Как и следовало ожидать, штатный медик понятия не имел, как бороться с сердечными приступами, поэтому, доложив о случившемся вместо подрастерявшегося адьютанта дежурному по НКО, своему прямому начальнику главка Косову, позвонил на работу Поле и обрисовал ситуацию. Может найдётся у неё народное средство. К несчастью, я оказался полным профаном в ботанике и, после коротких, нервных объяснений, разрубил Гордиев узел одним ударом.
— Какие, к лешему, листочки с тремя кончиками?! Бросай всё, бери машину и приезжай!! Или за тобой послать?!!
Решение оказалось золотым. Супруга примчалась значительно быстрее эскулапов Кремлёвской больницы и даже опередила наркома внутренних дел. Когда Берия входил ко мне в дом, она уже успела пожевать какой-то травы и без всякого стеснения засунуть её Ворошилову под язык, отчего тот вскоре порозовел. Стало понятно, что непосредственная опасность уже не грозит.
— Докладывайте! — приказал Лаврентий Павлович, глянув одним взглядом то, как Полина занимается больным, готовя ему пахучий отвар и выйдя в другую комнату. Я в двух словах обрисовал случившееся.
— Со всех, кто участвовал, кто мог видеть, слышать. Со всех взять подписку немедленно, — хладнокровно, не высказывая мне никаких упрёков, распорядился Берия. — Не хватало только, чтобы трепать стали, что наркома обороны испугали, чуть ли не насмерть. Поползут слухи — взыщу круче, чем если бы товарищ Ворошилов здесь у тебя скончался. Вольно, а то вытянулся. Испугался что ли?
— Никак нет, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга! Просто не согласен с несправедливостью. Если бы случилось непоправимое, это было бы несчастным стечением обстоятельств, — ответил я, решив твёрдо стоять на своём.
— Не виноват? Понятно, умысла здесь не доказать. Но будь уверен, достанется вам обоим по партийной линии, одному за разгильдяйство, второму за то, что лезет, куда ни попадя. Не ставя в известность никого.
В это время в дом ввалилась, мне показалось, целая толпа докторов и, выгнав Полю, принялась Ворошилова лечить. Да так, что я откровенно боялся, чтобы ненароком не затоптали.
— С вами, капитан госбезопасности Любимов, решим так. Косов, видимо из каких-то посторонних, не относящихся к работе чувств, недостаточно вас контролирует. Подчиняться будете лично мне. А то превратили отдел чёрт знает во что. Вы должны были способствовать исправлению и перевоспитанию врагов Советской власти, обладающих ценными знаниями, а вместо этого устроили здесь какое-то подобие Остехбюро. Набрали на работу посторонних, которые, между прочим, у вас свободно общаются с заключёнными и могут, принимая во внимание молодой возраст вольнонаёмных, попасть под негативное влияние. Вы этот момент вообще упустили и не контролируете. В итоге мы можем получить не исправление врагов Советской власти, а умножение их количества. При этом, реальных результатов вашей работы не видно. Вы пока только расходуете средства, не давая отдачи, затевая сомнительные исследования. Я, знаете ли, архитектор, пусть и недоучившийся. Скажите, зачем вы собрали целую группу архитекторов и чем она здесь занимается?
— Проектируют ДОТы с вертикальными амбразурами под установку бронебашенного, миномётного и кривоствольного вооружения.
— Кривоствольное вооружение… — посмаковал Берия. — Не слишком обнадёживающе звучит. Я бы сказал, совсем предосудительно звучит. Как вы себе это представляете?
— Как сооружение с пулемётом, с круговым обстрелом, малозаметное, не выступающее над поверхностью.
— В наркомате обороны знают? Запрос на такую работу есть? Нужны там такие ДОТы?
— Это инициативная разработка. Пока не знают. Хочу представить всё вместе, как единый комплекс, обеспечивающий круговую противотанковую и противопехотную оборону, состоящий из точек, действующих, при необходимости, полностью автономно.
— А если этот ваш комплекс не примут? Если будут возражения? Думаете, расходы, затраченные на работу, вам спишут? — прищурившись, спросил нарком внутренних дел.
— Если не примут, то на бумажной стадии. Работают по теме исключительно ЗК, им зарплату платить не надо. Поэтому, даже если затраченные копейки не спишут — переживу, отдам из своего кармана.
— Рад вашему материальному благополучию, — поддел меня Лаврентий Павлович. — А скажите, за то, чем занимается ваша супруга, тоже из своего кармана платить будете? Который год тема висит, сначала у родственника вашего в наркомате лёгкой промышленности, потом вы сюда её перетащили. Как мне докладывали, вложено немало. Я бы сказал — много. Очень много. Как отвечать будете?
— Как честные люди, сделавшие порученное, — выступила вперёд Полина, видя, что я задумался над тем, что сказать. — У меня, товарищ Берия, в хозяйстве всё в порядке. И не надо тут намекать! В лабораторных условиях арамидные волокна получены. Технология принципиально разработана. Сейчас занимаемся поиском конкретных рецептур, дающих лучшие показатели на разрыв. И ещё надо будет создать промышленную установку, для чего нужно будет усилить нас инженерами. Вот так. У меня есть конкретный результат. Не верите — приезжайте, покажем.
— А скажите, товарищ Любимова, сколько у вас в лаборатории исправляется бывших врагов народа? — ничуть не смутившись отповедью, приподняв лицо, отчего взгляд получился как бы сверху вниз, несмотря на приблизительное равенство моей дражайшей половины с наркомом в росте, спросил Берия.
— Ни одного, — смутившись, признала Поля.
— А какое, товарищ капитан госбезопасности, у вас соотношение занятых в исследованиях заключённых и вольнонаёмных?
— В общем, вольных процентов шестьдесят, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга.
— Вот. О чём я и говорю. Превратили отдел в общество любителей познания с кучей начатых и не законченных проектов. Вы понимаете, что ваша связь с наркоматом чисто номинальная? При этом, не давая отдачи, вы снижаете показатели работы наркомата в целом.
— Товарищ комиссар государственной безопасности, я не по своей воле оказался в рядах НКВД и понимаю, что человек в наркомате случайный. Более того, мне было бы куда спокойнее в качестве гражданского лица создавать оружие для надвигающейся войны, а не заниматься перевоспитанием врагов народа. Но, исходя из собственного опыта, смешанные группы, в которых перед глазами исправляющихся есть пример подрастающего поколения советских инженеров, с их энтузиазмом и уверенностью в завтрашнем дне, считаю наиболее эффективными с точки зрения превращения осужденных в полноценных членов советского общества. Примеров разложения молодых инженеров или студентов со стороны заключённых до сих пор не было. Старым кадрам, по сути, нечего предложить молодёжи в плане мировоззрения, поэтому передаются только специальные технические знания и опыт, которые молодёжь жадно впитывает. Если вы считаете мою стратегию руководства техническим отделом неправильной, то я готов написать рапорт об отставке.
