Гера Греев - Истинно арийский попаданец

Павел, до ранения в Испании, не был ни летчиком, ни танкистом, но, по долгу службы, в течение последних нескольких лет занимался вопросами, связанными с авиацией, поэтому уверенно произнес — я достаточно компетентен в авиационных вопросах.

Геста оживился, достал из свертка плотный пакет, отобрал из него несколько листов и протянул секретчику — ознакомьтесь вот с этим, пожалуйста.

По мере ознакомления с несколькими переданными ему листочками лицо сотрудника посольства все больше и больше мрачнело.

Будучи, до перевода на работу в консульский отдел, офицером первого отдела НКВД и занимаясь сбором технической и военной информации, закончивший авиационный факультет академии, Павел был в достаточной мере информирован о последних советских разработках в области авиационной техники, тем более о таких, о которых, в последнее время, в среде ответственных товарищей так много говорили.

Глядя на рисунки, выполненные от руки на не очень хорошей бумаге, на которых были достаточно подробно изображены: истребитель ИС_1 со складывающимся крылом конструктора Шевченко и И_180 конструктора Поликарпова, к которым прилагались технические описания и разбор особенностей, опытный разведчик как никто другой понимал, что где то произошла невероятная по своему значению утечка информации.

Скажите Геста, откуда у вас эти бумаги — покосившись на довольно объемистый пакет в руке собеседника, спросил он.

Скажите, как вас по имени отчеству?

Павел Петрович.

Видите ли, Павел Петрович, вы можете не волноваться, никакой утечки информации с вашей стороны не было — единственный, информированный здесь, на западе, по этому вопросу — это я.

Сейчас только от вас зависит, что бы эта информация вместе со мной максимально быстро оказалась дома.

Есть еще одна проблема, в ближайший месяц при испытании И_180 будет создана такая ситуация, что из за отказа мотора погибнет испытывающий машину летчик Чкалов. Я думаю, вы его знаете лично.

Валерия Чкалова?! — Павел резко вскинулся — а нельзя ли, поподробней!?

Поподробней — я, к сожалению, не могу, знаю только, что это будет или чья то техническая халатность или просто не дадут прогреться мотору.

Оба некоторое время молчали.

Знаете что Геста, вами слишком много сказано, что бы я вас мог отсюда выпустить, но, для того что бы обеспечить ваш вывоз, я должен по крайней мере знать: кто вы; какие документы вы имеете и кого может насторожить ваше исчезновение.

В этом то, как раз, нет особой проблемы, разве что документов у меня, собственно говоря, и никаких, только две бумажки — одна из психиатрической лечебницы, где я и нахожусь на излечении; а вторая из полиции с указанием имени и отметки, что мне предоставлено разрешение на жительство.

Насчет психиатрической лечебницы это шутка!?

Ну что вы — Геста с явным удовольствием смотрел, как вытягивается лицо Павла — подобран в порту без документов и с черепно-мозговой травмой; ярко выраженная амнезия без разрушения личности; коммуникабелен; старается максимально сотрудничать с лечащим врачем; профессиональные навыки — возможно электрик.

Это я вам прочитал свою историю болезни…

Павел некоторое время переваривал услышанное — То есть вы попали в Канаду как нелегальный эмигрант!? А что за проблема с черепно-мозговой травмой.

Да ерунда, взял кусок кирпича и разодрал кожу на голове — крови много, со стороны глядится вполне серьезно; ну а дальше — жалобы на головную боль и предельно жалостливый вид.

Полиция здесь не пуганная, так что вполне сошло.

… Вы сбежали из лечебницы?

Нет, у меня нет запрета на передвижение, врач считает что, кроме амнезии, я вполне адекватен. Единственное ограничение, я не должен нигде задерживаться, после десяти вечера.

А у вас действительно амнезия!?

Геста улыбнулся и посмотрев на пакет с документами ответил — Скорее у меня излишний груз памяти.

… Значит, пришел к вам консульство, попросил о встрече с вами и показал несколько листков вот из этого пакета?

Так точно товарищ генеральный комиссар, при этом назвал вашу фамилию, сказав, что вас он знает, а вы его нет.

Как он вел себя на пароходе?

Старался как можно реже выходить из каюты; почти весь рейс что то рисовал и писал.

Вы видели что именно?

Я один раз подошел посмотреть — какие то электрические схемы, он не стал прятать, но сказал — «…знаете, Павел Петрович, это не ваш уровень — меньше знаешь, лучше спишь..»

