массе своей могучие, непокорные и девственно-чистые, не то что тутова, одни чахлые да порченые попадаются в последнее время… Три к одному в среднем идут по качеству в пользу славян, не меньше! Молодость смогу, наконец, восстановить, красоту навести… А Зоривес сдюжит здесь и без меня!.. Зря, что ль, я его растила, обучала⁈ Столько сил, времени и средств вбухано!.. — с трудом сдержавшись, чтобы не подпрыгнуть от радости, утвердительно прохрюкала довольная Урсула, нервно при этом задёргав головой, затем задумчиво пожевала губами и вопросила: — Ты недоговариваешь чего-то? Что, мстить за Мельванесика собрался? А стоит ли? Как мне чешется, это внутреннее дело русичей, с необычным для тёмного волхва исходом, конечно… Но всё же скорее воля случая! Ну да, допустим, даже кто-то из светлых вмешался… Это уже будет моя головная боль, когда заступлю смотрителем Востока! Но чтобы целенаправленно уничтожить повинного в гибели этого самовлюблённого павиана… Как-то ниже нашего достоинства за смертным охоту устраивать, нет?
— Не всё так просто!.. — снова перебил полоумную ведьму гортанный голос из чёрного облака. — Сегодня поутру Суд Божий состоялся над духом Мельванеса…
— И⁈ — Урсула, страшно подвывая, от нетерпения аж по комнате заскакала безумно туда-сюда, и никто не дал бы ей сейчас и больше пятидесяти, с такой прытью она принялась нарезать круги. — Не молчи! Каков итог сего судилища?!.
— Постановили его сумеречную душу Славянские Боги отправить на беспрестанное покаяние сроком на десять веков, а опосля к медленному распылению оную приобщить, то бишь к разложению на прах тленный, подлежащий развеянию по Бескрайним Просторам Мироздания… А ты ведаешь, что это означает! Возродиться Мельванесу когда-либо в какой-нибудь, даже самой паршивой, телесной оболочке уже не суждено: он приговорён Перуном, Сварогом и Велесом к смерти. К настоящей погибели, из которой возврата уже нет, как ни крутись волчком и ни ползай на карачках, моля о пощаде… Можем ли мы закрыть глаза и сделать вид, что произошедшее нас не касается? Не можем, ибо касается, Урсула, и ещё как! Ведь на месте Мельванеса мог оказаться каждый из нас…
— Не каждый! — буркнула угрюмо колдунья, после гадко захихикав. — Мельванес был силён, спору нет. Но самодоволен и глуп! Думал чем угодно, только не мозгами! Да и похоже, насчёт того, что не проигрывал он, погорячился ты… Кто-то или что-то его сильно подпалило, скукожило да сморщило месяца за полтора-два до смерти; явно не в лучшей форме находился наш братик на момент своего последнего боя…
— Не нравится мне, когда я чего-либо не знаю! Разведай всё по делу нашего павшего соратника и доложи! — не терпящий возражений грозный рык из чёрного облака зычным эхом прокатился по магической библиотеке старой Урсулы. — Ты меня услышала?
— И очень хорошо, — прошамкала в ответ горбатая ведьма. — Сделаем…
Глава 1
Мирград. Терем Святослава
День возвращения из Бобруйской слободы
— Что у тебя под глазами, батька⁈ — счастливая Власта, первой взгромоздившись Ратибору на шею, прикладывала все возможные усилия, дабы не позволить Буреславу сместить её с насиженного места. Борьба за уютное седалище развернулась нешуточная: юный топтыгин, слегка задремавший и потому пропустивший возвращение отца, упрямо сжал зубы, даже в мыслях не думая уступать проказнице сестре, и в очередной раз принялся карабкаться ввысь, по могучему торсу рыжего великана, который с лёгкой улыбкой наблюдал сверху за смешными потугами своих ненаглядных чад.
— Хороший вопрос, между прочим!.. — Марфа, только что крепко-накрепко обнимавшая любимого, отпрянула от мужа и принялась внимательно его разглядывать. — Что за синева? И с носом что⁈ А с лапой⁈
— Да я, это… С коня плюхнулся мордахой, да прям об камушек окаянный… — смущённо пробормотал Ратибор, расчёсывая безбожно зудевшие царапины на левом плече, оставленные ему на память тёмным волхвом. Проходить они и не думали. Наоборот, казалось, что покраснение и зуд вокруг них всё усиливаются. — Бывает же…
— И сколько раз подряд грохнулся? — Марфа гневно упёрла руки в боки. — Я сейчас не поняла, ты чего, врать мне удумал⁈
— Да что ты такое говоришь, милая…
— После бочки медовухи, что ль, был⁈ Пьянствовал там, поди⁈ Может, ещё и на дивчин местных заглядывался⁈
— Дорогая моя, кажись, ты немножко зарумянилась в этой духоте… Может, тебе охладиться сходить? Вон, у князя есть прудик мелкий, бушь там, аки лебёдка распрекрасная, горделиво рассекать водную гладь…
— Я бы тебе сказала, раскрасавец кудрявый, на что ты походить будешь, дрейфуя по волнам малым, образовавшимся в заводи от твоих же ветро́в, да боюсь расстроить, ибо это даже не тюлень! Это вообще сильно напоминает то, что не тонет даже в бурю суровую!
— Благодарю за «добрые» словеса, малышка, — Ратибор угрюмо стащил с плеч недовольно упирающуюся Власту и нежно положил их вместе с Буреславом на кровать. — Фекалькой ты меня ещё не называла. Пойду я, пожалуй, тогда. Чую, в этой конуре не все мне рады…
— Подожди!.. — Марфа поняла, что перегнула палку, и бросилась к собравшемуся уходить Ратибору, крепко его обняв. — Прости, медвежонок… Все тебе рады здесь, все! И не обращай внимания на меня! На нервной почве несу околесицу всякую, порой, сама не понимаю, зачем и для чего…
«Медвежонок» ничего на это не ответил, а лишь приобнял свою красавицу жену да обоих отпрысков, что не преминули по новой пойти на штурм «могучего дуба». Так и замерли они молча, наслаждаясь теплом друг друга; родная кровинушка согревает почище пламени яркого. Всё было понятно без слов: семья снова в сборе; это ли не прекрасно?
Святослав, вскоре после отбытия в очередной поход вспыльчивого витязя, забрал близких молодого богатыря в свой терем, решив, и не без основания, что уж где-где, а в княжеских хоромах родные рыжебородого «вулкана» точно будут в безопасности. Двух просторных гостевых комнат, выделенных Марфе с детишками, с лихвой хватило всем троим, и вот Ратибор стоял теперь, обнявшись с ними, и думал, что надо бы всё же помягче с князем как-то глаголить; явно ведь старый друг зла ни ему, ни его дорогим домочадцам не желает.
— Добролюба тебе требуется посетить! — Марфа между тем отпрянула от мужа и беспокойно стала рассматривать краснеющие царапины на его плече. — Это не обычная рана! Чего-то с ней не так… Как бы хворь какую не занёс!..
— Да всё будет нормально! — Ратибор беззаботно хмыкнул.
