его плоть, жидкая лава из его члена хлынула в нее. Он дал ей кусать ребро своей ладони, опасаясь, что злые люди услышат их и решат все грехи мира повесить на них. Молодая женщина разжала рот и прошептала:
– Я тоже обожаю и люблю тебя! Люблю больше жизни! Только тебя…
Актеон напился молока, поел хлеба и меда, и они уснули в дикой траве. Когда солнце спряталось за дальние горы, и холодный ветерок прилетел в город, молодой мужчина вышел из дома и скрылся в будущем. Сказать, что он был счастлив, значит ничего не сказать, но в мозгу его происходили страшные перемены. Война и слава вдруг померкли и умерли в нем. Печаль неминуемой беды склонило его плечи.
Он шел к своему боевому коню, размышляя вначале о своих врагах, потом о своей любимой и закончил мыслью о Боге: «Зачем они начинают войну, неужели не знают эти безумцы о единственном счастье на этом свете? Счастье обладать красавицей и любимой женщиной! Разве все золото этого города сравнится с возможностью любить? Разве самый дорогой бриллиант или конь в золотых доспехах, может сравниться с фантастически прекрасной женщиной, которая как сосуд Бога способна любить тебя самого и плодить твоих детей? Женщина и есть Божественная сила!? Все остальное тлен…».
Наивный юноша, он не знал, что любовь дана не всем мужчинам, а лишь просветленным и добрым. Иные же возьмут все силой и овладеют сотнями наложниц и получат от них любовь, но другую оплаченную золотом, вином и грубой силой. Вот для чего те пойдут на все ради наживы. Для них богатство первично и оно есть ключ в рай. Но обретут они обратное, надо же кому-то наполнить котлы адовы. Черти тоже хотят жареной плоти.
Долгий месяц экспедиционный корпус крестоносцев искал в степи войско мавров, пока сами неприятели не обнаружили их. Они напали рано утром, когда сонные часовые, в глаза не видевшие врага, дремали стоя и видели сны. Лазутчики мавров вырезали часовых и ворвались в стан крестоносцев. Только благодаря мужеству и везению рыцарей, им удалось отбить нападение. Крестоносцы погрузили убитых на повозки и спешно вернулись в город. Никак не удавалось заманить мавров в ловушку, ведь те нападали небольшими летучими отрядами. Решено было ждать основного войска врага и встретить его прямо на пути к городу. Когда же это произойдет никто не знал. Зато от соседей и друзей все чаще приходили просьбы о помощи. Стало ясно, что мавры решили разгромить вначале слабых, а потом двинуться со всей мощью на Царь–Град. На подкрепление к нашему городу стали стекаться крестоносцы с других земель, пока армию уже нечем стало кормить, а кони наоборот зажирели и обленились.
Главный полководец войск крестоносцев и он же магистр одного из орденов явился к нашему Царю:
– Приветствуем тебя, великий государь, в лице магистров, прибывающих у тебя с войсками в качестве друзей и союзников. Прошу, выслушай меня! Пока враг разбирается с нашими братьями, мы сидим и ничего не делаем! Словно овцы мы ждем, когда за нами придет мясник. Мы боимся, и страх наш множится, и кони забыли боевое седло и колючие шпоры.
– Привет, брат! Вы хотите покинуть мой город? Оставить меня на милость врагу?
– Нет, вовсе не так, все мы не уйдем, с тобой останутся наши братья, около двух тысяч рыцарей. Остальные уходят в поход. Мы сами пойдем на врага и разобьем его орды. Мне наскучило ждать!
– Раз вы решили, пусть будет так! Прощайте и Христос с вами! – утвердительно ответил Царь.
– Я чуть не забыл! Ты знаешь, великий Царь, наше войско собралось со всего света, все эти люди искренне верят в нашу миссию! Пойдут ли твои витязи с нами в знак нашей дружбы? Как же я объясню своим солдатам, что воины Царь–Града не пошли с нами в поход. Все подумают о их трусости и малодушии.
– Не продолжайте, магистр, мои солдаты всегда были смелы и отважны! Пусть идут с вами, но вы обещайте, что они наравне с крестоносцами будут обладать частью трофеев и славы. Мне не нужны нищие инвалиды, пришедшие из заграничного похода озлобленными и голодными.
– Все участники крестового похода получат долю славы и сокровищ! Семьи получат долю погибшего воина. Все будет сделано по справедливости, но вначале нужно победить врага! – прорычал магистр ордена.
– Пусть будет все, что предначертано провидением! Я согласен, – ответил Царь.
На сборы отвели пять дней. Молодым командирам, в числе которых был и Актеон, было предложено присоединиться к крестовому походу. Мать и отец были категорически против участия единственного сына в крайне опасном мероприятии, но сказать по совести выхода у него не было. Актеон дал обещание родителям по возвращении из похода навсегда оставить военную службу, но не сейчас когда нужно доказать свою смелость и преданность Царю. Если на мгновение представить, что недавно назначенный командир эскадрона вдруг отказывается от командования и участия в военных действиях, то это воспримется не иначе, как трусость. Дальнейшая жизнь такого человека уже не имеет ценности и вызывает лишь призрение у всех знавших его. И самое главное, что он сам презирает себя, будто чужого. Исправить это уже не представляется возможным до конца жизни.
Актеон с усердием стал готовиться к походу. Его эскадрон блистал и рукоплескал своему командиру. Глаза витязей светились гордостью и отвагой. Взмахнув саблей пред строем сотен всадников и коней, украшенных серебряными латами и знаменами, он почувствовал азарт и славу полководца, дух новых приключений захватил его разум. Да, он сделает все, чтобы спасти свой народ от жестокого врага и вернуться домой с победой.
Где-то глубоко внутри затаилась в нем месть на тех, кто лишили руки его любимого отца. Бесполезно прятать в себе жажду крови перед битвой, когда враг рыщет, в поисках добычи. И горе тому воину, который еще не понял и не осознал своей миссии в любой войне: «Убей врага, а иначе они убьют тебя».
Командир проезжает на своем коне шеренги солдат, внимательно вглядываясь в покрытые пылью лица. Кому-то не хватает решительности, кто-то напротив самоуверен и весел. Не нашел Актеон среди них трусов и малодушных, доволен командир и говорит речь:
– Други, витязи! Завтра идем на врага, за Родину, за Отечество и Царя! За бесконечно дорогой нам город и все земли вокруг него. За ваших жен! За детенышей, родившихся и только вынашиваемых нашими женами!
Замолчал командир,
