Прикид у моих спасителей был странен. На детине были надеты широкие штаны из мягкой, по виду, кожи, сероватая рубаха из грубой, материи, перепоясанная широким кожаным поясом. Голову этого странного персонажа венчала плохо расчесанная копна волос, еще более светлых, чем борода. На вид мужику было лет тридцать-тридцать пять.
На Синициной было безрукавное, платье из такой же мягкой кожи, что и штаны на ее друге. Довольно длинное – ниже колен, расшитое каким-то сложным узором. На ногах изящные сапожки. Тоже из кожи, вроде замши. На шее болтались бусы из зеленого необработанного камня. Темные, расчесанные на прямой пробор, волосы были схвачены вокруг головы, сплетенным из тонких кожаных шнурков, ремешком.
Откуда-то сзади послышался топот многочисленных ног и возбужденные восклицания. Шум приближался, и вскоре из клубящегося тумана высыпала толпа народа примерно в том же прикиде, что и мои спасители. Снова навалились дурнота и слабость. Вернулся, и отступивший было, озноб. Я снова откинулся на что-то мягкое под головой. Глянул на Вальку и спросил слабым до противности голосом:
– Вы чего тут, Синицина, в ролевые игры играетесь? Или это у вас клуб реконструкторов?
Ответа подруги детства уже не услышал. В голове зашумело, в глазах потемнело, и я элементарно вырубился.
А началось все неделю назад. Ранним июльским утром. Первые лучи солнца, показавшегося над верхушками высоченных корабельных сосен, пробились сквозь ткань палатки и защекотали лицо. Вылезать из теплого спальника не хотелось категорически. Я набросил на голову клапан мешка и попытался вернуться в сладкий утренний сон: благо спешить было, ну абсолютно некуда. Сон, однако, стремительно улетучивался. Повозившись, минут, пять и, поняв, что сон ушел безвозвратно, вжикнув молнией, выбрался из уютного лежбища и, проделав ту же операцию с молнией входа, вылез из палатки. Смачно потянувшись, почувствовал, как сонная вялость стремительно покидает тело, которое наполняется взамен бодростью и силой. Никакие кошмары, которых я в тайне опасался, да и вообще сны в эту первую ночь на озере меня не посещали. Вот и славно!
Нырнув в палатку, достал туалетные принадлежности и сбежал по пологому песчаному берегу к озеру. Почистил зубы, умылся. Вода по контрасту с утренней прохладцей казалась теплой, как парное молоко. Растерся полотенцем и повесил его сушиться на ветках росшего рядом с палаткой бересклета. Загудели проснувшиеся вместе со мной комары, прицеливаясь на обнаженный торс. Порывшись в рюкзаке, достал баллончик спрея и побрызгал на кожу. Кровососы метнулись в стороны и стали держаться на почтительном расстоянии.
Однако пора готовить завтрак и разбирать оборудование для погружений. Дров я запас еще с вечера. Нужно было только порубить валежины покороче. Уже через полчаса в кипящую воду посыпались макароны. Минут через десять решил, что макароны готовы, слил воду и заправил их банкой свиной тушенки. Сразу же повесил над костром чайник – пусть закипает, пока расправляюсь с завтраком. Умяв упрощенный вариант макарон по-флотски, напился чаю и занялся вдумчивым разбором вещей и оборудования. Вчера на озеро я приехал гораздо позднее, чем предполагал: место глухое, малопосещаемое жителями окрестных деревень – у них данный водоем пользовался дурной славой, заслуженной, надо сказать. Соответственно, нормальной дороги до него не накатали, ехать приходилось полузаросшими просеками, не менее заросшими лесными дорогами, а местами почти тропинками. Благо мой, пусть не новый и не слишком дорогой внедорожник, пер как зверь, подминая и ломая кенгурятником кусты и даже молодые деревца. Скажете варварство? Может быть, а что делать? Добираться до места-то надо. В общем, я слегка блуданул. А что вы хотите? В последний раз здесь был больше семи лет назад. Вот и заняла дорога вместо часа-полутора все пять. Добрался до места уже в сумерках. Ну и пришлось оборудовать лагерь на скорую руку.
Это лесное озеро мы с Андрюхой открыли для себя лет двенадцать назад. Андрюхин дед Матвей жил в деревне Семеновке километрах в двадцати от него. На карте озеро было обозначено под названием Туманное. Название, надо сказать, вполне заслуженное – вечерами туман на озеро выползал в обязательном порядке. У местных, повторюсь, озеро пользовалось дурной славой, а дед Матвей в деревню к которому мы приехали на пару дней – навестить в летние каникулы, упомянул о нем случайно в разговоре, обозвав Гиблым. Мы с Андреем сразу сделали стойку и вцепились в деда, как два клеща, пока не вытянули из него все, что тот знал о загадочном озере.
В это время нам было по пятнадцать лет, и мы уже два года страдали болезнью под названием подводная охота. Два дня мы уговаривали Андреева деда проводить нас до озера. Дед Матвей, было, уперся, мол, нельзя туда – опасно, и сдался только на второй день уговоров. И то после того, как Андрей пригрозил, что мы доберемся до озера сами по карте и уж тогда без его присмотра оторвемся по полной. В общем, дед обещал проводить, но с условием, что мы торжественно поклянемся со своими ластами и подводными ружьями в воду не лезть и ограничимся традиционной рыбалкой с берега, в крайнем случае, с резиновой лодки. Скрепя сердце, мы согласились на эти кабальные условия, утешая себя мыслью, что в следующий раз отправимся туда одни – вот тогда и повеселимся.
Двигаться решили на велосипедах, благо с этим чудом техники дед обращался вполне уверенно. Добирались до озера больше трех часов. Где-то мы ехали на велосипедах, где-то велосипеды ехали на нас. Местами приходилось буквально продираться через молодую поросль, забивающую просеки и лесные дорожки. По дороге дед Матвей рассказывал страшные истории про озеро. Говоря коротко, здесь с незапамятных времен пропадали люди. Именно пропадали – тел, по словам деда, никогда не находили. Впрочем, это-то как раз было вполне объяснимо. Такой вывод мы сделали, добравшись, наконец, до Гиблого и разглядев его внимательно. Во-первых, озеро просто было большим, по крайней мере, для глухого лесного озера – километра четыре в длину и метров семьсот в ширину. Во-вторых, оно было карстового происхождения и, соответственно, было глубоким. Ну и последнее, примерно четвертая часть озера была заболочена, и слабое течение направлялось в этот заболоченный участок. Так что не найти тела утонувших было не мудрено. Эти наши соображения, впрочем, деда не убедили, поэтому все данные ему обещания пришлось честно выполнять.
А вот на следующий год, когда родители за успешное окончание учебного года купили мне мотоцикл, мы, все же, в обход дедовых запретов добрались до Гиблого самостоятельно.
