ней так, чтобы поменяться с тьмой местами и разменивать три клочка тьмы на одну нить воды. Самое малое.
Ни то ни другое не станет лёгкой задачей.
Сложность с первым в том, что тело идущего без стихийного средоточия ограничено в количестве стихии, которую оно может удержать. Как бы мне ни хотелось думать иначе.
Когда я привёл в пример свою оплётку меридианов, Шандри посоветовал вспомнить, сколько техник я мог применить на второй звезде Воина и сколько на десятой. Плотность энергии в средоточии гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. И с каждым новым шагом к Небу становится лишь плотней. А у меня в голове, по сути, зародыш средоточия и тьмы в нём... Много, в общем, в нём тьмы.
Сложность со вторым в том, что здесь есть ограничение таланта. То, в чём я оказался так плох на испытании Стражей. Оставалось утешать себя тем, что с тех пор я далеко продвинулся. Звёзды Мастера не давали мне ошибиться. Не давал ошибиться и шарик воды, с которым я не прекращал тренировок весь год. Можно было вспомнить и ядовитую железу Гигантского Змея с болот.
В первые тысячи вдохов я скорее изо всех сил спасал себя от стихийного яда, который пытался разрушить моё тело. А последние тысячи вдохов уже не обращал на эту угрозу внимания и скорее пытался поглотить нити стихии, которая мне не принадлежала, чем тратил хоть что-то на защиту. Правда, не сумел ничего поглотить, но разница в происходящем и в росте очевидна.
Как бы оно ни называлось. Умение, привычка, навык.
Или талант.
И всё же.
Я на миг упрямо сжал губы и потребовал:
— Схватка. Мне нужна лишь схватка. Я изобью его, вымещу на нём злость и обиду. А потом уже можно будет говорить, кто перед кем должен извиняться. И не нужно говорить, что это опасно. Я ведь правильно понял, что в твоих запасах, собрат, найдётся пара Шкур?
Шандри поморщился:
— Он сильней тебя на звезду. И старше на двадцать лет, а значит, опытней. Будь он из тех, кто идёт к Небу по пути мастерства, то... — Шандри повёл рукой. — Я бы согласился. Но он идёт по пути сражений и битв. Лучший из выпускников...
Шандри замолчал. Замолчал потому, что последние десять вдохов, пока он пытался убедить меня, будто схватка с Ксилимом станет для меня поражением, я представлял, как толкаю силу в Рывок, ухожу за спину Шандри и бью его в спину Когтем Роака.
Недостаточно быстро.
Наполняю стихией Единение, Рывок, Коготь.
Ещё быстрей.
Единение, Рывок, Поступь, Коготь.
И, похоже, кое-что у меня вышло.
Шандри повёл плечами, явно ощущая незримую сталь Прозрения между лопаток, и хмыкнул:
— А ты, собрат, оказывается полон тайн.
Я сморгнул, расслабляясь, и с ухмылкой спросил:
— Это да?
Шандри кивнул:
— Это да. Сразу после церемонии похорон.
Я стиснул зубы. Похороны. За всеми этим спорами и личными обидами я уже как-то и позабыл, что не один я пострадал вчера. И что в сравнении с павшими — я и впрямь — легко отделался.
Разжав зубы, негромко сказал:
— Я тоже выйду.
Шандри лишь кивнул и не подумав спорить или запрещать.
— У подножия Меча.
Тьма загнана на своё место, зелье Древних сняло удар по моему духовному зрению и моим возможностям. Что может помешать мне уйти из покоев Шандри? Раны? Шрамов от тьмы немного, я справлюсь с ними позже. И сам. Без чьей-либо помощи. Лицо? Да, маска испорчена, но...
Поиски в кисете не заняли много времени. Бамбуковая шляпа, кусок плотной ткани и немного клейкого состава.
Двести вдохов и у меня в руках вещь, которую я уже когда-то использовал.
Шляпа с густой завесой.
Повернул голову влево, вправо, оценивая, что вижу. Маловато, но этого хватит, чтобы не упасть и точно хватит, чтобы никто не увидел моего лица.
Первым ушёл Шандри, затем я.
Помедлив, я повесил на пояс кинжал. Рядом с кисетом. Так надёжней.
Стражник у выхода из пещеры не сказал мне ни слова.
Я же медленно двинулся через Академию. Всё те же завалы из деревьев и вырванных с корнем кустов. Но уже видно, что там и тут их принялись разгребать, освобождая дорожки и площадки. Или же вытаскивая туши Зверей и тела людей.
Возможно, я бы не сразу нашёл путь к основанию Меча основателя, но редкая цепочка учеников и стражников, что тянулась в нужном мне направлении, без всяких слов подсказывала, куда идти.
Я не был здесь ни разу. Только однажды глядел издалека, как здесь суетились стражники Академии, сворачивая изветшавшую ленту Меча. Теперь же мне открылись неизвестные до этого подробности.
Под сенью деревьев у подножия Меча пряталось кладбище. Так, кажется, это называется. В пустошах не было такого обычая, а за время жизни в Поясах, много ли я времени уделял тому, чтобы узнать о праздниках или обычаях тех, кто в них живёт?
Ровные линии каменных плит на траве. На каждой ранг, имя и две даты. Видимо, год рождения и год смерти.
Здесь рядом лежали
