Корни просеивали жирный, перепрелый гумус, гоня соки к вершинам. Кормились лианы, отлавливая ненужных и создавая запас белка для спящих мозговых центров.
Мобильные рецепторы плескались в кривом озере или бегали по лесу, кормясь и развлекаясь. Недалеко от озера, под кронами деревьев, прикрывающих своими корнями мицелии мозгового центра, тлел уже привычный очаг возбуждения. Новообразование, воспитуемое, как хранители, занималось своими непонятными и, в данный момент, малоинтересными для леса делами.
Своими — в данный момент. Уже скоро, всего лишь через несколько поколений, они будут готовы по первому зову встать на защиту леса — их леса. И это будет их, Самое Главное Дело.
Лес был терпелив. Он состоял из сотен сущностей и сообществ. Каждое из которых, однажды войдя в него, тысячелетиями, притиралось одно к другому, формируя его структуру, сливаясь в мозаику его эгрегора.
Лес умел ждать. Века и века он полу бездумно, ориентируясь только на эмоциональный фон своих составляющих, перебирал варианты, события и следы возможностей. Запоминал и отсеивал неудачные события. Допускал и сравнивал на полезность возникшие случайности.
Новые хранители и были как раз такой ранее незнакомой полезностью.
Когда в нем возникли эти агрессивные и чуждые всем и всему люди, лес замер.
Он замер в ожидании, для постороннего взгляда мрачный и безжизненный, инстинктивно закрываясь от внимания чужаков и выводя из зоны риска своих наиболее ценных симбионтов. Активизировались мозговые центры, поглощая запасенный белок и методично сравнивая происшедшее с событиями, накопленными в его тысячелетней памяти.
Когда-то давно, вот так же, в лес пришли чужаки, человекоподобные ВРазу и укрылись в лесу от враждебного человеческого окружения.
Память вспомнила прошедшее тысячелетия назад и сравнила. Новые пришельцы были так же: враждебны всему, что окружало лес; они были единым сообществом и не стремились нанести урон лесу; эти ВРазу были активны и агрессивно защищали свою территорию проживания. Закончив анализ, сущность леса стала шаг за шагом искать пути включения пришельцев в объединенное поле реформируемого эгрегора.
Заключив новичков в кокон своего воздействия, он уменьшил их раздражающее влияние на мозаику мира, что стало дополнительным стимулом для их ассимиляции.
Шаг за шагом, попытка за попыткой, до тех пор, пока в теле принесенной одним из новичков женщины не зародилась новая жизнь, способная стать ключом, объединяющим фактором, в обновленном сообществе леса.
Воздействие на ребенка и его последующее формирование шло одновременно с двух сторон — как со стороны лесного сообщества, так и со стороны мозаики. Был конфликт интересов и, одновременно, его не было. Эгрегор леса сам был только частью Мозаики, только одним из множества саб-эгрегоров составляющих Мозаику этого Мира.
Хранители шаг за шагом ассимилировались в сообщность, уже частично выполняя свои функции.
У них были свои интересы, они совершали действия, непонятные и не интересные лесу, но они успешно выполняли свое предназначение по охране сообщества от внешних, враждебных воздействий.
Это было главное.
Мозговой центр снизил свою активность и успокоено задремал. Постепенно, по мере слияния с одним из саб-эгрегоров снижалось раздражающее влияние новичков на мозаику, уменьшался эгрегорный откат для них и немотивированная агрессивность к ним внешнего окружения.
Медленно, шаг за шагом, они становились частью этого мира.
Окрестности лагеря службы внешней разведки.
Хрустнула сломанная ветка; маленький зверек в густом подлеске почуял чужой запах; птица, чистящая перья высоко на ветке, заметила промелькнувшую тень — чужаки.
Маленькое хищное тело проскользнуло в кустах и две бусинки глаз уперлись в пришельцев.
Трое людей.
Легкое звяканье кольчуги; запах дубленой кожи и конского пота, намертво въевшегося в одежду — воины.
Лес начал перебор возможных вариантов действия.
Простейший — убить. Хищные лианы затрепетали, незаметно стелясь к пришельцам.
Это уже было испытано. Когда то давно подобное убийство вызвало совместные действия людей против леса. Погибли все ВРазу-хранители. С людьми в лес пришел его самый страшный враг — пожар. Сообщество леса было поставлено на грань уничтожения.
Вариант недопустим.
Дополнительный перебор возможностей и действий. Волна движения со стороны лагеря хранителей — ключевая сущность со своим охранителем; новый хранитель, женщина; двое детей.
