Медленно бредущий к своим траншеям Балк, только что договорился о перемирии для выноса раненых с японским капитаном, который вовремя переговоров зажимал рукой прострелянное бедро. Теперь он мысленно прокручивал в голове варианты разговора с Михаилом. Пули в спину вроде можно было не опасаться, касательная рана от лезвия отведенного рукой штыка на левом плече почти не беспокоила, адреналин уже схлынул и Балком овладела привычная послебоевая апатия. Можно было конечно и не признаваться Михаилу, откуда именно прилетела «его» пуля… Но тогда воспитательный эффект будет смазан, да и грамотный доктор поймет, что пуля вошла в ногу сзади. «Так, а вот и стервятнички — у входа в санитарный вагон, где явно находился Михаил столпились все наличные офицеры, во главе конечно же с ротмистром Водягой. Хм, что — то не похоже, судя по его чистенькому виду, что он принимал участие в той самой штыковой, которую сам и затеял, ну держись, сука», — багровая волна, схлынувшая было с окончанием рукопашной снова стала медленно но верно затапливать сознание бывшего спецназовца.
- Ротмистр! Вон отсюда! Крр–у–гом! Арррш! Через час потрудитесь объяснить его высочеству товарищу Михаилу, почему вы, вопреки тактике современного боя, подняли полк в рукопашную не с 50 метров, а с полверсты!! Это неграмотность, или предательство? — недобро прошипел покрытый чужой и своей кровью лейтенант, чем на корню пресек попытки Водяги вспомнить о субординации, — Ржевский, Ветлицкий, Бурнос! Встать в двух метрах от двери, с той стороны, ближе никого не допускать, при неподчинении — стрелять! Будь там хоть сам адмирал Макаров! Где Ветлицкий, я что ему личное приглашение посылать должен в письменном виде?!
Ржевский вылетел из вагона пулей, успев только пискнуть, что «Ветлицкому прострелили плечо и пропороли штыком мышцу на груди, теперь этот «магнит для пуль и осколков» опять на перевязке». Бурнос двинулся за ним более медленно но неотвратимо, как бронепоезд. Подышав три секунды, Балк заговорил негромко, но так было еще страшнее:
- Слушай ты, морда царская. Ты меня, конечно, можешь прямо сейчас прикончить за оскорбление Величества, я тебе даже наган дам. Тот самый, из которого час назад Я тебе прострелил ляжку. Когда в ваши тупые бошки наконец дойдет, что вы, раз уж вам Господь попустил стать хозяевами России, то вы себе уже не принадлежите ни хрена?
- Продолжайте, капитан второго ранга. Я вас слушаю. Внимательно, — Михаил говорил столь же тихо, и получалось это у него не менее, а скорее даже более убедительно, чем у Балка.
Если первый использовал свой более чем полувековой опыт выживания в критических ситуациях, то за Михаила сейчас играли гены нескольких поколений предков, повелевавших самой большой и далеко не самой спокойной страной. Если династия и вырождалась, то похоже этого конкретного члена семьи этот процесс пока не коснулся. Или лихие эскапады под руководством самого же Балка всего за пару месяцев обратили этот процесс вспять, и встряхнули князя. Сейчас Колу противостоял полноценный Романов, вполне достойный противник и разборка обещала быть серьезной. Беда в том, что Кол не мог играть по привычным для него правилам и решить ее в случае неудачного для него поворота наивернейшим способом — пулей промеж глаз. Вернее мог, но только промеж собственных. Так что он достал наган из кобуры (пришлось кому — то из солдат поискать на поле боя, историческая реликвия как ни крути) и протянул его раненому, рукояткой вперед. Тот небрежно положил его на тумбочку рядом с кроватью.
