давай с мавзолеями.
— Думаешь, товарищу майору не понравится, он примчится на чёрном воронке и нас арестует, что ли?
Я фыркнула:
— Кому мы нафиг нужны, арестовывать! Просто риторика тут такая… специфическая. Где-то уважительно надо, где-то с пафосом. А то будут на тебя странно смотреть, ну… типа ты совсем не шаришь. Смекаешь?
Вовка засмеялся.
Боже, наконец-то кто-то начнёт понимать мои шутки из будущего!*
*«Смекаешь?» —
забавная фразочка,
которой наши переводчики
наградили персонажа Джонни Деппа,
Капитана Джека-Воробья
из серии фильмов
«Пираты Карибского моря»,
(сценаристы Тед Эллиот
и Терри Россио).
— Ладно, я сильно постараюсь соответствовать. Давай, теперь рассказывай про планы. У тебя ведь есть какой-то план?
— Был план, — призналась я. — Самый примитивный. План выжить. Поначалу я как прикинула, что «на нас надвигается гигантская задница» девяностых, судорожно искала способ заполучить кусок земли, чтоб с голоду не сдохнуть. Я и с публикациями в какой-то степени из-за этого поторопилась. Думала, в деревне дом с участком купим — а тут такие новости с этими дачами! Вот, кстати, тоже этого не было. Дачи раздавать начали как раз под развал СССР. Ну и когда написали, что можно за дополнительную плату, я с разгона хапнула пятьдесят соток.
— Ни хер-р-ра себе!
— Ага. Там как раз сейчас бригада строит. Хочешь посмотреть?
— Далеко?
— Да вообще рядом. Отсюда, может, три километра. Мы ж через лес срежем.
— А пошли!
Я рассудила, что раз бабушка заперла меня снаружи, то под дверями ей стоять не придётся, закрыла двери своими ключами, и мы пошли.
Мне страшно хотелось хохотать и скакать, и я не могла удержаться, чтобы Вовку не разглядывать.
— Забавно. Ты такой маленький. Непривычно, ужас.
— Ты сама-то карабатулька мелкая. С хвостиками…
— Это ты меня ещё с бантиками не видел. Я буду ваще королева!
Мы шли, держась за руки, счастливые, как два дурака.
— Слушай, а как ты меня маме представишь? — спросил вдруг Вовка. — С какой радости ты вдруг привела левого мальчишку показывать свои строения и все эти… — он покрутил в воздухе пальцами.
Я на минуту задумалась.
— О! А мы даже и врать не будем. Мы тебя заявим как заинтересованное лицо. Как будто я нашла единомышленника по сельскохозяйственной линии. Будешь членом моего юннатского объединения? Я тебя представлю как специалиста-зоотехника. Юного, конечно же, а? — я победно на него посмотрела.
— Кстати, вполне вариант. Кого выращивать будем?
— Да как обычно: курей, кролей, коз. Хрюнделей.
— На сколько голов рассчитывала?
— На максимум, исходя из заявленных норм. Ты читал, там какие строгие правила? Вот посмотришь, офигеешь. Главное дело — где хороших коз взять?
— Я у деда спрошу. Наверняка, где-то выписать можно.
За разговорами мы постепенно дошли до лесничества, от которого в сторону садоводств в лес сворачивала теперь уже не тропинка, а широченная тропа.
— А дороги-то нету, — оглянулся Вовка.
— О! Её когда себе построят! Лет через семь-восемь.
— Ну, раз дела по-другому пошли, глядишь, и дороги раньше появятся. Землю режут, движение растёт, она тут прямо просится.
— Ну, так-то, да.
В лесу было классно, а народу, наоборот — мало; даже если люди и шли, то все на некотором расстоянии, и можно было уже не изображать чинность-важность, а поскакать вокруг Вовки в своё удовольствие.
— Какая ты маленькая, смешная.
— Это я уже большая! Скажи спасибо, что я в восемьдесят первый в Мегет не явилась со своим вызовом.
— Спасибо! — очень серьёзно ответил Вовка. — Это были пять тяжёлых дней. Но я думаю, что действительно помог ему.
— А-а, так слияния не произошло?
— Нет, я был, скорее… наблюдателем, наверное. Особенно поначалу.
И Вовка начал рассказывать мне, как оказался присутствующим в теле сибиряка-некроманта (наследственного, в стотыщпятьсотом поколении!), прибывшего на фронт с Байкала — куда-то в Карелию, где они попали в окружение, а потом его часть прорывалась к своим с тяжёлыми боями. Воевали они, кстати, против технократического германского вермахта.
За разговорами мы вышли к трассе — совершенно пустой.
— Ну что, дальше куда?
— А вон, — я ткнула пальцем в указатель на противоположной стороне дороги, — видишь: «Ньютон» — нам туда.
— Реально, рядом!
— А я что говорю!
