Через год после начала работ по строительству новых и восстановлению старых укрепрайонов с большой инспекцией на Дальний Восток приехал комиссия лично во главе с министром обороны. Главковерх не был доволен ни быстротой производимых работ, ни их качеством. Он снял одного из командующих укрепрайонов, у того слишком медленно двигались работы. Второму влепил выговор. Тот из-за нехватки кадров догадался нанять на работу китайцев. Но самое строгое наказание понес комендант укрепрайона «Лена». Он приторговывал на сторону казенным цементом, за счет чего построил себе в пригороде Хабаровска роскошный трехэтажный особняк. По своему обыкновению Сазонтьев не стал церемониться, он просто вытащил из кобуры пистолет и пристрелил вороватого полковника прямо у стен новенького дома, на глазах жены и двух детей. Тут же он прокомментировал свое действие, обогатив свой же недюженый набор крылатых цитат:
— Кто еще захочет построить себе домик за счет казны, гроб пусть себе заказывает за свой счет.
В эту ночь Зен Чангминг почти не спал. Дочка снова температурила, она покрылась потом, плакала и они по очереди с женой укачивали ее на руках. Чтобы как-то отвлечься от детского плача Чанг включил небольшой транзистор. Из динамиков послышался торопливый речитатив Шоу Шана.
— Русские всегда свысока относились к нашей нации. Еще с царских времен они навязывали нам кабальные условия договоров по размежеванию границ. Настало время отнять у России то, что по праву должно принадлежать Китаю — территорию. Пора вырвать у старого медведя его прогнившие зубы и пинками загнать за Урал!..
«Опять он про русских. Задолбал уже», — подумал Чанг и попытался найти другой канал. Но там гремела музыка, и он окончательно выключил транзистор.
В шесть утра Чанг вышел из дома. Место сбора рабочих было далеко, в другом районе Шанхая, а у него сейчас не было денег даже на метро. А ведь всего год назад он приехал в этот блистательный город с огромными надеждами. Их породил приехавший на новый год из Шанхая брат жены — Дэн Шунюан. Он уехал на юг страны на заработки три года назад, и вернулся одетым с иголочки, привез всем родственниками подарки.
— Поймите, в Шанхае работы хватит всем! Этот город проглотит всех! — Вещал он родне за праздничным столом. — Я тоже начал с нуля, а сейчас я бригадир на стройке, у меня своя квартира, я собираюсь жениться. И все вы можете жить так же. Нужно только не сидеть здесь, в деревне, считая в миске каждую рисинку, а работать в Шанхае, честно и трудолюбиво.
Из всей родни ехать в Шанхай решились только Чанг с женой. Она была уже на пятом месяце беременности, но именно это и подстегивало Чанга. Ему хотелось, чтобы их долгожданный ребенок не имел ни в чем нужды. То, что он родился, и так было подобно чуду. Они прожили семь лет без детей, и врачи вообще отказывались лечить Дэн Ксуекин, найдя у ней редкую патологию по женской части. И вдруг — беременность уже тогда, когда они потеряли надежду.
Сначала все шло хорошо, Шунюан с молодой женой встретил их радушно, поселил в своей маленькой квартире. Чанг сразу устроился на стройку, получил свою первую зарплату… И тут грянул этот жуткий мировой кризис. Огромная часть товаров из Китая стала не нужна мировому сообществу. За считанные месяцы разорились тысячи фирм, миллионы людей остались без работы. К этому времени Ксуекин родила, но девочка была слишком слаба, болезненна. Ее постоянный плач нервировал жену брата, она сама уже была беременна. Семье Чанга пришлось переехать в совсем маленькую каморку на окраине города. Чанг перебивался случайными заработками, большей частью грузчиком и разнорабочим. Вскоре вместе с ним тем же самым начал заниматься и Шунюан. Его строительная фирма разорилась, и он так же был выброшен на улицу.
Чанг шел быстро, он ушел в свои невеселые мысли, так что когда перед ним резко затормозил огромный автомобиль, он вздрогнул и отскочил назад. Из открывшегося окна показалось круглое лицо изрядно располневшего китайца.
— Ты, позорное животное, ты, что себе под ноги смотришь?! Желуди ищешь?
Чанг понял, что он шел на красный свет. Но оправдываться он не стал, просто молчал и смотрел на своего собеседника.
— Понаехали тут, деревенские олухи! Никуда от вас не деться, ступить уже некогда, — Выругался водитель и дал по газам.
Перебежав дорогу, Чанг свернул за угол, решив пройти дворами, и увидел ту же самую машину и толстого господина в сером, стильном костюме около высотного дома. Перед ним стояла пожилая женщина, угодливо улыбаясь, она держала на руках маленького ребенка, как определил Чанг, примерно такого же возраста, как и его дочка. А толстый, между тем, вывел из салона автомобиля второго ребенка, чуть постарше, затем третьего.
— Я приеду за ними в семь вечера, — сказал он женщине. — Да не перекармливайте их! А то Лихай начал толстеть.
— Хорошо, господин! Все сделаем, как вы прикажите!
Чанг понял, что этот толстяк нанял для ухода за своими детьми частный детский сад. Но не это поразило его, а то, что у толстого было трое детей! Значит, он сумел заплатить огромные штрафы с появлением второго и третьего ребенка. Государство пристально следила за тем, чтобы ее народ выполнял решение партии и правительства «Одна семья — один ребенок». В случае нарушения этого закона гражданин Китая должен был заплатить громадный налог.
Через пять минут Чанг наконец добрался до строительной площадки очередного небоскреба, замороженной с началом кризиса. Именно здесь располагался черный рынок рабочей силы. Сюда подъезжали работодатели, отбирая по своему вкусу людей для нужных им работ. Вот и сейчас на небольшом участке скопилось не менее двух тысяч людей. Среди толпы Чанг заметил Шунюана, тронул его за рукав.
— Привет. Ну как?
— Плохо. Было все три покупателя, отобрали сорок человек. А что ты так поздно?
— Пешком шел. Денег нет на метро.
— Далеко. У меня тоже нет денег, но я хоть живу тут рядом. Как дочка?
— Все так же. Плачет круглосуточно.
Тут подъехали сразу три машины, народ окружил их, начался торг. Через два часа толпа поредела — кто уехал работать, а кто просто разочаровался и ушел. Но все равно на площадке толпилось более пятисот человек. Уехал и Шунюан, он приглянулся управляющему теплиц. Родственник попытался агитировать за мужа сестры, но на низкорослого Чанга управляющий посмотрел свысока и отрицательно покачал головой.
— Не пойдет. Он не дотянется до самых высоких ростков.
Когда отчаянье начало подступать к горлу Чанга, метрах в пяти от него притормозил знакомый автомобиль, из него выбрался не менее знакомый человек.
