Основную роль в пресечении бегства вражеских кораблей и судов должны были сыграть первый минно-торпедный и пятьдесят седьмой бомбардировочный авиаполки восьмой бомбардировочной авиабригады (шестьдесят ДБ-3 и пятьдесят СБ). Прикрытие бомбардировщиков возлагалось на пятый и тринадцатый истребительные авиаполки шестьдесят первой истребительной авиабригады (девяносто пять И-16), а слежение за противником – на двенадцатую, сорок третью и сорок четвертую морские разведывательные эскадрильи десятой смешанной авиабригады (тридцать МБР-2).
Кроме этого, в северной части Балтийского моря предполагалось развернуть подводный минный заградитель 'Ленинец' и четыре 'Щуки'…
Герой Советского Союза майор Галушка был назначен помощником командира первого минно-торпедного авиаполка в конце сентября. Сдав эскадрилью, из прежнего состава которой уцелел лишь его экипаж, он убыл на Балтику.
До этого над Маркизовой лужей Петру летать еще не приходилось. Впрочем, лужа она и есть лужа! В смысле, маленькая и тесная. По сравнению с Тихим океаном. В смысле, вообще, никакого сравнения! Первое время Финский залив с непривычки даже 'жал' ему в плечах. Но, познакомившись поближе с туманами, штормами и другими его причудами, Галушка научился относиться к нему с надлежащим почтением…
Весь ноябрь стояла нелетная погода. То дождь со снегом, то снег с дождем. А на тридцатое метеослужба неожиданно порадовала пилотов хорошим прогнозом. Однако самое удивительное было то, что он оказался точным! Что было всеми без исключения воспринято как доброе предзнаменование.
Секретный пакет с приказом, предписывающим найти и уничтожить броненосцы 'Ильмаринен' и 'Вайнемяйнен', был вскрыт вскоре после полуночи. По сигналу 'Факел', поступившему из штаба флота.
Рано утром в Лиепае, Палдиски и Кихельконе заревели моторы. Разбежавшись по мелкой балтийской волне, в небо поднялись морские ближние разведчики и приступили к поискам врага. Каждый в своем квадрате.
А пока они утюжили море, более двухсот боевых самолетов стояли на старте с прогретыми двигателями. Но час проходил за часом, а докладов о кораблях противника, следующих в западном направлении, не поступало.
Время приближалось к полудню. Во вражеских штабах, без сомнения, царила жуткая паника и полная неразбериха. И вот-вот должно было начаться повальное бегство. Но почему-то никак не начиналось.
В конце концов, терпение начальника ВВС КБФ Героя Советского Союза полковника Ермаченкова иссякло. Он приказал поднять полки в воздух и перетопить финские посудины прямо у причалов, не дожидаясь пока они выйдут в море!
Местонахождение броненосцев было уже установлено. И тот, и другой, затаились в шхерах у острова Сатавалуото близ Турку. С одной стороны, это упрощало задачу. Потому что в неподвижную цель попасть легче. А с другой, не позволяло использовать торпедоносцы и подводные лодки. Из-за мелководья и большого количества безымянных, заросших соснами скалистых островков. В связи с чем, совместная операция разнородных сил флота превращалась в банальный воздушный налет.
Пока первый минно-торпедный полк, чертыхаясь, на чем свет стоит, снимал торпеды и подвешивал авиабомбы, пятьдесят седьмой бомбардировочный в полном составе ушел на запад. В сопровождении 'ишаков' тринадцатого истребительного авиаполка. И только сорок минут спустя в ту же сторону двинулась колонна ДБ.
Когда они проходили над Низино, к ним присоединились четыре эскадрильи пятого истребительного полка. В компании которых всем стало гораздо веселее…
Галушка шел левым ведомым у комполка.
За время советско-японской войны он сделал двадцать боевых вылетов, из них три на торпедометание, пять на бомбардировку и двенадцать на постановку мин. Потопил линкор. В группе, само собой. Потому что одна торпеда линкору, что слону дробина! Чтобы пустить ко дну сорокатысячетонного бронированного монстра, надо было всадить в него не меньше пяти. В один борт. Или таранить прямо с торпедой. Как Пашка. Или Жорка Синяков. Светлая им память.
Петр помотал головой, отгоняя ненужные мысли, и осмотрел приборную доску. Все было в норме. Его взгляд наткнулся на фотографию 'Вайнемяйнена', прикрепленную прямо под радиополукомпасом.
Броненосец береговой обороны 'Вайнемяйнен', в просторечии Ваня-Маня, по сравнению с самурайскими сверхдредноутами выглядел задохликом. Водоизмещение в десять раз меньше, вооружение в пятнадцать раз слабее, бронирование – чисто символическое, скорость – черепашья. По сути дела, это был каботажный дизель-электрический ледокол. Хотя и тяжеловооруженный. И местами даже бронированный.
Но, во-первых, у 'ледокола' был экипаж, состоящий из дисциплинированных и отлично натасканных военных моряков. Во-вторых, восемь ста миллиметровых орудий при наличии системы централизованного управления зенитным огнем и тренированных расчетов были весьма серьезным аргументом! А что касается меньшего водоизмещения, то с точки зрения бомбардировщика оно являлось не плюсом, а минусом! Потому что в малоразмерную цель попасть сложнее. Особенно, если эта цель утыкана зенитками и палит в тебя из всех стволов! А ты на боевом курсе! И не имеешь права на противозенитный маневр!
Вдобавок ко всему, Ваня-Маня имел абсолютно симметричный силуэт и специальный камуфляж – намалеванные белой краской буруны на носу и на корме. Из-за которого было очень трудно определить, куда он двигается, вперед или назад.
Хорошо, хоть сегодня броненосец стоит на якоре, и штурману не придется колдовать над прицелом, пытаясь угадать величину упреждения. Шансов попасть с горизонтального полета в такую маленькую цель (длина – девяносто три, а ширина – семнадцать метров) и так было мало.
Согласно расчетам, для уничтожения одного броненосца требовалось семьдесят два ДБ-3 с полной бомбовой нагрузкой. Так что, в принципе утопить Ваню-Маню было можно. Но лишь ударив одновременно обоими полками.
А на этот раз одновременно не вышло, подумал Галушка. Так что, скорее всего, придется лететь снова. И не раз. А много, много, много раз! Потому что у Вани-Мани еще и братец имеется. Иля-Маня.
На траверзе острова Эре комполка покачал крыльями и повернул на север. До цели осталось десять минут лету. Под крылом тянулись шхеры. Бесчисленные серо-буро-зеленые островки и каменистые рифы, окаймленные узкой белой полоской прибоя. В одной из извилистых проток между ними, где-то здесь, притаились два броненосца. Которые возможно уже взяли советские бомбардировщики на прицел. Потому что ни о какой внезапности речь идти не могла. После налета пятидесяти СБ.
