже заявил на вас права, и этот мир вас отторгает.
- Вы имеете в виду случай на улице? - догадалась я.
- Именно! - воскликнул Игнат Степанович.
Я с сомнением покачала головой.
- Так или иначе, но вам больше не следует покидать квартиру, - убеждено сказал ученый. - И в целях безопасности, и в виду того, что проход может открыться в любую минуту. Все необходимое вам будут доставлять члены нашей организации.
- Ну, хорошо, - согласилась я. А как вы предполагаете объяснить наше исчезновение?
- Конечно, это будет несколько хлопотно, - ответил Игнат Степанович, но при наших возможностях мы что-нибудь придумаем. Я думаю, наследники Михаила Макаровича не сильно пострадают, если им не достанется автомобиль?
- Думаю, нет, - ответила я. - Понимаю. Вы выкупите из морга два бесхозных трупа и организуете для них автомобильную катастрофу.
- Ну, как-то так, - кивнул Игнат Степанович.
Я решительно достала остатки позаимствованных у Михаила денег и протянула ученому.
- Это на расходы!
- Но этого много, - испытывая неловкость, ответил он.
- То, что останется, употребите на нужды вашей организации, - твердо сказала я. - И не беспокойтесь: на наследстве это отразится крайне мало.
Игнат Степанович принял деньги и посмотрел на меня.
- Вы что-то еще хотите спросить?
- Да. Скажите...
ГЛЕБ
Тук-тук, ... тук-тук. Тук-тук, ... тук-тук. Нет, правильнее все-таки: стык-стык, ... стык-стык; стык-стык, ... стык-стык. Брось, Глеб Васильевич, фигней маяться. Оставь колеса в покое. Пусть стучат, как хотят. Лишь бы катились, унося прокуренный вагон подальше от затерянной в Барабинской степи станции Каинск-Томский, где так неровно прожил ты несколько последних недель...
