— каменный и огненный сверху. Выгляжу я как горящий кусок скалы. Огневик пытается обжечь меня фаерболом, но огненный покров защищает от жара. Зато в ответку маг получает булыжник в голову, и прости-прощай. Остается последний противник.
К тому времени гвардейцы и Змейка уже разобрались с остальными бандитами, поэтому с интересом сморят как дерется их шеф и «мазака». Мы схватываемся с магом в ближнем бою, словно два голема из камня. Маг в панцире, а я так вообще в двойном доспехе. Но деремся мы недолго. Мои удары усилены несколькими Дарами, и поэтому очередной крепкий хук просто раскалывает шлем каменщика, как ореховую скорлупу. Враг умирает мгновенно.
То, как я расправился с каменщиком, приводит моих людей в восторг. Гвардейцы кричат возбужденно:
— Шеф, так его! Наш шеф!
— Маза боссссс! — довольно мурлычет Змейка, помахивая мне четырьмя ручками — красными от крови убитых.
Парочку раненых бандитов мы берем в плен, но сканирование разума не дает никаких результатов. В итоге у меня не получилось вывести барона на чистую воду. Эх, жалко. Завтра будет не с чем идти к Жанне. Что ж, в любом случае, пора домой. Хоть бодаться с людьми барона очень весело и прибыльно во всех смыслах — это я сейчас про «Рабис» и Дар кровника, — но уж очень сильно я соскучился по родным. Да и Марию Федоровну надо же лечить.
На следующий день я приезжаю к баронессе давать отчет о Горгоне. Жанна выслушивает мой доклад с довольным видом, словно сытая кобра. У меня даже припасены ментальные картинки с инсценировкой битвы против Змейки. Подделать воспоминания нельзя, но мы с Горгоной обыграли сражение заново. Устроили постановку, будто бы я побеждаю хищницу с помощью одних лишь пси-конструктов. Картинки приходятся баронессе по душе. Видимо, я ее всё же убедил, что еще не владею Роем.
Но довольство Жанны длится недолго, потому что вскоре мой доклад приобретает неожиданный поворот:
— И я бы хотел еще раз поблагодарить вас за «Рабис», Жанна Валерьевна, — делаю глубокий поклон. А почему бы нет? Ведь подарок, правда, щедрый.
— Что? Какой «Рабис»? — недоуменно хлопает баронесса глазами.
И я рассказываю о милости барона. Следующие пять минут Жанна с каждым новым услышанным словом всё больше мрачнеет, а уголки точеных губ опускаются все ниже. Напоследок я делюсь с баронессой своими воспоминаниями — теми, где барон жмет мне руку и, улыбаясь, с щедрого плеча жалует компанию по производству одежды.
— Да как он до такого вообще додумался! — не выдерживает баронесса, яростно хлопнув по столу. — Совсем что ли с ума сошел — разбазаривать наши активы!
Я грустно вздыхаю.
— У меня нет никакого желания расстраивать вас, Жанна Валерьевна, — произношу с серьезным лицом. — Если вам в тягость, я могу отказаться от подарка Павла Тимофеевича.
— Нет уж, спаситель, мы, Горнорудовы, от своих слов никогда не отказываемся, — твердо заявляет баронесса, выпрямившись. — Ты получишь «Рабис». Компанию перепишут на тебя, как до этого «Валентино».
— Премного благодарен, — киваю. — Кстати, а Павел Тимофеевич вас уведомил о покушениях на меня?
— О каких еще покушениях? — округляет глаза баронесса.
Еще четверть часа я рассказываю о бандитских нападениях и о том, как следы привели к Жбанову, с которым так удачно разобрался барон. О заболеваемости крови приходится промолчать — доказательств всё равно нет, а голословное обвинение может только выйти мне боком. Поэтому отдаю на суд баронессы лишь те факты, которые подтверждены воспоминаниями — моими или бандитов.
Когда я заканчиваю, баронесса задумчиво стучит пальцами по столу.
— Я с этим разберусь, спаситель, — коротко обещает она. — Больше люди Горнорудовых на тебя не нападут.
Вот и славно. Думал, что на этом всё. Но Жанна неожиданно достает из ящика в столе уже знакомую мне золотую цепочку — артефакт пси-связи на дальние расстояния.
— Возьми еще это, — улыбается баронесса, протягивая украшение. — В знак личной благодарности за Горгону. Артефакт не совершенен и очень энергозатратен, но уверена, у тебя хватит сил хотя бы на секундный контакт.
— Благодарю, — повторяю.
— Думаю на этом всё, — баронесса обозначает конец нашей беседы. — А то мне еще нужно поговорить с мужем, — ее лицо становится заостренным и жестким. — Серьезно поговорить.
Раз меня отпустили, я спешу как можно скорее покинуть гостеприимный дом Горнорудовых. За артефакт, конечно, спасибо баронессе, но лучше я уберу его куда-нибудь подальше от себя. А то вдруг в этой цепочке скрыта какая-нибудь сканирующая магия или еще что-то в этом роде.
— Куда теперь, шеф? — спрашивает водитель, когда я запрыгиваю в кузов «Тигра».
— Паковать чемоданы, — облегченно выдыхаю. — А затем, наконец-то, домой.
* * *
— Даня написал, что сегодня вылетает в Пермь! — с радостной улыбкой Лакомка забегает к Антонине в комнату. — Завтра он уже будет дома!
— С ним всё в порядке? — растерянно спрашивает учительница, отрываясь от стола. Она только что проверяла домашние задания учеников.
— Даже более чем, — голубые глаза альвы задорно сверкают. — Он сказал, что захватил Горгону. Теперь мы сможем вылечить Марию Федоровну!
Лишь стоило прозвучать последним словам, как из глаз Антонины начинают бежать слёзы радости. А Лакомка в непонятках смотрит на плачущую учительницу. Да что же она всё ревет и ревет! Странная женщина! Я же тебе рассказала хорошую новость, а ты опять плачешь!
Домой летим на частном самолете корпорации «Валентино». Пришлось заказать из столицы небольшой бизнес-джет. По-другому Змейку было никак не перевезти. Дело не только в том, что она числится мертвой. Я просто не представляю, как перемещать «аномальных зверей» на общественном транспорте. Наверное, никак.
На борту мы со Змейкой располагаемся в вип-салоне, а гвардейцы — за перегородкой в более простой комнате.
Я сажусь в удобное кожаное кресло, и только стоит сверхлегкому джету взметнуться вверх, как сразу понимаю — отныне буду летать лишь на этом «серебокрылом ястребе». Вот что значит перемещаться с комфортом: просторный салон, широкие сиденья, увеличенное пространство для ног и головы. Взлет почти не ощущается, а высота кабины способствует комфортному передвижению по салону. Из-за Змейки пришлось освободить от обязанностей длинноногую бортпроводницу, а так бы еще вдобавок она меня обхаживала, но ничего страшного, в другой раз полетаем с обслугой.
И знаете, вот сижу я сейчас напротив скалящейся красавицы-Горгоны и словно впервые осознаю — да я же богат! У меня впервые возникает мощное чувство удовлетворения самим собой. Приятно осознавать: мои решения, часто принятые моментально в экстремальных ситуациях, принесли достойный результат. Мои труды не пошли насмарку. У меня есть деньги на развитие Дара, мои близкие не бедствуют, я могу побаловать свою девушку дорогой безделушкой. Я еще не дворянин, вершина еще далеко, но определенный
