— Дикий, покажи инструмент.
— А, это ты, Крадущаяся… держи, — свесившись с крыши, он подал каменный топор.
Я повертела его в руках. Удобная толстая рукоять в полтора локтя длиной, а на ней стеклянно поблескивает сколами хороший кусок черного обсидиана. Режущая кромка волнистая, но при этом бритвенной остроты, с обратной стороны плоская площадка-молоток. Однако! Что-то подобное в прежнем поселке было только у вождя, да и то, насколько мне помнится, похуже.
— Откуда это?!
Через плечо заглядывает Гремучка:
— Это Дикий вчера весь день делал…
— Я нашел тут рядом скалу, под которой такого много. Очень хороший камень. Рассерженный Броненосец про нее не говорил, может, не знал. А вчера хотелось успокоиться, руки занять…
Ага, ну да, конечно, нервничал парень, не был уверен, что кто-то пойдет к его очагу. А в результате такая красота вышла.
— Копуша видел?
— Да, Дикий ему показал, а Копуша сразу стал просить его научить, — снова Гремучка. И высказывает гениальную мысль:
— Только скажи, Крадущаяся, что не надо его учить? Дикий ему еще сделает. Правда, Дикуш? Сделаешь? А он пусть лучше нам горшок и плошки сделает… а то и травки заварить негде.
— Горшок — это хорошо, а ты почему меня об этом спрашиваешь? Я ведь не вождь.
— А Старшего я уже спрашивала и даже за ногу дергала — он не отвечает.
— Ладно, Гремучка, мы что-нибудь придумаем… — отвечаю я, даже не заметив, что зачем-то сказала "мы". Продолжаю осматривать окрестность. Крыша вдоль стены над очагом Дикого заканчивается. Два очага в одном углу, два в другом, а в середине — пусто, только мусор да ветки. На охапке веток устроилась наша "золотая молодежь": Ночной с Дневным, Морской, Растрепа да Вредный. "Общежитие" строить никому из них не хочется. Здесь же у стеночки пристроились Золотце со своими девочками, заняли участок и поддерживают огонь. Но кострище прямо в сырой почве с втоптанными в нее стеблями травы, очага нет. Девочки Сучка держатся в сторонке ото всех, устроились в гамаках на ветках дерева у входа в поселок и поглядывают на все это безобразие сверху. Не племя, а хиппи на выгуле. Срочно надо что-то делать.
Что-то делать, что-то делать… Я рассеянно сунула топор Дикому, направилась к выходу из поселка и, миновав калитку, пошла вдоль плетеной стенки, задумчиво ведя по ней рукой, постукивая пальцами по еще истекающим зелеными и белыми каплями сока лианам. Думать надо. От братца на "стройках коммунизма" толку мало, он всегда интересовался только охотой, ну и еще набегами, правда, чисто теоретически — в набеги брали только взрослых охотников. А хозяйства для него как процесса нет, есть только результат: приготовленная вкусная еда, налаженная жизнь… Заменить вождя на переправе? С кандидатурами сложно. Хотя… зачем менять? Оставим, пожалуй, голубчику охоты. И военное ведомство прикрыто. А тут… Мне вспомнился "вождь народов", занимавший когда-то скромную, казалось бы, должность "секретаря". Почти такую же, как моя подружка Светка в одной из маленьких фирмочек большого города. И самое смешное, в самом начале работа и "товарища Сталина", и Светкина была и впрямь секретарская, а потом…
Есть ли у нас в запасе подобная "секретарской" должность? А ведь есть, и вполне народно-хозяйственная. В отсутствие Рассерженного Броненосца в поселке командовала Ночной Ветер — "бабушка" племени. Сейчас у нас бабушек нет, но место свободно, и мы его займем подходящей особой. Старшие у нас после меня: Сладкая и потом Гремучка. Сладкой на дела поселка и племени начхать еще больше, чем Старшему. Сейчас вот утянулась куда-то. А Гремучка… может, и справится.
Я завершила круг, войдя в ограду, и направила стопы к углу, где, по-прежнему шевеля пальцами левой ноги в такт одному ему известной мелодии, возлежал мой непутевый братец. Скрывая иронию в голосе, обратилась к нему:
— Вождь, а вождь?..
— Чего тебе? — любезно поинтересовался "главный охотник", на всякий случай подбирая ноги. Я — сама заботливость:
— Хотела поговорить по хозяйству, но ты, я вижу, устал на утренней охоте. Так вот не решила, надо ли тебя отвлекать еще всякими делами…
Старший распластался в гамаке, смотрит на меня, обводит глазами окружающее "хозяйство" и ворчит, впрочем, беззлобно:
— Угу. Никогда не думал, что вождю даже подремать не дают. Отец как-то легко управлялся.
— Так ты помнишь, он ведь не все сам делал, правда? В поселке была Ночной Ветер…
— Но с нами нет ее.
