Изучив табличку с расписанием, Андрей решительно толкнул дверь. И Эркин последовал за ним.
Библиотекарша — седая и какая-то бесцветная женщина неопределённых лет — равнодушно-деловито записала Андрея, дала ему читательский билет и устало спросила:
— И что вас интересует?
— Чего-нибудь полегче и поинтереснее, — улыбнулся Андрей.
— Выбирайте, — она подвинула к нему по стойке стопку книг.
Андрей взял верхнюю книгу, раскрыл. Эркин встал рядом, заглядывая через его плечо. Андрей смотрел книги быстро, явно забыв об Эркине.
— А… а сколько можно взять?
— Две художественные, — по-прежнему устало ответила библиотекарша.
— Тогда… — Андрей снова перебрал книги. — Тогда эти, пожалуйста.
Она достала из приклеенных к внутренним сторонам обложек бумажных кармашков карточки, протянула Андрею ручку.
— Распишитесь.
И когда он расписался, забрала карточки и кивком показала ему на книги.
— Пожалуйста.
— Спасибо, — Андрей взял книги и улыбнулся. — До свидания.
Когда они вышли, Эркин тихо сказал:
— А… дай посмотреть.
— Читаешь? — обрадовался Андрей, протягивая ему книги.
— Медленно, — честно ответил Эркин, бережно беря верхнюю, и полушёпотом прочитал:
— Битва на Великой. Исторический роман.
— Здорово! — Андрей шлёпнул его по спине. — Теперь почитаем. Слушай, а ты чего, не записался до сих пор, что ли?
— Я газеты читаю, Алисе сказки, ну, и по школе что задано, — Эркин вернул Андрею книгу. — Хватает пока.
Андрей быстро посмотрел на него и кивнул.
— Ладно, успеется. А сейчас куда? Долго Алиска заниматься будет?
Эркин посмотрел на часы.
— Часа полтора ещё.
— Понятно. Слушай, часы у тебя… обалденные.
Эркин улыбнулся.
— Подарок на память.
От кого, он решил не говорить, чтобы не напоминать Андрею лишний раз про Хэллоуин. Но Андрей и не стал развивать тему. Он просил Эркина ни о чём его не спрашивать и сам потерял право на расспросы. Что ему скажет Эркин, то и будет знать.
На улице было ещё светло, но чувствовался близкий вечер. Они постояли на крыльце, оглядывая площадь.
— Хороший город, — тихо и очень убеждённо сказал Андрей.
— Да, — кивнул Эркин. — И люди хорошие. Я на заводе, грузчиком, знаешь, какие парни в бригаде? — и вздохнул. — Я думал, мы вместе теперь будем.
— Я только город знал, — так же тихо ответил Андрей. — Я ведь… втихую искал. Знаешь, я ехал, одного боялся. Что весна ведь, наймёшься к кому на лето, ну, как тогда, и где я тебя искать буду?
Эркин невольно засмеялся.
— Нет, мы специально город выбирали, чтоб с такой работой не связываться.
Засмеялся и Андрей.
— Да, знал бы, на завод, конечно, просился, а теперь…
— Ничего, — сразу перебил его Эркин. — Всё равно мы вместе. И с бригадой я тебя познакомлю. Ты в первую в пятницу?
— Завтра в первую, а в пятницу… не знаю.
— В первую, — уверенно сказал Эркин. — смена у всех по неделям. Значит, после смены сразу приходи к заводу, на вторую проходную. Там и встретимся.
— Ага, — энергично кивнул Андрей, — замётано.
Эркин ещё раз быстро посмотрел на часы.
— Пошли, покажу, где это. Как раз успеем.
Они не только успели дойти до нужной проходной и вернуться, но и посидели ещё, ожидая Алису в вестибюле.
Андрей сразу открыл книгу, но не исторический роман, а другую. Эркин взял «Битву на Великой», бережно открыл. «Пре-ди-сло-ви-е». Что это?
— Ты с текста начинай, — посоветовал, не отрываясь от своей книги, Андрей. — А это успеется.
Эркин послушно перелистнул несколько листов мелкого шрифта, на следующей странице шрифт заметно крупнее, заголовок. «Про-лог». Ещё одно новое слово. Но прежде чем начать читать, Эркин посмотрел зачем-то на соседнюю страницу и прочитал под текстом предисловия: «Профессор, доктор исторических наук И.А.Бурлаков», — и почувствовал, как похолодело лицо. Андрей тогда говорил, что всё забыл, имя, родителей, а об отце даже вовсе молчал, мать упоминал, сестёр, и вот теперь… как ему сказать? Он не может, нет… и… и Андрей сказал тогда, что устал, что всё потом. И радостно ухватился за эту мысль. Да, пусть Андрей отдохнёт, обживётся. Ведь… ведь если он скажет, нет, когда он скажет, то Андрей уедет к Бурлакову, к отцу, и они тогда расстанутся и уже навсегда. А второй потери Андрея он уже не выдержит. Нет, он не скажет, сейчас не скажет. Потом, когда-нибудь…
Эркин сидел, невидяще глядя в книгу и не замечая, что и Андрей перестал читать и искоса тревожно следит за ним.