Мама, увидев меня, страшно разволновалась и начала активно бояться: как же это я через лес одна? Аргумент, что я не одна, а мы вдвоём, кажется, её не убедил, и мы тупо сбежали на мой участок. Размах строительства Вовке понравился, скорость — тоже.
— Тут, как ты понимаешь, всё как в той схеме, где из «быстро, качественно, дёшево» можно выбрать только два.
— Я так понимаю, ты решила исключить «дёшево»?
— Ну, естес-с-сно. Как бы иначе я получила быстро и качественно?
— Логично.
Вовка, увидев кучу моей детско-подростковой родни, высказался, что их вполне можно было бы привлечь в рамках семейно-родственного подряда. А что? В газетах давно намекают. В счёт той же самой производимой продукции. Потому что строить всё по принципу «помогите нам бесплатно, мы хорошие» в нашем случае как раз будет отдавать той самой порицаемой бессовестной эксплуатацией.
Мы обмозговали это дело и решили, что как только часть нашего мини-фермерского комплекса будет готова к запуску, нужно будет с этим предложением выступить. Ну, а если никого сагитировать не удастся — тогда и рассмотрим вопрос о привлечении сторонних работников.
— И всё-таки, Вова, меня терзают смутные сомнения.
— М?
— Помнишь, свиновода мы одного всё поначалу смотрели. И как он рассказывал, что начинал с колхозных подзаборных, да пока нашёл приличную породу…
— Это да! Я же тебе про дедовского ландраса рассказывал?
— Ага.
— По сравнению с обычной беспородной свиньёй он прямо длинный. И мяса побольше, чем сала.
— Вот! Хотя бы ландрасов пусть скажет, где взять. У меня все мозги на раскоряку: куда ломиться? Где они есть? А ещё вопрос: там, где есть — согласятся ли их нам продать? Или опять всё придёт к колхозхному рынку?
Надо сказать, что «колхозный» рынок — это вовсе не тот, где что-то продают колхозы (за исключением редчайших случаев, больше относящихся к категории «статистическая погрешность»). Там сидели в основном колхозники, распродающие излишки с личных подворий. Ну, о каких породах можно говорить, вообще?
— А за кормами куда? — снова встрепенулась я. — Они же, колхозы, что не себе, всё подчистую сдают! И ещё вечно недостача у них. Куда за зерном ломиться?
— Есть, конечно, вариант вырастить побольше картошки…
— Ой, нет! Варить — нет!
— Да погоди-и-и! Сменять картошку на зерно. По картошке же тоже план.
— Ну, не знаю. А если никто не захочет?
— Так, ты не паникуй, я у деда узна́ю, там уж будем решать. На крайний случай, если не выгорит, будем брать бычков, гонять пасти. Говядина ещё и лучше уходит. Да и сено на зиму подкосить можно.
Эти соображения немного меня успокоили.
Мы ещё раз прошлись по огороду, прикинули, сколько земли нужно будет отдать под грядки — чтоб вы понимали, не ради торговли, а исключительно для собственного потребления (основной объём — животи́нам, добавка сочных кормов зимой). Высаживать для продажи овощи в условиях полномасштабного развёртывания садоводств мы оба не видели никакого смысла. Стоило подумать на счёт ягоды, и то спорно: нужно ли её слишком много, и куда потом это всё девать? Тем не менее, мы набросали примерный план, что и где можно было бы посадить уже этой осенью из кустов, проверили противопожарную полосу и прилегающий лес на предмет удобства выпаса — и развернули оглобли домой.
Бабушка нашему двойному явлению удивилась, но сразу начала нас кормить. Вова рассуждал с ней про всякие хозяйственные дела и, по-моему, её очаровал.
Потом мы составили огромный список животрепещущих фермерских вопросов, и я, наконец, начала хвастаться своими книжками. Вовка просидел у меня до вечера, накидал мне кучу историй про свои похождения в Железногорских лесах, взял пачку журналов почитать, на посошок обещался завтра же сгонять до Пивоварихи и вернуться в следующую субботу, когда я точно буду дома, с ответами.
Сильно надеюсь, что они (ответы) меня порадуют.
Я смотрела со второго нашего балкона, как он пробежал через мостки Кузьмихи, взобрался по обрывистым ступенькам, помахал мне (тут я прямо почувствовала себя принцессой в башне) и бодрым шагом удалился в сторону остановки Мухиной.
— Хороший мальчишка, — высказалась бабушка, когда я, страшно довольная, плюхнулась в кухне на лавочку (новую, кстати! — Наиль сделал).
— Замечательный, — согласилась я. — Мы с ним, баба, вместе будем юннатской станцией заниматься.
— М-м. Ну, пусть. Одной-то как тебе, тяжело будет.
— Ой, одна я вообще не вывезу…
Не успели мы с бабушкой как следует
