— Но не может же его убить простой воин? Есть такой закон?
— Да, — признал Старший Воин. — Это правда.
Интересно, кто придумал такую глупость? Надо будет как следует переработать местную Конституцию. Однако, в последнее время я слишком часто угнетаю племя и настаиваю на своём. Недовольных всё больше… Короче говоря, надо укреплять авторитет.
— Выходи, — сказал я вражьему вождю.
Тот схватил из кучи брошенного неприятелями оружия дубину и помчался на меня. Я встал с пенька, легко уклонился от удара и сам съездил своего бывшего вассала ногой под рёбра. Вышло так славно, что рухнули мы оба.
Соперник вскочил первым. Не вставая, я ударил его ногой по голени. За такое любой нормальный футбольный судья должен был без разговоров ставить пенальти и гнать меня с поля. Враг, впрочем, всего лишь припал на колено. Я вскочил, выбил у него дубину и встал в стойку.
Дальнейшее протекало однообразно. Я уходил от его захватов и бил без жалости, добавляя новые шрамы к уже имеющимся. Определённо, я сломал ему челюсть, раздробил носовые хрящи, рассёк обе брови, да и внутри наверняка что-то отшиб. Но он каждый раз снова вставал, пусть и не столь резво, как в начале, и рвался в бой.
В какой-то момент меня даже посетила растерянность, но я взял себя в руки и решил прекращать забаву. Следующий мой удар в живот поверг соперника на колени. Я заскочил сзади и заехал ему кулаком по макушке. Вождь тяжело рухнул на землю лицом вниз. Я наступил ему на пятку и спросил:
— Будем продолжать?
— Да! — прохрипел поверженный противник, силясь подняться.
— Как хочешь. Копьё!
Старший Воин бросил мне требуемое оружие, и я приставил каменный наконечник к спине неприятеля.
— Не надо! — прогудел тот.
— Ага, теперь ты запел другую песню? Смотри у меня!
Я позволил ему сесть, отошёл чуть в сторону и продолжил заседание:
— С меня хватит. Я отстраняю тебя от выполнения обязанностей вождя и назначаю на должность простого воина. Возражения есть?
— Нету, — ответил разжалованный безжизненным голосом.
— Вождём будешь… вот ты. Иди сюда.
Выбранный мной воин робко шагнул ко мне.
— Твоё племя должно уйти к завтрашнему вечеру.
— Я понял тебя, великий вождь.
— Мы жестоко накажем вас, если вы останетесь.
— Этого не случится.
— Вы не достойны того, чтобы от вас произошли древние укры и трипольцы.
На это новоиспечённый вождь лишь виновато пожал плечами.
— Вот этого типа, — я показал пальцем на Старейшину, — забирайте с собой.
— Идём, — распорядился воин, сделавший столь головокружительную карьеру.
— Оружие оставьте, — добавил я. — Ни к чему вам лишние тяжести таскать. И ещё. Дуб, отрежь волосы всем, кроме вождя. Слышишь? Отрежь, а не вырви. И головы оставь на месте.
Пройдя через неприятную и унизительную процедуру стрижки кремниевым ножом, воины и бывший наш Старейшина, понуро потупившись, отправились прочь. Наши кричали им вслед ругательства с угрозами, отбросами бросались. Я же присел у костра и уставился на звёзды.
Волчонок спас меня. Он весь день крутился вокруг Старейшины. После обеда оба пропали, а через пару часов запыхавшийся малец отвёл меня в сторону и рассказал о готовящемся заговоре.
Мне осталось лишь устроить засаду и застать диверсантов врасплох.
— Великий вождь! — восторженно завопил Волчонок. — Ты здорово дрался! Никакой Дуб так не сможет!
— Да ладно тебе. А то ещё зазнаюсь.
Народ потихоньку расползался спать.
— Может, усилим посты? — предложил Старший Воин.
— Не надо, — ответил я. — Посижу у костра сам. У меня, знаешь ли, вся сонливость пропала.
Старший Воин кивнул, сгрёб в охапку упирающегося Волчонка и отправился досыпать.
* * *
— Студент, ты не вовремя, — сказал я утром.
— Здравствуйте.
— Ладно, убедил, ты — человек интеллигентный, а я — дикий, окроманьонившийся деспот. Но у меня и в самом деле сейчас совершенно нет времени с тобой разговаривать.
— Понимаете, я тоже не могу мотаться туда-сюда, когда вам будет удобно. Нам разрешено скользить по времени лишь в определённые сроки, а потому…
— Сейчас неандертальцы пойдут, — перебил я. — И мне надлежит предотвратить возможную драку между племенами.
— Да пожалуйста! А разве мы не сможем в это время беседовать? Кстати, я обнаружил, что одна из ваших женщин выкрасила волосы растительной краской.
— Это произошло вчера вечером, — уточнил я. — Краску она стащила у колдуна, а посему после ужина был жуткий скандал. Кроме того, один из наших нарисовал женский портрет углём на стене пещеры. Чей — не разобрал. По-моему, это впервые в истории.
— У нас есть уникальный шанс сделать их имена достоянием потомков! — с жаром заговорил студент. — Вот только не говорите, что их зовут наподобие: Эй, ты!
— Ну почему же. У женщины, покрасившей волосы, красивое и звучное имя. Её зовут Иди Сюда.
— Понятно, — вздохнул студент. — В таком случае, имя художника лучше не говорите.
Тут прибежал Волчонок и доложил, с подозрением косясь на моего гостя:
— Великий вождь, они выступили.
— Пошли, — сказал я. — Волчонок, мне надо поговорить с этим человеком наедине.
Мы выдвинулись со стоянки. Наши понемногу привыкали к студенту и уже не пялились на него всем племенем, но всё же, оказавшись в лесу, он вздохнул с облегчением.
— Почему в меня влюбилась неандерталка? — мрачно спросил я. — Твои проделки?
— Позвольте! — изумился студент. — Да ведь это выполнение вашего второго желания! Я, конечно, понимаю — неандерталка имеет отталкивающую внешность, но ведь вы не уточняли, что вас должны любить только красивые женщины. И потом, эталоны красоты частенько меняются.
— Ты издеваешься, что ли? Сам, небось, бежал бы от неё, как от прокажённой.
— Нет, но вы же сами…
— Ладно, — перебил я. — Хватит этой пропаганды.
— А почему вы не взяли с собой воинов?
— Они уже там. Присматривают за передвижениями неандертальцев.
— Ну а мы тогда зачем туда идём?
— А за воинами кто присматривать будет?
— Да, я как-то не подумал. Кстати, о женщинах. Если не учитывать неандерталку, то в остальном у вас претензий нет?
— Они, конечно, меня любят, — признал я.
— Что-то не так? — встревожился студент.
— Ну, не то, чтобы… Понимаешь, женщин в племени много.
— Это плохо?
— Не перебивай, я и без того не могу слов подобрать. Тут такое дело: ты с ней милуешься, ласкаешь, стараешься для неё, а на следующую ночь она уходит с каким-нибудь охотником…