Послышался шум детских голосов, и почти одновременно в вестибюль вошёл Тим с туго набитой сумкой. Андрей захлопнул книгу и встал.
— Во, и всё успели!
— Да, — Эркин тряхнул головой и отдал книгу Андрею. — Да.
Он легко встал и улыбнулся навстречу сбегающей по лестнице Алисе.
И домой по уже освещённым фонарями улицам они опять шли все вместе.
Дим, Катя и Алиса наперебой рассказывали о своих успехах. О дяде-мертвяке помалкивали. И Андрей, как ему ни хотелось напомнить Диму о серебряной пуле, молчал. В другой раз пошутит. Дим смотреть на него избегал. Ну, надо же ему было так лопухнуться и поверить Алиске. «Дядя-мертвяк, дядя-мертвяк!». А он вовсе и живой. Вон, идёт, с папкой разговаривает, смеётся, и землёй от него не пахнет, и клыки не торчат, и света не боится, днём пришёл. «И ведь знал же, что девчонкам верить нельзя, а Алиске поверил», — горестно вздохнул своим мыслям Дим.
Женя вышла в прихожую, услышав, как Эркин открывает дверь.
— Ну, вот и молодцы. Алиса, раздевайся. Всем руки мыть и ужинать.
На этот раз умывание и обрызгивание слегка затянулось и вышло очень шумным за счёт увеличения количества участников. Но наконец все умылись. Вытерлись и сели за стол.
— Блинчики! — обрадовалась Алиса. — Мам, а мне как дяде Андрею.
— Это как? — спросил Эркин.
— Ну, всего сразу и тоже.
Теперь поперхнулся от смеха Андрей, и уже Эркин бил его по спине.
После ужина Алиса отправилась спать, но потребовала, чтобы дядя Андрей её тоже на ночь поцеловал. И всё так и было бы, но Алиса сама всё испортила, заявив:
— Я без этого спать не буду.
— Будешь, — сказала Женя таким тоном, что Алиса всё сразу поняла и закрыла глаза. Когда мама говорит таким голосом, то спорить уже нельзя.
Засыпала она, как и раньше, мгновенно, и целовали её Женя и Эркин уже спящую. Андрей от поцелуя воздержался, просто постоял несколько секунд на пороге комнаты и вернулся на кухню.
Под потолком светится белый в бабочках и цветах шар, задёрнуты усыпанные цветами и колосьями шторы, в чашках дымится чай…
— Ещё торта, Андрюша? Сам себе клади.
— Уж я положу, — хмыкает Андрей, подцепляя кусок с розочкой и цукатом.
И неспешный хозяйственный разговор о предстоящих делах и покупках. Андрею нужны ещё одна пара брюк, ещё ботинки, с тёплой одеждой можно и подождать, но непромокаемую куртку с подстёжкой, как у Эркина, пожалуй, стоит купить сейчас, и ещё домашний костюм… Андрей слушал все эти рассуждения Жени, жмурясь, как сытый кот, и не споря. И наконец блаженно выдохнул:
— Ох и хорошо-о-о! — и зевнул.
Женя рассмеялась.
— Ну, всё. Спать пора.
— Пора, — Эркин легко встал, на мгновение опёршись ладонью на плечо Андрея, и начал убирать со стола.
Андрей тоже встал, задержался на пороге, но Эркин, проходя мимо, мягко подтолкнул его.
— Иди ложись. На смену проспишь.
Андрей кивнул и, тоже мимоходом ткнув ладонью в плечо Эркина, пошёл к себе. Да, пора спать.
Шторы в большой комнате не задёрнуты, да и мебели не в избытке, и до своей — да, своей — двери он дошёл благополучно. На ощупь щёлкнул выключателем и огляделся. Кабинет… всё-таки он смутно помнит, каким был тот кабинет, полки с книгами по четырём стенам… ладно, всё будет, он только начинает, у него есть дом, работа, семья, и он будет жить так, как сам хочет, и всё будет по его желаниям. Ладно, надо и в самом деле ложиться спать.
Он задёрнул шторы, подобранные под обои, и комната сразу стала меньше и уютнее. Выдвинув ящик под диваном, Андрей достал подушку, стопку белья, — одеял купили два: ватное зелёное и шерстяное коричневое, — пожалуй, под ватным и жарко будет, так что возьмём шерстяное. Ящик на место, теперь постелем. Ну вот, это готово. А теперь на завтра всё приготовим, чтобы спросонья не тыркаться. Трусы, носки, рубашка. А ещё одни брюки, конечно, нужны. Если не дадут спецовку, то эти он быстро уделает. Ну вот.
Андрей открыл дверь и вышел, пересёк большую комнату, прихожую. Дверь в спальню закрыта, и щель снизу не светится. Ладно, обойдётся он без душа, не будет их беспокоить. Но, оказавшись в сияющей, весёлой от бирюзовых труб и ярких ковриков, просторной ванной, не устоял. Быстро разделся и шагнул под душ. Не мыться, ополоснуться. Всё-таки не зря Эркин каждый день полощется, вымоешься и как заново родишься. Ох и хорошо!
