1. Флот Метрополии (под командованием адмирала Чарльза Форбса) был существенно слабее, чем когда-либо со времени предыдущей зимы. (Об этом смотри также главу 4.) Несколько утешало, что немецкий флот также понес серьезные потери, которые дополнительно возрастут на следующий день, когда подводная лодка Его Величества “Клайд” выпустит торпеду в “Гнейзенау”, сопровождавший поврежденный “Шарнхорст” на пути в Германию из Норвегии[137].
2. Средиземноморский флот (под командованием адмирала Каннишхема) не был способен защищать все Средиземное море. После разгрома французского флота Мальта осталасъ без защиты, и Гибралтар потерял свое значение[138]. Более того, существовала тревожная неизвестность в отношении возможных, намерений французскою флота, часть кораблей которого находилась в британских портах, часть — в Тулоне, а самые мощные боевые единицы — в Оране. Адмирал Дарлан, морской министр, предоставил Великобритании официальные гарантии в том, что флот не перейдет в руки немцев, и условия договора о прекращении войны отвечали этим обещаниям. Тем не менее, англичане не могли игнорировать опасность со стороны полностью боеспособного французского военно-морского флота, корабли которого оставались серьезной потенциальной угрозой. Потому было принято важное решение усилить оборону западного Средиземноморья и одновременно нейтрализовать французские корабли, любой ценой предотвратив их переход под немецкий контроль[140].
Для достижения этих целей пришлось передислоцировать британские военно-морские силы, ослабив Флот Метрополии. Линейному крейсеру “Худ”, линкорам “Резолюшн” и “Вэлиант”, авианосцу “Арк Роял”, двум крейсерам и одиннадцати эсминцам было приказано 27 июня отплыть из Великобритании в Гибралтар. Этими кораблями, названными соединением “Н”, командовал сэр Джеймс Соммервилл, наделенный особыми полномочиями. Дислоцированное в Гибралтаре оперативное соединение Соммервилла могло действовать как в западном Средиземноморье, так и в Атлантике; при необходимости оно могло быстро вступить в Английский канал и поддержать флот метрополии. Иными словами, был образован сильный оперативный резерв, отдаленный от непосредственной угрозы немецкой атаки и при этом способный оказывать влияние на весь регион[141].
3. Политическая карта Европы испытала значительные изменения, так как западноевропейское побережье от мыса Нордкап до Байонны было отныне в руках немцев; также существовала угроза, что Испания во главе с фашистским диктатором генералом Франко присоединится к Германии и Италии.[142] <Силуэты кораблей Королевского флота>[143]
Германские военно-морские и военно-воздушные силы дальнего действия получили теперь свободный выход к Атлантике: более им не требовалось идти извилистым путем через узкие моря, окружающие Британские острова. Они могли прорываться через туманные водные просторы на севере, могли выйти из Бреста или портов Бискайского залива — и оказаться там, где это необходимо.
Впервые за всю историю Великобритании коммуникации между Островами и американским континентом действительно оказались в опасности — и именно в тот момент, когда получение военной техники из США, продовольствия и воинских контингентов из стран Содружества стало жизненно важным. Возникла очевидная необходимость содержать с целью защиты судоходства от угрозы со стороны немецких надводных рейдеров и подводных лодок соответствующий военно-морской патруль.
Создание соединения “Н” и Западного патруля было смелым шагом — особенно в сложившихся условиях, когда флот был дезорганизован понесенными потерями.
Проходили дни, и к британцам стала просачиваться скупая информация о передвижениях неприятеля. Допрос беженцев и военнослужащих, в последний момент бежавших из германской западни, дал информацию о значительном сосредоточении немецких боеприпасов и авиации на аэродромах Бельгии и Северной Франции. Радарные станции, которые образовывали так называемую внутреннюю цепь противовоздушной обороны Великобритании, иногда обнаруживали эскадрильи вражеских самолетов как над удаленными от моря территориями, так и в районе Амьена. Кроме того, некоторая не слишком обширная информация поступала от возвращающихся с заданий эскадрилий бомбардировщиков, а также от фоторазведотряда RAF под командованием маршала авиации Фредерика Боухилла: из фотографий, снятых одиннадцатью специальными самолетами-разведчиками. (Только три самолета этой службы относились к современному классу и были “спитфайрами” разведывательной модификации.)
По ночам подходы к острову патрулировались малыми кораблями и авиационными патрулями берегового командования. Часовые с вершин утесов пристально вглядывались в небо, пытаясь разглядеть при свете яркой луны приближающиеся вражеские самолеты.[144] <Силуэты немецких кораблей>[145]
Британские конвои, двигавшиеся по морю, и береговые наблюдатели недолго напрягали глаза понапрасну. Вскоре ночные небеса стали озаряться ярким, будто дневным, светом и наполняться ревом самолетных двигателей Второго воздушного флота Кессельринга, равномерно усиливающего нажим. День за днем и ночь за ночью, пока приближался “S-Day” “Морского льва”, воздушная битва владела умами и напоминала британским начальникам штабов о том, что минута, которой они боятся больше всего на свете, скоро наступит. Флот настаивал на своей первоначальной версии: при благоприятных условиях враг может высадить с маломерных быстроходных судов несколько тысяч человек. Считалось, что в наиболее угрожаемом положении находится участок между Уошем и Лэнд-Эндом на юго-западном побережье Великобритании.
Моряки полностью соглашались со штабом военно-воздушных сил, который верил, что вторжение с моря неосуществимо до тех пор, пока истребительной авиации RAF под командованием маршала авиации сэра Хью Даудинга не нанесено серьезного поражения.
Однако если такое случится, опасность победоносного немецкого “воздушного блицкрига” станет абсолютно реальной, — этого уже никто не отрицал. И пусть даже явные признаки, указывающие на скопление вражеских кораблей и войск вблизи французских портов, и не были обнаружены британцами, — имелись все основания утверждать, что сосредоточение сил для вторжения начато.[146] <Стр. 84–85 — Воспроизведение английской листовки, обращенной к предполагаемым оккупантам>[147]
IV. Британия прижата к стене
