И вот это меня не радует абсолютно никак. Потому, что в этом случае у ребят шансов нет — на складе их тоже ждут. Ждут и появления наших бомбардировщиков (во всяком случае, могут это предположить). Наверняка, и на втором пути отхода тоже такие же "случайные" (и весьма опытные) солдаты окопались.
Капкан...
Есть, правда, и одна положительная деталь — лично для меня.
В плен попадать мне теперь без надобности, толку-то с этого? Не прокатит никакая легенда о пополнении для партизан. Только по морде лишний раз насуют с досады.
Так ли?
Не слишком ли я тут аналитикой увлекся?
А это легко проверить.
Ежели фрицы в кустах попросту сачкуют, вместо того, чтобы добросовестно патрулём ходить, то рано или поздно они назад потопают, в расположение. И тогда оттуда выйдет новый патруль.
А ежели, немцы тут и вправду в боевом охранении сидят, то сменят их вскорости. На этом самом месте, что фрицевский командир определил. И никуда отсюда не пойдут — здесь их позиция.
Вот и посмотрим.
И по результатам наблюдений сделаем окончательный вывод.
Смена пришла через полтора часа.
— Товарищ лейтенант! — тронул за плечо задремавшего комвзвода-один вынырнувший из кустов боец. — Самолёт!
Малашенко тряхнул головой, прогоняя подкравшийся сон.
— А?
— Наш самолет! Разведчик!
Ну, положим, на такой высоте было достаточно трудно определить, чем именно самолет сейчас неспешно проплывает в облаках. Снизу попросту невозможно было рассмотреть — какие эмблемы нарисованы у него на крыльях. Во всяком случае, разведчики этого разглядеть не смогли, но резонно предположили, что, если по самолету ведут огонь зенитчики, прикрывающие объект, то быть немецким он попросту уже не может. Правда, нельзя сказать, что оная стрельба как-то повлияла на самолет — всё же он шел достаточно высоко и немцы мазали.
— Антонюк! — окликнул бойца лейтенант. — Сигнальные полотнища разложили?
— Затемно ещё, товарищ лейтенант!
Так, отлично, теперь ждём подтверждения...
Радиопереговоры
— "Дрозд" ответь "сто сорок второму"! Как слышите? Приём.
— На связи "Дрозд". Слышу вас хорошо. Приём.
— Вышел в заданный квадрат. Приём
— Принято "сто сорок второй". Понял вас хорошо. Продолжайте выполнение задания. Приём.
— Противник ведёт огонь, отмечены близкие разрывы. Приём.
— Принято. Приём.
Минуту спустя.
— "Дрозд" — "сто сорок второму"!
— В канале "Дрозд". Слушаю вас. Приём.
— Вариант "раз"! Как поняли? Вариант "раз"! Приём.
— "Сто сорок второй" понял вас — вариант "раз". Продолжайте полет по курсу. Произвести фотосъемку. Приём.
— "Дрозд" прошу разрешения осуществить предписанный манёвр! Приём.
— "Сто сорок второй" выполнение манёвра запрещаю! Как поняли? Повторите! Приём.
— "Дрозд", "сто сорок второй" понял, отставить манёвр. Продолжаю полет по заданному курсу...
Не сделал самолет круг...
Не разглядел сигналов?
Как же так?!
Лейтенант прикусил губу и оглянулся на своих офицеров. Сапер меланхолично жевал травинку, а коренастый командир миномётчиков что-то писал в блокноте.
— Такие дела, славяне... Не увидели лётчики наш сигнал.
— Бывает... — пожал плечами миномётчик. Здоровенный и неразговорчивый лейтенант Григорьев эмоций почти никаких не высказывал.
— Как я понимаю, командир, — подал голос сапер, — авиация нас не поддержит?
— Похоже, да...
— Ну, нам и так и эдак на брюхе ползать... так что не сильно ты меня и расстроил.
— Как сказать... летуны могли фрицам основательно навешать!
— Что ж, тогда, они раньше этого не сделали? — снова пожал плечами миномётчик. — Не надо было бы и нам сюда прыгать...
Десантники...
Малашенко про себя тихонько их уважал. Парни появились совершенно незаметно, просочившись сквозь порядки немецких войск. Шли они и вовсе со стороны глубокого тыла. Да не просто шли — ещё и три миномёта притащили на горбу! И всё, к ним положенное. Как пояснил Григорьев, на этом их похождения не заканчивались, десант ждало ещё какое-то своё задание. Настолько важное, что после боя им предписано было оставить миномёты и налегке, форсированным маршем, уходить куда-то в немецкий тыл. Миномёты предполагалось выносить саперам, а в случае невозможности это сделать, разрешалось их подорвать на месте.
Только сейчас лейтенант понял, насколько же сложной и многоступенчатой была вся операция. Увязать в один кулак саперов, разведчиков и десантников, да ещё и скоординировать эти действия с атакой авиации... Задача, что ни говори, сложная. Немудрёно, что где-то может и сбойнуть.
Ну, вот не рассмотрели лётчики сигналов, и что теперь?
Для этого есть запасной вариант!
Как в воду глядел майор Федоткин, всё предусмотрел!
Что ж, раз такое дело — будем атаковать своими силами.
— Значит, так, товарищи вы мои дорогие! Поступаем следующим образом...
Как будут действовать ребята на месте?
План, в принципе, я знаю и предположить это, с достаточной долей вероятности, смогу.
Вариантов два: с поддержкой авиации — и без неё. Исходя из того, что немцы уже наготове, можно сделать вывод о том, что у авиации, когда наши стальные соколы выйдут на штурмовку, будут и иные, нашими планами не предусмотренные, задачи. И дай Бог, чтобы они оказались для них, хотя бы теоретически, решаемыми!
Во всяком разе, на ощутимую поддержку с воздуха я не забивался бы.
Миномёты — это, пожалуй, та тема, куда мне лезть совершенно ни к чему, и поумнее меня там люди есть.
А к саперам я и сам, ни за какие коврижки, не полезу. Работа у них нервная, опасная и незнающему человеку в их кухню лучше даже и не заглядывать. И пусть я не совсем берёзовый лох в подрывных делах, но устраивать с ними соревнования по уровню профессионализма воздержусь. Дольше проживу.
Мой взвод уже своего командира получил, и менять его в бою или непосредственно перед началом такового — вещь не самая разумная.
Допустим (ну, пусть и на секундочку), что я благополучно добрался бы до своих, предстал пред ясны очи комвзвода-один и...
И что?
Получил бы назад свой взвод?
Щас...
См. выше — фигу, а не взвод!
В наилучшем случае меня пошлют куда-нибудь в дозор или в помощь кому-нибудь из взводных.
Что я и сейчас прекрасно могу исполнить, даже и без "ОВЦУ" (особо важных ценных указаний") со стороны Малашенко. Не подумайте плохо, я его вполне себе уважаю. Только... нет в нём какой-то искорки и доли здорового авантюризма. Он мужик правильный и грамотный, но... Словом, я и без его указаний проживу. Есть, правда, существенная заноза в моих построениях — как предупредить наших, что немцы нас уже ждут?
