— А жить мы где будем?
— А что, — удивился Майкл, — здесь нельзя? Ну, так снимем. Вон как Крис, тьфу, Кир с Люсей.
— Почему нельзя, — Мария говорила шёпотом, касаясь губами уха Майкла. — Егоровна не сгонит. Не тесно нам будет?
— Кровать поменяем, конечно, — сразу решил Майкл. — Да в чём проблема? В свадьбе? Так Крис когда женился, всем госпиталем гуляли. А здесь-то… трактир снимем. Или в Царьград поедем, в ресторан какой получше. Денег хватит.
— Прожрать да пропить любые деньги можно, — возразила Мария. — А потом как жить? И венчаться будем?
— А как хочешь, — у Майкла всё получалось легко и просто. — Госпитальный поп и обвенчает. Он и крестил нас всех.
— А я некрещёная, — вздохнула Мария.
— А мы об этом и говорить никому не будем. Отец Александр не придирчивый.
— Всё-то у тебя легко, — засмеялась Мария.
— А чего ж нет? — Майкл повернулся набок лицом к ней, чуть звякнув пружинами. — Ты-то как? Хочешь за меня?
— Хочу, — выдохнула Мария.
— И я хочу. Уживёмся.
— Уживёмся, — согласилась Мария, целуя его в угол рта и возле уха, губами ущипнула за мочку.
Майкл тихо, не разжимая губ, рассмеялся и мягким нажимом сдвинул её под себя.
— Так уживёмся? — повторил он с весёлой угрозой.
— А чего ж нет, — с той же интонацией ответила Мария, впуская его.
Эд застал у своей вдовушки её прежнего хахаля, набил обеим морды, аккуратно, конечно, чтобы ни синяков, ни прочих доказательств, забрал свои вещи и переселился к парням в трактирные номера. Вдовушка потом то у госпитальных ворот, то у школы его ловила, поговорить хотела, но Эд держал характер и пальцем её не тронул, но говорить наотрез отказался.
Крис закончил все работы в саду и теперь в любую минуту, свободную от школьных заданий и работы по дому, изучал анатомический атлас. Аристов давно ещё как-то сказал, что без латыни медика нет, и он теперь старательно зубрил латинские названия костей, мышц и органов. Люся даже ходила к Жарикову узнать, не надорвётся ли Кирочка от такой гонки. В школе два языка да другие предметы, а тут ещё и латынь. Иван Дормидонтович успокоил её, что всё будет в порядке, и научил, как помогать. Теперь по вечерам Люся проверяла Криса, как он выучил. За ошибки и удачи расплачивались, целуя друг друга. Иногда к ним «на огонёк» заходил кто-то из парней, но это учёбе не мешало. И всему остальному тоже.
Поездки в Царьград отнимали время, но приносили успокоение, и Ден не жалел ни времени, ни денег. Кружение по улицам, разглядывание витрин и прохожих… пока поиски оставались безуспешными, но… но находит только тот, кто ищет. Главное — не отступать. И не терять надежду. Ему удалось выжить там, где выжить нельзя, он не помнит, попытки вспомнить вызывают боль и обморок, он и не пытается, незачем, главное он знает. Да, до всего, раньше, даже мальцом не был, ещё раньше, да, была другая жизнь, да, его предал, продал, самый близкий человек, женщина… а конкретно… нет, не надо, а то опять боли до обморока. Но он выжил, победил тогда, победит и сейчас. Ему нечего ни стыдиться, ни скрывать. А вот это уже брехня — остановил он сам себя. Себе-то не ври. Есть, есть ещё что-то, он не знает, нет, опять брехня, знает, но боится вспомнить. Это одно. То, что надо скрывать. А второе — то, чего надо стыдиться. Это он знает и помнит. Но избавиться не может. Пока он себя держит, но на сколько его хватит? И что тогда? Хорошо элам, им всегда хорошо, они… норма. И джи, которые сделаны, как Майкл. Джи как джи, а встретил Марию и не хуже любого эла оказался. И Джо с Джимом вовсю крутят с местными девчонками, ходят на танцы. А он… а ему видеть эти бабские рожи противно. Мужики, правда, не лучше. Ни одного симпатичного. Смотреть можно, даже разговаривать, но, чтобы сердце захватило… такого ни одного не встретил. И чего Андрей к доктору Ване, Ивану Дормидонтовичу, липнет? Неужели не видит, что ни хрена не отломится, что доктор — не гей, не би и даже не интересуется. Безответная любовь, х-ха! Не можешь добиться, так отвали и не засти. А этот придурок втюрился по уши. Нет, не любви не надо, так, симпатию, чтоб противно не было.
* * *
Письмо Бурлакова было вполне обычным «семейным» письмом. Даже Андрей, внимательно выслушавший чтение Жени, а потом сам дважды перечитавший его, не нашёл, к чему придраться. Письмо было обращено ко всем сразу, и ответ писали тоже совместно. И подписались все. И всё хорошо. А Эркин почему-то третий день ходит какой-то… слишком сосредоточенный.
— Эркин, — Женя пододвинула к нему вазочку с конфетами. — Что-то случилось?