— Старшей женщины? Почему нет? Среди женщин всегда кто-то да старшая… Сладкая тоже больше охоту любит, с тобой побегать особенно. А вот если мы попросим… — я делаю паузу, Старший заинтересованно навостряет уши, — Гремучку? Очень попросим, как считаешь? Я понимаю, что ноша тяжела, но ты же ей пообещаешь, что она сможет распоряжаться в поселке как ей нравится. Вдруг согласится? Тебе легче будет… — аккуратненько так загоняю Старшего в угол. Он только глазами хлопает. Вождь, однако…
— Ну-у… да. Хорошо бы так.
— Тогда я ей скажу? — я оборачиваюсь к стоящей рядом с открытым ртом Гремучке и подмигиваю ей. Гремучка встряхивается, быстро смаргивает какую-то мысль, обменивается взглядом с Диким и подходит к нам. Я громко, чтобы все слышали, и в самых выспренних выражениях упрашиваю ее "принять командование" над поселком, погибающим без хозяйского пригляда и твердой руки. Старший после моего пинка по ходу речи вылезает из гамака и присоединяется:
— Да… Гремучка… Старшей женщиной… — и на лице его отражается мучительная работа мысли, видимо, в попытке представить эту самую роль старшей женщины. На него забавно смотреть, и Гремучка не выдерживает:
— Буду. Так и быть, буду я обо всех тут у нас заботиться! — и тут началось!.. Она оборачивается, уперев руки в боки, в сторону младших, которые уже давно прислушивались развесив уши и поэтому даже разбежаться не успели:
— Эй вы, свиньи залежалые, ваша хижина где?! А еще мужчины называется…
Первым от ступора очнулся Морской:
— Да мы прямо сейчас… веток нарубим и столбы тоже. Только вот… у нас же ни одного топора нет.
— Дикий, дай ему топор. Если испортит, оторвешь голову… потом. А ну шевелитесь, а я пока здесь приберу…
Ребятишки в восторге, прихватив новый топор Дикого, убегают в лес, а Гремучка берется за метелку, и разметает кострище Золотца, причем прямо на него. Золотце вскакивает, от неожиданности даже забыв пригладить прическу:
— Ты!.. Ты что делаешь?! Ты куда метешь?!
— А не стой под метлой! Видишь, я ребятам место чищу.
— Каким ребятам?! Это мой очаг!
— Оча-а-аг? Где?! Эта звериная лежка — очаг? Не смеши меня! А ну отойди, не мешай прибирать.
Так, Гремучка решила поселить "мужскую общагу" рядом с собой. Тогда Сучку лучше занять место по соседству с Шустриком, если там обоснуется Золотце, будет плохо. А он и сам уже это понял, и девочек отправил на новое место. Провозились до вечера. Дополнительные опорные столбы, чтобы повесить рядом три гамака, установили уже на закате. Крышу заплетать пришлось мне с Сучком вдвоем, девочки больше путались под ногами, пока не удалось их приспособить к подаче кровельного материала. Подарочек в конце постройки выпросила у меня разрешение прийти утром прополоть огородик Мягкой Лапки. Или, вернее, теперь уже мой. Придется начинать завтрашний день с лекции по травам. Огород травницы все-таки, можно нечаянно выполоть что-нибудь не то или вообще вред себе причинить случайно. Сучок, слушая нас, ухмылялся. Рано или поздно, похоже, Подарочка он мне в ученицы пристроит, никуда я не денусь.
12 день 10 луны 10901 круга от н.м.
Я сидела в развилке большого старого дерева, раскинувшего свои ветви над широкой каменной осыпью, языком спускающейся по склону от нависающей темно-серой скалы. Жилы черного блестящего обсидиана, вплавленные в серый зернистый гранит, придавали пейзажу "готическую" нотку. И только вокруг ствола дерева, в переплетении корней, удерживался пласт земли, покрытый буйной растительностью. На его краешке сидел Дикий и вот уже второй час стучал камнем по камню — рождался новый топор. Предыдущий он вчера отдал Копуше в обмен на обещание набора мисок и плошек, и сегодня делал новый. Я забрела на звук "посмотреть, как работают люди". А на самом деле подумать. Последние два дня я слегка утомилась постоянным вниманием Сучка. Приятное и возбуждающее, оно будило реакции молодой девушки, мешая посмотреть на все происходящее со стороны. Резкий, энергичный взгляд на мир Марги отодвинул вглубь сознания рассудочность Сандры, и в результате мы обе чуть не совершили большую и глупую ошибку. Повезло: не успела…
Когда Копуша вылепил первые образцы глиняной посуды и выставил их на просушку, я обратила внимание, каких усилий ему стоит сделать свои изделия хотя бы относительно ровными и не слишком кривобокими. И чуть было не ляпнула про гончарный круг. Хорошо, меня вовремя отвлекли. А потом, попытавшись представить, что именно Копуше потребуется для реализации "моей идеи", впала в задумчивость. Картинка не складывалась…