Хорошо, Павел Петрович, вы пока остаетесь в моем распоряжении, документы вам выпишут в канцелярии. Отдыхайте, знакомьтесь с Москвой. Как вы наверно понимаете о реальных причинах вашей поездке сюда распространяться не нужно.

Так точно, товарищ генеральный комиссар.

Вы можете идти.

……

Ну и какое твое мнение личное по этому вопросу? — Берия повернулся к своему заму.

Личного мнения у меня пока нет, а вот мнение специалистов по этим бумажкам более чем интересное.

То, что относится к танковой промышленности мы, не указывая источников, показали Котину. Жосефу Яковлевичу, после ознакомления с бумагами, просто напросто стало плохо, он решил, что против него выдвинуто обвинение во вредительстве. Еле успокоили. Написанная им объяснительная заняла почти пятьдесят страниц. Что самое интересное, с большинством того, с чем он ознакомился он вполне согласен, хотя некоторые вещи вызвали у него очень много вопросов об источнике.

Что его удивило!?

Я бы сказал, скорее, заинтересовало — это заключение по воздушным фильтрам и использованию особого типа плоских, упругих элементов в торсионной подвеске танков.

Кому еще вы показывали эти бумаги?

Товарищу Яковлеву. Ну, там была истерика на тему — попытки подрыва авторитета министерства авиационной промышленности некоторыми отдельными товарищами….

А какими именно!?

Этого он не уточнил, но, потом, в течение часа, пытался, в связи со служебной необходимостью, снять копии с этих бумаг. Судя по всему, они его тоже основательно перепугали.

Да, причем настолько, что он сразу кинулся к товарищу Сталину.

Через некоторое время после его встречи с тобой, у меня был не совсем приятный разговор с хозяином на эту тему — Яковлев уже успел нажаловаться.

У меня тоже создалось, Лаврентий Павлович, впечатление, что эти непонятные бумаги требуют более серьезного расследования.

Ну что же, давайте завтра побеседуем с нашим таинственным гостем.

….

Заходите, господин Геста, садитесь или вас можно звать товарищ Геста!?

… Да собственно без разницы, Лаврентий Павлович.

Вы меня знаете?

… Видел несколько раз ваши фото, но на них вы старше.

Что, настолько плохие фотографии или я настолько хорошо выгляжу?

Да нет, совсем другая причина. Вам может показаться странным, но до начала серьезного разговора я бы хотел, что бы вы убедились, что я не сумасшедший и не мошенник.

Поэтому, если вам не трудно, давайте сначала поговорим о тех эскизах, которые я вам для этого сделал.

Берия внимательно посмотрел на собеседника — то есть, назначение этой информации просто доказать, что вы серьезный и психически здоровый человек!?

А откуда вы ее взяли?

… Вам может показаться странным — Из головы.

А еще, что там, такое, интересное есть?

Ну, достаточно многое — например, могу рассказать, как вы планируете с помощью испанского мальчишки и его невесты ликвидировать в Мексике одного человека.

Их фамилий, к сожалению, не помню — не моя сфера интересов.

Берия встал и внимательно посмотрел на собеседника — и кто еще в курсе этого увлекательного детектива!?

… Да вы не нервничайте Лаврентий Павлович — так же как и эскизы, эта информация есть только у меня и нигде не дублирована.

Вы хотите сказать, что собирали эту информацию специально, что бы со мной встретиться!?

И раздраженно добавил — Может быть, для начала, представитесь, кто вы такой — судя по тому, что вы говорите без малейшего акцента, Геста это не ваше настоящее имя. Кстати, ваше появление в Канаде тоже желательно объяснить.

… В Канаде я оказался случайно и против своего желания. Я здесь Никто и звать меня Никак. Так что давайте обойдемся Гестой. А насчет встречи с вами — мне нужна встреча с товарищем Сталиным. У меня есть очень важная информация для него лично. А, так как я не знал, как это выполнить, я вышел на вас.

Давайте, я постараюсь убедить вас, что я представляю определенный интерес и вы передадите меня Сталину.

Изложите информацию, которая у вас есть для товарища Сталина и, если она представляет интерес, я ее передам.

Лаврентий Павлович — Геста укоризненно посмотрел на собеседника — уж с вашим то опытом нелегальной работы нужно знать, что есть информация, за обладание которой платят головой, невзирая на заслуги и звания. Поверьте мне, после получения такой информации без согласия Хозяина, вы станете для него Очень Большой Проблемой.