Он угрюмо молчал, глядя в чашку.
— Ну же, ёжик, убери колючки.
Она протянула руку и погладила его по плечу. Он, как всегда, перехватил её руку, поцеловал в ладонь, но лицо его оставалось хмурым.
— Я… я сам ещё не понимаю, Женя. Но… но что-то здесь не так.
— Где? На работе?
— Да нет, Женя, — он даже досадливо мотнул головой. — Там всё нормально.
— А в школе?
Он невольно улыбнулся.
— Там всё хорошо. Нет, Женя.
— Тогда что? — и догадалась. — Это ты из-за письма? А что такого, Эркин? Нормальное письмо.
Эркин тоскливо вздохнул в ответ и уткнулся в чашку с чаем. Женя с улыбкой ещё раз погладила его по плечу и встала, собирая посуду. Эркин залпом допил свой чай, отдал чашку Жене и ушёл в ванную.
И уже когда они лежали в постели и Женя, как всегда, обнимала его, она шепнула:
— Всё будет хорошо.
— Да, — вздохнул он, прижимая к себе её ладонь. — Прости, Женя.
— За что, ёжик мой? — она поцеловала его возле уха. — Спи, милый.
Он послушно расслабил мышцы. Но засыпая, он уже знал, что придётся ехать в Царьград к Бурлакову. И откладывать нельзя. А это отпрашиваться надо. Неловко, конечно, только из отпуска и отгул. А если не отпустит старшой, тогда что? Ох, тогда совсем плохо.
Но его отпустили. Выслушав его просьбу и не слишком внятные объяснения, Медведев внимательно оглядел его и вдруг спросил?
— А в Царьграде куда?
— В Комитет, — нехотя ответил Эркин, не желая до последнего называть Бурлакова.
— Правильно, — кивнул слушавший их разговор Саныч. — Это ты верно придумал. Бумаги все только захвати. А копии и там сделать сможешь.
Эркин недоумевающе посмотрел на него и кивнул. Сейчас он ни с кем и ни о чём не спорил, лишь бы отпустили. А что слово Саныча имеет вес, он давно заметил.
Но… обошлось. И дальше Эркин действовал уже уверенно.
Вечером, как всегда перед школой, пришёл Андрей, на этой неделе их смены совпадали. Он тоже заметил, что с Эркином что-то не то, но ни о чём не спрашивал. Сидели, учили на завтра уроки, ужинали, снова учили. Всё, как всегда. И только когда они втроём — Алиса уже спала — сели за вечерний чай, Эркин счёл момент подходящим.
— Женя, Андрей, — прервал он начавшийся было о каких-то хозяйственных пустяках разговор, — я еду в Царьград.
Женя удивлённо ойкнула, а Андрей очень спокойно и деловито спросил:
— И когда?
— В пятницу. С понедельника я отпросился, а во вторник во вторую, как раз успею.
Андрей кивнул.
— Две школы пропустишь?
— Зачем, только субботу, — Эркин твёрдо смотрел ему в глаза. — Ты же успел.
— Логично, — согласился Андрей и закончил по-английски: — И даже резонно.
Женя улыбнулась, но глаза её оставались серьёзными и даже встревоженными.
— Прямо с работы поедешь?
— «Кукушка» в пять, — ответил Эркин. — Я даже Алису из школы заберу.
— Нет, — сразу решила Женя. — Не надо. Придёшь, спокойно поешь и поедешь.
— Я тебе адреса напишу, — по-прежнему спокойно сказал Андрей. — И как проехать, чтоб не плутать лишнего.
— Спасибо, — Эркин допил чай и встал. — Я пойду, Женя, на вторник всё сделаю. Ты не жди меня, ложись, — и вышел, мимоходом хлопнув Андрея по плечу.
Когда вдалеке хлопнула дверь маленькой комнаты, Андрей вопросительно посмотрел на Женю.
— С чего это ему понадобилось?
— Ты в Царьград ездил, — неожиданно для самой себя сердито спросила женя, — у кого-нибудь спрашивался?! Ну, а он что? Не свободный, что ли?
— Опять резонно, — пробормотал по-английски Андрей и встал. — Ладно. Спокойной ночи, Женя.
— Спокойной ночи, Андрюша, — ответила Женя, уже жалея о своей вспышке.
Конечно, Андрей переживает за Эркина, но… но если Эркин что решил, то его уже не своротить. И не скажет ничего, пока сам не решит сказать. Она вздохнула и взялась за посуду.
Когда Андрей вошёл в комнату, Эркин сидел за столом, сосредоточенно разбираясь в упражнения по русскому.
— Не мешаю тебе? — спросил он, не оборачиваясь.
— Учи, я читать буду, — ответил Андрей и подошёл к книжному шкафу.
Пополняется потихоньку — отметил он с удовлетворением — уже и выбор есть. И на той квартире собирается. Что ж, возьмём библиотечную. «Отверженные». Он её уже дважды прослушал. По-английски от Старика и от Вальки-Валета по-русски. Неплохие «романы тискали» в бараках, хотя и дряни, понятно, что, как и везде, хватало. А теперь и почитаем. И посмотри кто, чего и как переврал при пересказе.
