— Настасья, — крикнул мужичонка куда-то в глубину и уже другим тоном:
— Прошу, господа.
В помещении появилась женщина в фуфайке и платке крест-накрест, она принесла фонарь «летучую мышь» и повесила его над столом.
— Настасья, — обратился к ней человечек, — у нас гости, випіть жєлают, собєрі-ка што надо на стол. Спирт запівать будєтє? — спросил украинских офицеров.
— А как же, — удивился Остап. — Сифон давай и льда.
— Сифон? Вань, чо он? — спросила Настасья и удивленно посмотрела на мужичка.
— Воды кадушку прінєсі, дура — крикнул Вань. — Садитесь, господа, — фальшиво улыбнулся до офицеров. — Литр спірта — три райхсмаркі, плюс закусь, вода, ну, то-другоє — для начала пять марок.
— А гривны пойдут?
— Е що лучшє, — обрадовался Вань. Остап дал ему пятигривневую синюю асигнацію. Вань долго рассматривал ее к свету и спросил наконец:
— А это кто, Богдан Хмєльніцкій? Он завєщал нам дружите, Россию с Украіной, то есть, а вы на нас напалі.
— Ето вы на нас напалі, — улыбнулся Остап, — вы напали на Украину еще в 1918 году, а теперь просто мы победили. Не повезло вам, старый. Ну, давай, наливай.
Настасья поставила на стол бутыль со спиртом, деревянное ведерко с водой, две алюминиевые кружки, металлическую миску с квашеной капустой, небольшую солонку с солью. Все.
— Прошу, господа, — приветствовал гостей Вань. Дмитрий с Остапом неловко взглянули друг на друга.
— Ты вот што, — сказал Дмитрий, — ты, Ваня, давай первый хильни. А мы потом.
— Что-то я вас не пойму, — удивился Вань, — или нет довєряєте, или угощаєте.
— Угощаєм, угощаєм, — успокоил его Остап.
— Ну, тогда другоє дело. — Вань взял еще один алюминиевый кружку, наполнил его до половины спиртом, встал:
— Ну, господа. Нєсмотря ни на што, — за русско-украінскую дружбу.
— А почему бы и нет? — согласился Дмитрий. — Пей, Ваня.
Ваня выпил спирт, зачерпнул воды из ведерка, взял пальцами немного капусты из миски, заел.
— Вилок, господа, ізвінітє, нет, прішлось продать, так что — руками.
Дмитрий и Остап вынули ножи с бросовым лезвиями, щелкнули предохранители, зловеще засверкали острия. Вань перестал жевать, Настасья ойкнула.
Остап улыбнулся, положил свой нож на стол, а Дмитрий клюнул своим капусту в миске. Вань нервно засмеялся.
Выпили спирта, запили водой, причем Дмитрий развел свой еще в кружке, а Остап потребил чистый. Ели ножами капусту. Выпили еще, а потом еще. Через некоторое время оказалось, что капуста очень вкусная, вода — холодная, спирт — хороший. Неразведенный, очищенный. Ваня — интересный, інтелігентний собеседник, а Настасья — красивая кокетливая дама, правда, немного таинственная, но это лишь добавляло ей шарма. Блоківська незнакомка.
— Настасья, садись возле меня, — вяло говорил Остап и пристально присматривался своими посоловевшими глазами к этой московской дамы. Глаза у Остапа, за трезвения серо-голубые, теперь стали блеклыми и пустыми, как у дохлой рыбы, а карие живые Дмитрию глаза заблестели и налились кровью.
— Садись, Настасья, а, — заговорил по-русски и Дмитрий.
— Я стєсняюсь, — глазки строила из-под платка, натянутой на лоб, Настасья.
— Знаешь, Дмитрий, я во Львове был тоже Настасью, — рассказывал покрасневший Остап, забыв уже про московку. — Скорее, она — Настя, имеет очень красивые сиськи, круглые и высокие, она закончила школу госпожи Алины с отличием — это такой вуз, готовит очень висококлясних профессиональных шлюх, то эта моя Настя в любощах имела квалитет, глупая и вместе с тем была, как пробка. Я, Митре, знаешь, натура поэтическая, эту руку видишь?
— Вижу, — мрачно ответил Дмитрий. — И я такую же имею, ну и что?
— Нет, — возражал Остап, — у тебя не такая. Ты своей что делаешь?
— Как что?
— Ну что, москалей режешь?
— Ну вот, опять против москалєй, чєрті, — добродушно вмешался Вань, — а пили за дружбу.
— Ну, врагов режешь, — исправился Остап.
— Врагов Неньки Украины и Матушки России, — специально для Ваня добавил Дмитрий. — Вот.
— Вот я и говорю — ты своей десницей мос… врагам глотки режешь…
— Режу, потому что есть за что, — сказал Дмитрий.
— И я режу, — категорично заявил Остап, — но еще и этой рукой стихи пишу.
— А я вот на балалайкє, — не выдержал Вань.
