– это они меня так за «молчаливость» прозвали. Ну, так вот, он мне и кричит – «Слушай, Воробей, если ты гада на третьем разе не…», – Тимофеевич поднял ладони на уровне лица и что есть силы хлопнул, – «то к земле пойдешь экстренным рейсом без парашюта». Шутил он, конечно, чтоб подбодрить меня. Он у нас был мужик справедливый, без причины никогда.
– Ну и вот, заходит он к нам в хвост с третьего разу. Дал я одну очередь издалека. Мимо. Дал вторую. Опять мимо. И тут в его глупую голову пришла идея сблизи пальнуть. Начал он маневры эти, понимаешь, делать, – Тимофеевич вертя над столом ладонью, стал изображать бочку, – чтобы скорость, значит, погасить. Но он, дурень, что-то там не подрассчитал. И вышел, понимаешь, из-под нашего хвоста в метрах пятидесяти, крышей вниз. Тут штурман Серега, царствие ему небесное, как закричит: «Воробей, Воробей, а ну всади ему длиннючую!». Ну, я и полоснул по нему из ШКАСа, расписавшись на двигуне. Немец вниз и сбоку под нами прошел. Я на него, а он на меня. Глаза, я тебе скажу, у него были, как те блюдца, – старик, схватив со стола первую попавшуюся под руку глубокую тарелку, наглядно продемонстрировал диаметр зрачков немецкого пилота. – Да и не удивительно, под нами ж наша земля, а движок у него дымит, как труба паровоза.
– А что с ним дальше стало? С этим сбитым пилотом?
– Да шут его знает. Выпрыгнул с парашютом, а там… – старик многозначительно развел руками. – Если к нашим попал, то шлепнули, наверное. Тогда с немцем особо не церемонились.
Гигантская волна неконтролируемой ярости, резко накатив, завладела опьяненным разумом Андрея. Табурет, на котором он сидел, с шумом упал на кафельный пол кухни, разнося грохот по всей квартире.
– Слушай ты. Старый Иван. – гневно выпалил он, запнувшись на полуслове. В его правой руке опасно поблескивал здоровенный кухонный нож.
– Для кого Иван. А для кого Иван Тимофеевич, – заикаясь, пробубнил старик, не понимая причину неадекватной реакции своего нормального до недавних пор соседа.
Медленно встав со стула, он наощупь вооружился первым, что попалось под руку, и отступил к холодильнику. Глядя на Тимофеевича с увесистой сковородой в руке, Андрей понемногу стал выходить из кратковременного помутнения, вызванного алкоголем и воспоминаниями о войне, которые преследовали его даже здесь, не давая ни на минуту забыть, кто он такой и откуда.
Неподвижно простояв так еще какое-то время, он выронил из руки нож и неровным, пошатывающимся шагом попятился спиной к выходу.
Дорога из госпиталя в полк заняла времени значительно больше, чем ожидалось. По дороге их машина попала в пробку, вызванную аварией на переезде, из-за чего пришлось искать объездной путь, блукая по каким-то проселочным дорогам.
Больше всех это раздражало Отто, который приехал за Карлом в качестве сопровождающего офицера на новеньком «Жуке». Разговор с ним всю дорогу явно не клеился и выглядел он каким– то озабоченным, постоянно посматривая на часы. Карлу же, наоборот, хотелось во всю петь песни. В голове, правда, кроме строк из строевой песни, которую горлопанили каждый вечер саперы из находящейся поблизости части и которую он знал почти наизусть, ничего не приходило:
Мы идем все дальше по бурой земле,
И она станет принадлежать нам.
Этот шедевр, как он потом узнал, был любимой песенкой в войсках «SS». Но какое отношение имели саперы к тому, что пели, а тем более к войскам «SS», так и осталось для него загадкой.
– «Интересно, как она будет выглядеть, если ее перевести на русский язык? Наверное, довольно нелепо».
– Слушай, а у тебя радио здесь нет? – спросил Карл, обведя взглядом панель управления и приоткрыв бардачок. – А то уж больно скучно.
– Тут нет, – резко ответил Отто, свободной рукой захлопывая бардачок прямо перед его носом. – Это же Фольксваген, а не Мерседес, – он был определенно не в духе.
– Ты бы еще в аптечку заглянул, она как раз подходящих размеров, туда не только радио поместится, но и вся магнитола с проигрывателем.
Карл сразу вспомнил тот «музыкальный центр» сороковых годов, который находился в кабинете доктора Коха. Размерами он был чуть меньше домашнего кинотеатра и был чем-то средним между мебелью и радиоаппаратурой, так как его c успехом можно было использовать в обоих направлениях.
– Ага, с лазерным, – непроизвольно в ответ ляпнул Карл.
К счастью, все восприняли его реплику, как несостоявшуюся шутку.
