На несколько секунд воцарилось молчание. Громов сделал большой глоток пива, и его собеседник последовал примеру Максима.
-- Нефть никогда не была просто товаром, - покачал головой Хиршманн. - Это уже доказали арабы в семьдесят четвертом и американцы в средине восьмидесятых, когда игрой на нефтяном рынке, снижением или повышением цен на "черное золото", и те и другие добивались политических целей, но никак не экономических. Наш мир зависит от нефти слишком сильно, и я не понимаю, почему не воспользоваться этой зависимостью. Сейчас у власти в моей стране много людей, переживших нефтяной кризис средины семидесятых, когда рабы отказались поставлять нефть американцам и их союзникам. Эти люди боятся повторения кошмара почти сорокалетней давности, который они видели, еще будучи детьми. И потому, я думаю, не нужно даже ничего предпринимать. Но достаточно лишь осторожно намекнуть, как далеко вы готовы зайти, и наши правительства выполнят ваши условия так быстро, как это только возможно, со всей возможной покорностью.
-- Да, это очень заманчиво, - серьезно кивнул Максим Громов. - Чуть прикрыть кран, и европейцы сами понесут нам лицензии и технологии, причем бесплатно, лишь бы только мы не лишили их того, что уже даем. Не скрою, это кажется совсем простым, но в этой простоте и кроется все безнадежность такой затеи. Если мы станем шантажировать европейцев газовым и нефтяным эмбарго, они, я уверен, сумеют найти альтернативных поставщиков, может не таких удобных, как мы, но без нас все равно как-нибудь справятся. А вот Россию после такого шага ждут тяжелейшие санкции, особенно страшные сейчас, когда от экспорта энергоносителей зависит наш бюджет.
-- Думаешь, это так просто? - покачал головой Хиршманн. - Арабы, конечно, могут перехватить у вас этот рынок, но вот захотят ли они поддерживать европейцев, которых весь исламский мир считает прихвостнями Соединенных Штатов? Все непросто в нашем мире, и тот, кто проявит больше решительности, сумеет соврать большой куш в этой игре, которая называется политикой. Сейчас у твоей страны, Макс, есть редкий шанс сделать огромный рывок вперед, в двадцать первый век, который у вас в России еще по-настоящему и не начался, - убежденно произнес немец. - Пока восстанавливается ваша экономика, пока создаются наукоемкие производства, вы сможете закрыть брешь в недостающих технологиях за счет нас, европейцев, стоит вам только захотеть. Ваш Сталин смог обмануть англичан в тот момент, когда Россия лежала в руинах почти до самого Урала, когда никто и не думал о нефти или газе.
Будь Эйзенхауэр хоть немного смелее, уже в сорок пятом Россия сгорела бы в пламени ядерных взрывов, ведь Штаты тогда уже имели и атомные бомбы, и флот "Суперфортрессов", а у вас, русских, ничего подобного не было еще много лет подряд. Так неужели сейчас, когда ваш ракетный щит прочен, как никогда ранее, не выйдет нечто подобное? Я слышал, что президент Швецов - решительный малый, и ему, пожалуй, стоило бы всерьез подумать о том, как бы получить от нас, европейцев, все и сразу. Ведь никто по большему счету ничего и не потеряет, если мы уступим вам несколько лицензий на производство, к примеру, двигателей или электроники. Зато Россия станет по-настоящему конкурентоспособной страной, и наши же бизнесмены охотно начнут вкладывать в нее деньги, видя, что имеют дело не с пережитком советского прошлого, а с цивилизованной страной.
-- Не знаю, может, ты и прав, - с сомнением протянул Громов, в сознание которого запали сказанные Хиршманном слова. Порой Максим и сам думал о том же, мечтал, что новый президент наконец-то поставит зарвавшихся бюргеров, чопорных англичан и прочих, кто считает только себя цивилизованными нациями, на место, раз и навсегда показав, что с Россией нужно вести себя, как с равным, а не как с дикарем, туземцем, которого можно купить за стеклянные бусы. Но этого не произошло, все двигалось прежним курсом, и лишь отдельные изменения все же позволяли надеяться на лучшее, но тех глобальных перемен, которые были по плечу России с ее неисчерпаемыми людскими и природными ресурсами, пока не было заметно.
А Хиршманн, вроде бы неспешно потягивавший пиво из большой кружки, с удовольствием отметил, что его усилия не пропали даром. Максим Громов, и это было известно многим, являлся правой рукой Вадима Захарова, человека, чье имя на западе знал почти каждый. А Захаров был не просто преданным помощником, но и близким другом нового президента России, его бывшим сослуживцем. И если специалисты, составлявшие психологические портреты обоих, не ошиблись, а профессионалы такого уровня ошибаться просто не умели, то вскоре Громов в личной беседе с Захаровым уже от своего имени перескажет все, что так упорно втолковывал ему Хиршманн.
И очень скоро идея о том, чтобы не просить, не торговаться с Европой, а просто потребовать у нее все необходимое, дойдет и до Швецова, а этот человек был слишком импульсивным и решительным, чтобы отмахнуться от такой возможности. Сам Алексей Швецов, разумеется, видел себя иначе, но взгляд со стороны всегда вернее, особенно, когда это оценивающий взгляд профессионалов. Реакция русского президента, его действия уже были многократно просчитаны, оставалось только ждать, когда до него донесут рожденный за океаном отчаянный замысел, даже тень его, которой будет вполне довольно.
А тогда произойдет то, чего некоторые на западе ждали давно и с нетерпением, чтобы под благородным предлогом решить русский вопрос раз и навсегда. Агент, который в Лэнгли был известен под кодовым псевдонимом "Мориц", мог быть доволен проведенной операцией.
Русские за последние годы слишком привыкли к общению с иностранцами, чтобы в каждом человеке, говорящем по-русски с акцентом, видеть шпиона, как это было в благословенные советские времена. Вот только повадки разведок ничуть не изменились с крушением Красной Империи, и все так же каждый контакт с гражданином России, равно как с подданным любой другой страны, профессиональные бойцы невидимого фронта расценивали, прежде всего, с позиции получения хоть сколь-нибудь ценной информации.
Агент "Мориц", завербованный довольно давно, такую информацию предоставить не мог, поскольку не был к ней допущен, а то, что он знал, рыцари плаща и кинжала из Лэнгли тоже знали, и для этого не нужно было даже прибегать к своим шпионским приемам. Но "Мориц", настоящее имя которого было известно во всей громадной структуре ЦРУ не более чем полудюжине сотрудников, обладал другим достоинством - он был знакомым, почти что другом Громова, занимавшего одну из ключевых, по мнению хозяев "Морица", позиций в иерархии русской нефтяной сверхкорпорации, пользовавшейся личным покровительством Швецова.