— Итак, я натура поэтическая, — зігнорував Ваня Остап, — и в перерывах между оргазмами…
— Вань, а Вань, а что такое оргазм? — спросила нервным шепотом Ваня Настасья.
— Молчі, дура!
— Я, Дмитрий, когда лежу с любовницей после того, люблю стихи читать — Антоныча, Ольжича, Маланюка, порой свои… попытки… поэтому раз с этой Настей, что имела диплом с отличием от госпожи Алины, лежим после всего, и я начал читать что-то модерное, а она как схватится — Остап, мол, тебе плохо, что тебе льда принести?! Я тогда кое-что понял. Митре, знаешь, там про свиней перлини, принеси, кажу, сифон, лед и бутылку рома. Принесла, выпили мы, и от того времени я между оргазмами пью ром и сельтерскую воду, или коньяк, но никогда не пью вино и не читаю курвам стихов.
Выпили еще спирта, доели капусту. От голода опьянения уже не приносило эйфории, а возбуждало какую-то непонятную ярость.
— Настасья, садись ко мне! — крикнул Остап. Дмитрий вышел на улицу, было уже темно, серо, сыро и гнусно. Надо виблювати, подумал, потому что останемся навеки в этом Ваня, надо хоть немного протрезветь. Рвал изо всех сил, засунув два пальца в горло.
Когда Дмитрий зашел к бараку, Настасьи не было, а Остап с Ванем, обнявшись, цокались алюминиевыми кружками.
— Где Настя? — спросил Дмитрий.
— Пошла за курвами, — ответил честный Остап.
— Не понял что-то, кто заказывал?
— Я ви, вы созрєваєтє, — хитро сообщил Вань, — все равно щас пойдьотє блядей іскать, так я думаю, надо сюда вызвать, зачем вам по ночной Москве шляться? Здесь заночуєм, места хватит, а бляди хорошіє, нєдорогіє, чістиє, гарантірую.
Дмитрий смотрел на все это, ему ужасно хотелось выпить еще хоть немного спирта, но знал: выпьет — останется здесь, придут эти их бляди, будут еще пить, злягатимуться с курвами, а утром проснутся без сапог, без оружия, без денег и документов, зато непременно с сифилисом. Только когда очень повезет — с простым триппером. И что ты потом сделаешь? Сожги эту халабуду, в которой точно никто не живет, вишь, даже ложек не держат. Без сомнения, это ловушка, но выпить хочется…
— Слушай, старик, — обратился Ваня, — у тебя еще есть спирт?
— Есть.
— На вот тебе пятерку, дай мне бутылку, но закоркуй, и сначала хильни с ней, чтобы я видел.
— Нет проблем, господин старший лейтенант.
— Давай тогда быстро.
Дмитрий почти силой надел Остапа в шинель, сунул в карман бутылку спирта, из которой Ваня заставил выпить добрый глоток, Вань охотно сделал, вывел товарища из лачуги на улицу.
— Жди, Митре, сейчас курвы будут, куда мы идем, я хочу еще немного капусты… Настя!
Дмитрий вытащил парабеллум из кобуры, увіпхав его в правый карман, а левой волочил Остапа. Тянул Остапа дорогою, аж пока их не подобрал итальянский лейтенант, который на «фиате» своего шефа-генерала искал приключений в ночной Москве.
Адъютант итальянского генерала нашел этой ночью приключение на свою голову, — его новые украинские друзья-офицеры, которых он довез до их базы, так напоили его российским спиртом, что бедный Фабрицио едва не умер. Потом долго лечился белым кьянти из запасов генерала Джорджоне
В ноябре 1945 года за тайным правительственным постановлением эти материалы были строго засекречены сроком на 50 лет. В конце 1995 года заинтересованные лица из журналистов, писателей и агентов иностранных разведок обратились в инстанции с требованием открыть доступ к архивным материалам под кодовым названием «А что это было? Видимо, НЛО». Наши родные украинские секретчики не сказали «нет», однако они и не сказали «да». К материялив о том, что творилось в период с 1941 года по 1945-й (странное совпадение, не так ли? Ведь это хронологические рамке второй мировой войны) и в дальнейшем, несмотря на то, что срок таємничости истек, никто не мог добраться.
Но, как сказал Екклесиаст, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Вот так становятся явными секретные донесения Главного управления разведки Вооруженных сил Украины высшему политическому руководству Украины с 1941 по 1945 годы. Итак,
Оно еще тогда прилетало.
В небе над Европой, особенно в районе боевых действий, неоднократно наблюдались странные объекты в виде светящихся шаров, дисков или технических конструкций неизвестного происхождения. Аліянти Мероприятия постановили считать их секретным оружием немцев. Американцы дали им название «фу-файтер». Однако и немцы были не менее озабочены появлением этих таинственных объектов, которые приняли за новые американские самолеты, и даже создали для их исследования специальную секретную группу — «Зондербюро-13».