- Это хорошо, что Вы, товарищ Великий Князь, меня слушаете. А плохо только то, что при этом самостоятельно думать Вы отказываетесь совершенно. Какого, спрашивается, хера Вы в атаку бросаетесь, как Чапай на лихом коне, вместо того чтобы пристрелить этого горлопана ротмистра на полуслове? — про Чапая Михаил, понятно, знать еще не мог, но смысл вполне понял, Балк еще не отошедший от боя полностью переключился на «не современный» режим — Слово офицера — если Вы меня действительно сейчас из того же нагана не шлепнете, или под суд не отдадите — при следующем таком фортеле я Вам не мясо навылет прострелю, а колено раздроблю на хрен. Потому что страной и на протезе руководить можно, если что. А с пробитой башкой или вывернутыми кишками делать это несколько несподручно. Мы, между прочим, в этой никому не нужной мясорубке потеряли только убитыми пятую часть наличествующих людей. А еще есть куча раненых… И шансы у ВАС лежать там, были выше чем у среднего солдатика, так как вы более заметная мишень, а рукопашному бою пока нормально не обучились! А кто вообще должен был остановить этот идиотизм со штыковой в зародыше? ВЫ!
- Объяснитесь, капитан. Вы же сами мне сообщили, что в скором времени я наследником Императорского престола быть перестану. Что до суда, то итог нашей беседы будет всецело зависеть от мотивов, которыми Вы руководствовались.
- Объясняю. Ваш царственный брат о том, что он не только владеет Россией, но и принадлежит ей от макушки до кончика хрена (про ноги не говорю, без них, как я уже сказал, и обойтись можно), забыл еще хуже, чем Вы. Только Вы хоть в бой бросились, что глупо, но почетно, ибо за Россию… А он — в любовь, понимаешь, причем бесперспективную. Что такое гемофилия, в курсе?
Что–то про эту тему Михаил знал, а чего не знал — Балк объяснил, в меру своих сил, конечно. — Ну, неужели, якорь вашей в разведке в задницу, нельзя было проверить родословную невесты? Там же гемофилик на гемофилике сидит и таким же погоняет. И вот результат — Ваш брат в его линии оказывается последним здоровым мужчиной. Наследник Алексей… Выжить то он выживет. У нас аж до 14 лет дотянул, значит доживет и тут. Но будет ли способен полноценно руководить страной будучи серьезно больным человеком? Возможно да, при правильном воспитании, чтобы не на своей болезни зацикливался, а на судьбах страны. Думаете ему для этого дядя, понюхавший пороху и знающий что такое «ура — патриотизм» и что такое «больно когда в тебя попадает пуля» не пригодится? Так что, Ваше Императорское Высочество, в могилку под залпы совместного русско–японского салюта — а они вышлют делегацию, они сейчас пока пытаются показать себя вполне европейцами — Вам пока рановато. И потом, от покушений ваш брат не застрахован. Кто тогда регентом будет и доведет Алексея до совершеннолетия? Алиса? Тогда Россия точно под Германию ляжет.
- Аликс Германию ненавидит больше вашего, так что как именно она будет виновна в том, что Россия под нее ляжет, не понятно. И почему Вы, товарищ капитан, мне сразу про это не рассказали? Отвечайте.
- Во–первых, Вы так заинтересовались танками и прочими стреляющими игрушками, — усмехнулся Балк, — что о более серьезных вещах думать времени не было. Во–вторых — мне и самому было не до того. Оборона перешейка, японский брандер взорвать надо было, прочие дела неотложные (тут Балк немного запнулся, вспомнив о ждущей его в Артуре Верочке Гаршиной, роман с которой периодически отрывал его от войны и остального мира то на день то на два). А в третьих… Обо всем рассказывать не просто долго, а очень долго. Болезнь наследника — такая мелочь на фоне прочих болезней всей России, смертельных болезней, замечу, что гроша ломанного не стоит. Если вкратце — в моей истории ваш брат довел страну до революции, вернее до трех. И после последней из них, французская революция перестала быть пугалом для дворян и аристократов всего мира… Померкла как звезда с восходом солнца (успокаиваясь Балк все более соответствовал духу времени, и именно это превращение окончательно убедило Михаила в его правдивости). Без вас, Ваше Высочество, нам инерцию системы и ход истории не переломить. И ломать ее надо будет не танками, а взвешенной и неприятной многим политикой. А по поводу Аликс и Германии — Россия, «верная союзническому долгу», влезет в войну не готовой. Причем, вляпается в войну России совершенно не нужную, и закономерно, спасая своего кредитора — Францию, — пропадет сама. Это как человек, который взял кредит в банке, оказывается обязанным этот банк защищать от вооруженных грабителей, а после того как они его пристрелят, банк, спасенный им, еще и будет требовать возврата кредита с его наследников. Союзнички, мать их…
