помешает вот это? — ткнул рукой в окно Коста. Там вставали на якорь словенские дромоны. — Именно поэтому я не пришел сюда раньше. Люблю, знаете ли, договариваться, имея сильную позицию. Я забыл сказать, что его светлость, Святослав Самославович… Какие, однако, трудные имена у словен… Короче, его светлость лично прибыл за своим дядюшкой. Он ждет, когда его с почетом приведут к нему на корабль. И если, благочестивая августа, молодой князь не получит почтенного Стефана, то словенская эскадра пройдет по всем гаваням Константинополя, не оставив там ничего крупнее рыбацкой лодки. Все купеческие корабли, все склады с товаром и даже этот дворец будут сожжены. Сожжен будет любой корабль, который повезет сюда зерно. Город будет блокирован с моря и взят в осаду. Болгары хана Альцека, словенская пехота и аварские ханы сейчас добивают княжество хорватов в Далмации. Достаточно только одной команды, и это войско встанет у стен города. Итак, каков будет ваш ответ?
— Мой ответ — нет! — выкрикнула Мартина, лицо которой перекосилось в гневной гримасе. — Вам не взять Константинополь! А твоего Стефана я лично прикажу разрубить на куски на Бычьем форуме! Никто не смеет разговаривать так со мной! Никто! Все исполняют мои повеления, а не ставят мне унизительные условия!
— Тогда мы будем договариваться с другими, госпожа, — пожал плечами Коста. — Жаль, у вас был неплохой шанс спастись. Если я хоть что-то понимаю в морском деле, то огнеметные расчеты уже заняли свои места. Вы видели когда-нибудь, как драконы изрыгают Дыхание Хель? Я вот тоже еще не видел, но те, кто видел, говорят, что это незабываемое зрелище. Полюбуйтесь!
— Царица небесная, спаси нас! — императрица всплеснула руками, придя в неописуемый ужас. Она подбежала к окну и вцепилась в каменный подоконник так, что побелели ее унизанные перстнями пальцы.
Залп из кормовой башни ударил в ромейский кораблик, на котором чересчур ретивый, но не слишком умный портовый чиновник приплыл для досмотра. Огненной свечой вспыхнул парус, а уцелевшие моряки с воплями ужаса попрыгали в ледяную воду. Дерево корабля жадно лизали языки огня, пока эта посудина не превратилась в один большой пылающий костер. Императрица Мартина, словно завороженная, смотрела на невиданное зрелище и молчала. Именно этого она опасалась больше всего, когда глядела на море из своего окна. Именно этого…
— Наследник Святослав со своим флотом! — прошептала она. — Он все-таки пришел… Александр докладывал мне о нем… Владыка морей! Эти варвары что, дают имена своим кораблям? — И она, опомнившись, завизжала. — Стража! Взять его!
Она подбежала к двери, но было уже поздно, в ее комнате было пусто. Корабли уже увидели все, и теперь дворец готовили к обороне. В поднявшейся суматохе Коста ускользнул. Облачение монаха было брошено в каком-то коридоре, а из дворца в толпе обезумевших от ужаса служителей выбежал ничем не примечательный нотарий в потертом таларе поверх застиранной туники. Он бежал туда же, куда и все. Подальше от дворца, который варвары вот-вот атакуют с моря.
1 На самом деле всех четырех императоров звали Ираклиями. Но уже при жизни Ираклия Константина называли Константином, Ираклия II — Ираклоном, а Ираклия младшего — Констанс (будущий Констант II).
Апрель 637 года. Константинополь.
Слабым местом всех римских городов был именно порт. Как правило, укрепления там были смехотворные, ведь даже в Константинополе так называемые «морские стены» были куда ниже и тоньше, чем Феодосиева стена. А еще в этих укреплениях было пробито множество ворот, по которым непрерывно везли товары и зерно, и это не лучшим образом влияло на оборону города. Помимо всего прочего императорские дворцы примыкали к этим стенам вплотную и были их продолжением. Никому и в голову не приходило всерьез опасаться нападения с моря. Римский флот решал эти вопросы вполне успешно, а течение Боспора таково, что стать здесь на якорь было совершенно невозможно. Mare Nostrum, «Наше море», таким в Империи считали эти безбрежные голубые просторы. Оно было безопасно, за исключением берегов Греции и Далмации, но с тамошним герцогом все, кому надо, уже договорились. Времена лихих пиратов-вандалов давно прошли, а будущие арабские корсары еще не были мусульманами. Они пока еще считали себя финикийцами и греками, и занимались морской торговлей, не помышляя о разбое.
Гавань Элевтерия, где стояли немногочисленные суда императорского флота вперемешку с судами купеческими, охватила паника. Искусственная дамба, проведенная от острого мыса, превратила небольшой залив в кольцо с узким горлышком. И прямо сейчас выход из порта перекрыли три корабля, на борту которых купцы прочитали названия, написанные латынью — Берсерк, Молот Тора и Фемистокл. Корабли приготовились к атаке, а с их палуб послышались резкие отрывистые команды. Ничего хорошего это не предвещать не могло, а потому люди беспорядочной толпой повалили в город, пока не закрыли ворота. Только самые любопытные, глупые и смелые увидели, как из отверстий на носу словенских кораблей показались металлические желоба, из которых с гулом вылетели странные шары. Шары эти ударили в борта императорских дромонов, расплескивая вокруг себя брызги огня и осколки обожженной глины. Парочки таких шаров хватало, чтобы жадное пламя тут же начинало пробовать на вкус сухое дерево. Один выстрел, другой, третий… Одуревшие от ужаса моряки прыгали в воду или на пирс, пытаясь удрать подальше от этого ужаса. Лишь единицы из них пытались спасти свои корабли. Закончив стрельбу, нападавшие пошли на веслах, медленно разрезая тихую воду прибрежной бухты. А там уже занимался нешуточный пожар. Какие-то суда горели ярким факелом, а на каких-то пламя еще только разгоралось. Были и такие, где команды не растерялись и начали тушить свои корабли, и тогда эти смельчаки узнали на своей шкуре, что такое гнев богини Хель. Дыхание демоницы севера превратило римский флот в пылающие факелы. С ним же сгорели и те купеческие корабли, которым не повезло стоять рядом.Они разделили его судьбу. Блокирована была и гавань Юлиана, но в той стороне сейчас было спокойно. Там шли переговоры.
— Ваша светлость! — патрикий Феофан коротко поклонился Святославу, который принимал его на палубе корабля, огибавшем город с юга. — Я прислан великими и непобедимыми августами Ираклием и Константином, чтобы засвидетельствовать вам их дружеское расположение. Ваш отец, архонт Самослав, любим нашим повелителем, как собственный сын. Василевс так дорожит дружбой с правителем склавинов, что пожаловал ему сан патрикия. Высочайший сан из всех возможных! Так к чему этот налет? Зачем вы сожгли беззащитный корабль