Опасность для ключевой сущности?
Войны без оружия; нет запаха агрессии; женщина и кот опасней воинов и над ними жужжит неживой охранитель-убийца.
Не вмешиваться, предоставить им самим возможность принять решение.
Лес замер в ожидании, только слегка колыхнулась трава над лианами-убийцами, окруживших место возможной встречи.
…..
Лада огляделась вокруг — Ну и где ваш распрекрасный водопад, в котором так хорошо купаться?
…. А вон там, госпожа, на том конце озера, около склона горы.
Котяра, если ты еще раз бросишься на меня из-за кустов, я тебе хвост оборву.
… Госпожа Лада, если вы начнете хватать его за хвост, он потом на вас из-за каждого куста бросаться будет.
Это почему, Мышонок?
….А все коты так играют — друг друга за хвост ловят. У них хвосты знаете, какие крепкие.
… Это точно — он Мышку и Тоньку как буксир по озеру таскал, только пена из-под лап летела.
Тонька ехидно дополнила — У кого пена, а кто и пузыри пускал, когда по жопе получил.
…. Ну и было, хорошо получил. Еще и на следующий день зудело. Жаберы — ребята с приколами.
…. Надо будет сходить на ваших жаберов посмотреть — никогда чирикающих лягушек не видела.
Мышка обиделась — А они не лягушки, они уУмные. Только очень несерьезные. Меня даже мама сначала боялась к ним играть отпускать. А я к ним убегала. А папа меня ремнем.
Тигра, когда это увидел, на папу кинулся. Ой! Шуму было! Я этого перепугалась и опять на озеро, к ним, удрала.
Папа меня отлавливать пошел. Я, как увидела что он с ремнем, села в траву и заревела.
… Что сильно попало?
Не, Тонь, не попало. Жаберы, как это увидели, вылезли из озера, сели вокруг меня, глаза от страха закрыли, дрожат, но не уходят.
Они мне, потом, рассказывали, как им страшно было — папа большой, злой; ремень широкий…
Папа посмотрел, покачался с пятки на носок, ремнем по ладони похлопал, хмыкнул, сказал, что бы я к ужину была в лагере, и пошел назад.
…. А кому больше досталось — котяре или твоему папе…. Стоять! Встали позади меня!
Госпожа! Там, за деревьями, чужие!?
… Отзови кошака назад. Стойте спокойно позади меня и не двигайтесь.
….
Лорду-наследнику дома Оби было страшно. Черный лес — лес дикий и нелюдимый; пропитанный черным волшебством и населенный враждебными сущностями.
Если бы не два сопровождающих его воина, перед которыми Лорд не может позволить себе потерять лицо, он бы давно развернулся и позорно бежал. Бежал бы в тот же момент, как только увидел в траве вокруг себя «ползущую смерть», усыпанную еще не раскрывшимися бутонами «дурман цветка» и бесчисленными нитями ядовитых щупалец.
Лианы окружили людей и замерли, почему-то не нападая. Воины с побледневшими лицами встали за спиной лорда. Бессильные что-либо сделать, вооруженные только «клинками чести», они были готовы сопровождать своего молодого господина «в жизни и смерти».
Долг. Долг господина перед Семьей и Людьми. Долг людей перед Господином и Домом.
Трое терпеливо ждали, стоя в кругу смерти.
Перед кольцом лиан раздвинулись кусты и на прогалину, оживленно переговариваясь, вышли четверо в сопровождении молодого кота. Они были у себя дома. Женщина, в мужской одежде о чем-то спрашивала детей и они ей, возбужденно и весело, отвечали, судя по всему, комментируя какое-то происшедшее с ними событие.
Полосатый лесной кот крутился вокруг людей, пытаясь уловить момент и выхватить у женщины из рук прутик, которым она похлопывала себя по штанине, дразня кота.
Женщина в мужской одежде и с кинжалом в ножнах, пристегнутых двумя ремнями к бедру!?
ОбиРи с трудом сглотнул. Нет, он, конечно, слышал, что среди чуждых встречали женщин-воинов, не менее опасных и жестоких чем их воины-мужчины, но встречаться самому с таким пренебрежением «Законов Дома» ему еще не приходилось.
Он никогда не видел такой женщины — короткие волосы, только до плеч; жесткое, хотя и красивое лицо; скупые, но плавные движения воина, перетекающего из одной позы в другую. Она ничем не походила на матерей и сестер его Дома.
