крестьянам такие кулинарные изыски?
— Мир меняется, друг мой. Это вчера солдатам или матросам было довольно уметь маршировать и заучить значения команд. Завтра же им предстоит управлять новой сложной техникой, в которой, что греха таить, нынешние господа-офицеры ни черта не понимают. Так что, воленс-ноленс понадобятся новые люди с совсем другим образовательным, а значит и культурным уровнем. И взять их неоткуда, только вырастить самим. К тому же, как ты думаешь, какие самые тяжелые работы на судне?
— Трудно сказать, — немного растерялся от моего напора секретарь. — Возможно, управляться с парусами в сильный ветер?
— А на пароходе это будет угольная погрузка. Он ведь мало того, что тяжел, но дает много пыли, к тому же его требуется огромное количество. Каждый заход в порт будет превращаться в аврал, а потом еще корабль потребуется отмыть от всей этой грязи. Команда устанет и… было бы неплохо ее побаловать.
— Так почему бы не господской едой… — сообразил Головнин, после чего тщательно вытер салфеткой руки и губы, достал записную книжку и все аккуратно записал. — А ведь в этом что-то есть!
Я же, тем временем, отдал должное шарлотке помпадур, напоминающей нечто вроде ромовой бабы, а к ней кофе и ликер. Да, совсем не скромно, зато очень сытно и дьявольски вкусно. И пусть кормили нас почти идеально, но на протяжении пиршественной трапезы меня не оставляла мысль, что все это «ж-ж-ж» не спроста. Наконец, когда мы покончили с десертом, в наш закуток зашел официант и, таинственно склонившись к уху Головнина, что-то ему сообщил.
— Проси!
— Кто там еще?
— Сейчас вы все узнаете, — продолжил тянуть интригу секретарь.
Примерно через минуту пышная бархатная занавесь пришла в движение, и к нам зашел чиновник в вицмундире. На вид ему было около тридцати лет. Рост несколько ниже среднего, голова начала лысеть, а на лице вместо обычных сейчас пышных бакенбард аккуратные усы и бородка клинышком.
Покопавшись в памяти, я так и не смог вспомнить его имя, отчего заключил, что прежде тот с великим князем не встречался. Головнин тоже молчал, как, впрочем, и наш посетитель. К его чести, он первый сообразил, в чем причина неловкости и представился.
— Позвольте рекомендоваться, ваше императорское высочество. Чиновник по особым поручениям Путилов!
— Э… Николай Иванович?
— Точно так-с!
— Рад знакомству. Слышал о тебе много лестного.
— Благодарю, — с достоинством поклонился тот.
— Будьте любезны, присаживайтесь, — указал гостю на стул Головнин.
— Да-да, разговор предстоит долгий, — поддержал я своего секретаря.
— Чем могу быть полезен вашему императорскому высочеству?
— Умоляю, без чинов. Мы все-таки обедаем…
— Как вам будет угодно, Константин Николаевич.
— Вот и славно. Кстати, готовят здесь очень вкусно. Не угодно ли присоединиться?
— О, нет. Я сыт.
— Ну и хорошо. Тогда перейдем к делу. Не буду говорить о сложившейся международной обстановке, она вам известна. Нас ожидает война с Англией и Францией, а следовательно, визит их эскадр в Финский залив, к которому мы совершенно не готовы.
— Мне известно об изменениях в кораблестроительных программах. Более того, я полностью их поддерживаю и готов отдать все силы к скорейшей реализации оных!
— Прекрасно. Тогда слушай. Для исполнения этих замыслов необходимо как минимум сорок паровиков, причем в самые сжатые сроки!
— За год?
— За зиму!
— Очень масштабная задача… Ума не приложу, как ее выполнить…
— А я тебе подскажу. В Петербурге и его окрестностях имеется немало механических заводов. Крупных среди них немного, средних тоже, а остальные мелкие. Но если они станут работать сообща, получится большой производственный синдикат. Возможности коего будут кратно превосходить все, что имелось у нас до сих пор. Но для этого необходим…
— Человек, способный это организовать, — кивнул, как будто отвечал собственным мыслям Путилов.
— Возьмешься?
— Да! — решительно тряхнул головой чиновник, — однако, потребуются деньги.
— Ты получишь двести тысяч наличными! На руки, без всяких расписок. Если понадобится еще, обращайся. Сделаешь все, как надо, придираться не стану. Не справишься, спрошу за каждую копейку!
— Согласен.
— Вопросы?
— Сорок канонерок — это конечное число?
— На самом деле все зависит от тебя. Изготовишь для них машины, ограничимся этим количеством. Найдешь возможность сделать сотню, стало быть, будет больше.
— Требуемая мощность сто сил? — переспросил, что-то обдумывая, Путилов.
— Повторюсь. Для канонерок не менее ста. Это нижний предел. Коли будет возможность получить более мощные, подумаем о корветах или даже фрегатах. И, конечно же, для проектирования необходимо знать массогабаритные характеристики. Поэтому не затягивай.
— Как вы сказали, «массогабаритные»?
— Что-то непонятно?
— Напротив, очень доступный термин.
Разговор и впрямь затянулся. Путилов оказался человеком дельным и знающим. И если считал нужным внести коррективы, нисколько не стеснялся моим августейшим титулом и высоким положением.
Пока суд да дело, мы успели расправиться с десертом, потом решили, что предстоящую совместную работу стоит вспрыснуть…
— Прикажете водки? — страдальчески поморщился Головнин.
— Нет уж, братец, — засмеялся я, — ты мне еще нужен! Распорядись подать нам шампанского.
К слову сказать, привычное мне полусладкое сейчас почти не пьют. Так что вышколенный официант принес нам бутылку охлажденного Клико деми-сек, и мы с удовольствием отпраздновали наше соглашение, выдав залп пробкой в потолок, и затем опустошили свои бокалы, после чего наш новый знакомый удалился.
— А теперь говори, зачем ты все это затеял? — поинтересовался я у секретаря.
— Приношу свои нижайшие извинения, — развел руками Головнин. — Просто хотел убедиться…
— В чем?
— Вы ведь никогда не видели Путилова прежде?
— Нет.
— Но, тем не менее, оказались правы насчет его способностей и деловой хватки. И я никак не могу осознать, каким образом это возможно?
— Много будешь знать, скоро состаришься. И вообще, если не можешь понять, отнеси сие на счет божественного вмешательства.
— Боюсь, моя вера не столь крепка!
— Чего ты хочешь, Александр Васильевич? Понять? Так я и сам не больно-то понимаю.
— И как же вы справляетесь?
— Просто принял как данность. И тебе рекомендую!
— Что ж, попробую…
— Еще на сегодня сюрпризы будут?
— Нет. Вечером приедет Якоби, но вы с ним друг другу давно представлены.
Академик Якоби оказался полноватым, весьма импозантным и очень интеллигентным на вид господином лет пятидесяти. Среднего роста, с залысинами на широком лбу в