– Что с лазерным? – со злой иронией переспросил Отто, заинтересованный его словоблудием. – Ты это про проигрыватель или радио?
– Да я так, – смутился тот, – не о том подумал.
– А-а-а, – протянул Отто. – Понятно.
– А вот я думаю, если вы меня, конечно, спросите, – послышался робкий голос. – За лазером стоит огромное будущее. Ведь в нем заложен такой потенциал! Через пару десятков лет он будет применяться везде: и в радио, и в проигрывателях, и в средствах связи…
Это подал голос их третий попутчик, который, накануне перевернув стол, заработал «досрочное выздоровление». Когда сегодня утром Карл впервые его увидел, то почему-то сразу узнал в нем вчерашнего «героя». Ведь другого такого недотепу найти было бы трудно. Худощавый белобрысый подросток шестнадцати– семнадцати лет с изрезанным оспинами лицом и уставными очками в форме велосипеда. Этот последний компонент делал его особо неотразимым.
Все время, пока они ждали машину, он стоял в стороне, как– то странно озираясь вокруг. По-видимому, ему не особо хотелось возвращаться в часть, которая находилась не далеко от их авиабазы и входила в состав батальона «Фольксштурм»[12], отвечающего за охрану аэродрома и прилегающих зенитных батарей.
Карлу тогда стало не по себе из-за того, что он злорадствовал над ним вчера вечером. Наверное, это был всего лишь обычный всплеск эгоизма и злости, за который ему теперь было стыдно. Да и не удивительно, после сегодняшней ночи мир выглядел очень ярко и выразительно, несмотря на то, что на улице моросил дождь, а вокруг была слякоть. Не все, правда, понимали его душевный настрой. Доктор Кох и вовсе воспринял его веселое настроение, как нервный срыв, предложив выпить Карлу валерьяны на дорожку . – «Видать, вчера я был совсем не в духе, раз они меня так провожали».
– К счастью, как вас там, рядовой? – с раздражением перебил его Отто.
– Рядовой Вайзер, господин оберлейтенант, – незамедлительно отозвался тот.
– Да, Вайзер, как вы уже сами успели заметить, вас никто ни о чем не спрашивал. Так что сидите молча, а то пойдете в свою часть пешком. Или вас там не учили, что обращаться к офицеру без разрешения не положено?
– Учили.
– Тогда, получается, вы сознательно нарушаете устав?
– Да отстань ты от него. Чего ты злющий-то такой? – вмешался за солдата Карл.
– А ты тоже не выступай, а то потопаешь с ним на пару.
Его злость на все вокруг сильно забавляла Карла, что, в свою очередь, еще больше злило последнего.
– Чего ты разошелся, кто тебе так здорово приподнял с утра настроение?
– Ты.
– Вот тебе на, а я-то тут причем?
– Ну, не совсем ты, – Отто сделал паузу, чтобы немного спустить пар. – Я сегодня должен был целый день провести с…
– Ну, ну – попытался дальше разговорить его Карл, – с какой– нибудь мадмуазель, да?
Отто резко ударил по тормозам, заставив Карла со всей силы вцепиться в панель, чтобы не оказаться на внутренней стороне лобового стекла.
– Вайнер, а ну-ка иди подыши свежим воздухом.
– Вайзер, господин оберлейтенант.
– Какая, к черту, разница. Ты, что, оглох? – почти прокричал на него Отто, пытаясь изобразить яростного тирана. Однако его дворянские корни и отменное воспитание так сильно это все искажали, что ему не поверил даже Вайзер.
Со все более возрастающим гневом Отто обернулся к солдату, желая продолжить еще что-то в том же духе. Но очень скоро сообразив, что в машине только две двери, и со своего места тот может выйти разве что в форточку, слегка остыл.
– Тогда давай мы прогуляемся, – произнес он, выходя из машины. Карл же, последовав его примеру, пытался не отставать.
Дойдя до ближайшего дорожного указателя, гласившего, что до «Сен-Ло 24 км», он остановился, дожидаясь, когда его нагонит Карл. Судя по решимости Отто, он сейчас должен был узнать что– то очень важное либо получить по морде.
– Я встречаюсь с Мелен, – выпалил он, когда тот подошел к нему вплотную.
– Очень за вас рад, – безо всяких эмоций на лице ответил Карл. – Причем за обоих.
Внимательно всматриваясь в глаза собеседника, Отто пытался определить, серьезен тот или иронизирует. Но его наблюдения ни к чему не привели, поэтому он вновь ринулся с новым натиском.
– Ты, что, не понимаешь? Я встречаюсь с твоей бывшей девушкой. Или тебя так сильно долбануло, что ты не в состоянии здраво мыслить? – Отто стоял напротив Карла, весь напряженный и готовый в любой момент ринуться в «бой».
